Дмитрий Беразинский - Приключения в мире «Готики»

— Ребята, — сказал я, — у меня сегодня был тяжелый день. Только что я завалил тролля, видите, еще не успел отмыться как следует. Но если вы хотите истребительной войны, милости просим!

Последнюю фразу я произнес типично в сталинской манере, с подвыванием на «ы» и «о». «Ыстрэбытэлной!»

— А что мы, мы ниче…

— А чего мечи высунули на неприличное расстояние? — поинтересовался я.

— По… показалось! — выдавил второй Стражник, — ты в лагерь не ходи, Марвин! Там тебя убить хотят.

— Уже не хотят! — улыбнулся я, — я их первый убил. Флетчера задавил вот этими руками! Верите! Верите!!! А по виду не скажешь… руки, как руки.

— Мы верим! — хором сказали оба.

— Так я пошел! — нажал я.

— Счастливого пути!

Пробормотав заклинание переноса в Болотный Лагерь, я еще долго в вихре маны наблюдал их изумленные лица. Потом предо мной возникла лысая рожа Идола Тиона. Он вопрошал:

— Ну что, нашел?

— Кто ищет, тот всегда найдет! Держи, грамотей!

Гуру бережно взял третий том «Хроманина», раскрыл его и гнусаво прочел:

О, Боги! За что же я, простой смертный, удостоился чести получить столь великое наследие. Меня страшит одна мысль о том, что я могу вновь это потерять, совершив недостойный поступок.

— Неплохо ему обломилось! — хмыкнул я, но Идол Тион шикнул на меня, продолжая чтение:

Мудрый рыбак время от времени ищет удачи на другой стороне озера.

— Неплохо! — пришлось повторить мне, — но как это связано с текущим моментом?

— Это же очевидно! — воскликнул Гуру, — нужно искать четвертую книгу!

— Ага! А там будет написано, что необходима книга за номером пять! Точно больше ничего нет?

— Сам посмотри! — огрызнулся он.

Я оставил ему в наказание за эту фразу все три тома и отправился в Храм. На ступеньках сидел Кор Ангар и стриг мозоли.

— Можно переночевать? — спросил я, — или тебя, пардон, выставил Талас? Чтобы не мешал…

— Марвин! — рявкнул приятель, — ты, конечно, герой! И ты мне, конечно, навешаешь… но не пошел ли бы ты в задницу! Я просто вышел подышать вечерним воздухом!

— А где Талас? — спросил я, — только не говори мне, что он на занятиях у Идола Нетбека.

— Они с девчатами пошли собирать травы. Говорят, огненная трава сейчас набрала полную силу, и самое время ее рвать…

— Да полно тебе! — буркнул я, — Таласу сперма в голову ударила, бьюсь об заклад, что он сейчас групповухой на болоте занимается. Тем более, что почти всех болотожоров я перебил. Нынче там легко быть героем…

Я едва успел отвернуть челюсть от летящего в нее кулака. Кор Ангар прошипел:

— Не говори этого больше! Хани не такая!

— Ага! — согласился я, — она другая. У нее поперек! Слушай, друг, признай и ты очевидную вещь: не нам, солдатам, сравниваться с этим типом в искусстве затуманивать мозги. Это у него получается лучше. А бабы — что с них взять. Они любят ушами.

— Как это ушами? — не понял Кор Ангар, — а я до сих пор ее… словом, в другое место.

Я не выдержал и рассмеялся. Долго смеялся. Настолько долго, что Кор Ангар принялся мне вторить. Мы ржали, наверное, минут пять. Один из Стражей даже обеспокоено спросил:

— Учитель, с вами все в порядке?

— Все в порядке, драть тебя в ухо! Просто друг Марвин сказал мне очень смешную шутку! Ты всерьез насчет ушей?

Мне ничего не оставалось, как прошипеть:

— Дурень! Я в фигуральном смысле! Часто ли ты говорил своей Хани, что у нее глаза, как… ну, как звезды на небе?

— Чего? — поперхнулся он, — какие еще звезды?

— Ну, что упали с неба и запутались в траве ее волос…

— Что???

— А сравнивал ли ты ее руки со стеблями серафиса, волнительные линии которых сводят тебя, старую образину, с последнего ума? А говорил ли, что губы ее напоминают тебе трепещущие на ветру листочки бука?

Кор Ангар надулся. Дулся он долго — минуты три. Затем обиженно сказал:

— Тогда объясни мне: если ты можешь говорить всю эту галиматью, почему твоя Натали нынче не с тобой?

Я стал серьезным и щелкнул друга указательным пальцем по бритой голове:

— А потому, что нам с тобой некогда разводить здесь этот детский сад. Хватает проблем и у тебя, и у меня. А наш юный ловелас по недосмотру Гуру имеет чрезвычайно много времени для соблазнения. Но вот почему обленились Гуру — надо спросить с некоего Кор Ангара… ты, кстати, не знаешь, где шляется этот старый черт?

Кор Ангар сдулся. Будто воздушный шарик. Бум — нету. Поплевав себе под ноги, он все-таки произнес:

— Нет, ты — Великий человек. Тебе открыты все тайны бытия. Я преклоняюсь пред тобой. Завтра я устрою нашим Идолам день смеха! Они у меня вспомнят, что такое — собирать болотник корзинами ночи напролет! А Таласа я все-таки ушлю, куда обещал.

— За горным мхом?

— За ним самым!

Я промолчал. Подождал, пока мой приятель справится с последней мозолью, и затем мы вместе вошли в Храм.

— Есть хочешь? — глянул на меня искоса он.

— А что, я похож на человека, что из-за несчастной любви откажется от хорошего куска мяса?

— Нет. Не очень. Ты похож на парня, что из-за несчастной любви скорее позавтракает печенью своего счастливого соперника.

— Тогда мечи на стол все, что есть в печи. Слушай, а когда это мы позволили нашим женщинам выходить из Храма?

Кор Ангар помялся и сказал, что выдача мною тысячи кусков руды на хозяйство наверняка была расценена Натальей, как сигнал к смене статуса. Но он еще покажет всем этим бабам кузькину мать. Успокоившись таким образом, мы с ним сели за трапезу, которая в этот вечер была немного жестковата — сказывалось отсутствие стряпух. Но ничего! Вино смягчило жесткость мяса, а заодно и черствость наших душ. После очередного глотка из бутылки Кор Ангар предложил отправить Таласа на воспитание к Идолу Тондралу. Тот — гомик известный, в два счета сменит парню сексуальную ориентацию. По крайней мере, побывавшие под этим Гуру Послушники в связях с женщинами замечены не были.

— Эй, сам понял, что сказал? — воскликнул я, — где ты видел здесь других женщин? Но надо отдать тебе должное — с этим Гуру — мысль верная. Когда у собаки отымают кость, она огрызается. А мы с тобой сидим, как два «Педегри-пала»… гуманисты хреновы!

Но Кор Ангар мне не ответил. Обследовав его в очередной раз, я убедился в том, что он давно спит. Поэтому мне ничего не оставалось делать, как допить вино и отправляться на боковую. Перед сном я успел пожелать, чтобы мне приснилась моя бывшая жена, но Аданос толком не разобрался и послал мне видение моего бывшего шефа — Степаныча. Бывший начальник насосной станции мне явился в образе одного из Рудных Баронов. Сверкая шипами на латах, он укорял меня в растрате руды и обещал пожаловаться Спящему.

— Дурак ты, Степаныч! — сказал я ему, — Спящий — это я.