Дмитрий Беразинский - Приключения в мире «Готики»

Наверх, прыгая через две ступеньки, влетел раздосадованный Палач и крикнул:

— Эй, меня подождите! Я сам хочу убить его!

— Твое желание исполнилось, сынок, — нежно сказал я, — иди сюда!

Могу поклясться, что он испугался. Я ведь стоял весь залитый кровью и мрачно ухмылялся, точно щербатая старуха-смерть, только что направившая свою косу. У моих ног валялось четыре трупа его сотоварищей, и у него против меня не было ни одного шанса.

— Зря тебя тогда в Стражники приняли! — тихо сказал он, вытаскивая меч.

— Конечно, зря. Я ведь здесь вас всех и убью! Отпускаю тебе грехи, сын мой! Прими, Иннос, душу этого заблудившегося глиста. Не в тот кишечник он заполз…

Одновременно с последним словом я взмахнул мечом. Неплохой клинок Палача сияющее лезвие «Уризеля» разрубило надвое и на излете смахнуло голову несчастному Стражнику. Забывшему древнюю мудрость: «не спеши, а то успеешь». Тщательно вытерев свой меч о красивый наряд покойника Бартоло, я спустился на первый этаж здания, некогда бывшее святыней Старого Лагеря. Осторожно выглянув во внутренний двор Замка, ваш покорный слуга замер в недоумении. Может, плюнуть на все и тикать к Ксардасу? Пусть эти засранцы медленно подыхают от голода. Лишившись почти двух десятков солдат, Гомез обрек себя на прозябание внутри Старого Лагеря. Силы на оборону у него пока оставались, да и то — я убил четверых Стражников сегодня. А для тех полутора десятков, что по моим расчетам у него оставалось, это очень много.

Так. На чем я остановился? Внутренний двор был пустынен, лишь у дома Гомеза топталось несколько человек в доспехах Старших Стражников. Улыбнувшись такой удаче, я выбрал удобное место для засады и достал арбалет. Ох, и проклинали сейчас они Скорпио, научившего меня сложной науке обращения с самострелами! Троих Стражников я снял, а четвертому удалось забежать в дом. Я вышел из-за своего укрытия и склонился над распростертыми телами Торреза и Родригеза. Невероятно! Мне посчастливилось стать обладателем громадного количества эликсиров и заклинаний! Настолько громадного, что даже не стал пересчитывать, а просто поместил магический рюкзак Торреза внутрь своего и… отпрыгнул в сторону, выхватывая меч.

— Где он? — раздался гневный голос Равена, — где эта сволочь?

— Это еще надо подумать, кто из нас большая сволочь! — рявкнул я, появляясь из-за угла.

— Ах, вот ты где! Предатель!

Я швырнул в него файерболл и прошипел:

— Никто вас, гандонов, не предавал! Параноики хреновы! Куда Стоуна дели?

— Дался тебе этот Стоун! — ответил Равен, кривясь от ожогов, — в тюрьме сидит!

— А за что?

— Ни за что! Отказался мечи ковать для Гомеза. Протестует против смерти Магов Огня, глупец! Но ничего, мы его сломим!

— Не надорвитесь ломать! Лови лучше плюху!

Он едва успел отбить мой удар, но сила его была такова, что Равена отбросило на несколько шагов. Я засмеялся:

— Ну! И что ты там ломать собрался? Собственный хрен, да и то сдуру! Иди сюда, Ворон!

— Я не Ворон, я — Равен! — ответил мой противник, кривясь от боли.

Мне в голову внезапно ворвалась мысль, идиотская, но стремительная. И, повинуясь ей, я перевернул занесенный для удара меч плашмя. Пятнадцатифунтовый «Уризель» звучно шлепнул Равена по потной роже и отправил его в глубокий нокаут. Бегло осмотрев поверженного врага, я решил, что если он и очнется, то не раньше завтрашнего утра. Может быть, стоило бы его прикончить? Но принять такое решение мне помешал Шрам — один из телохранителей Гомеза. Он стремительно выскочил из казармы, находящейся практически напротив места нашего с Равеном сражения, и бросился на меня. По всей вероятности, он переместился из покоев Гомеза по верхней галерее и планировал напасть на меня со спины. Насколько я знал характер местной публики, это было вполне в духе Гомеза.

«Равен!» — предположительно сказал он своему помощнику, — «среди всего этого сброда лишь четверо настоящих мастеров клинка. Это я, ты и Арто со Шрамом. Даже Бартоло по сравнению с нами — говнюк, а Торус — идейная сволочь. Давай сделаем так! Ты идешь навстречу этому проходимцу Марвину, а кто-то из моих телохранителей обегает кругом и заходит сзади. Если он прорывается сквозь вас, то внутри встретим его мы с Арто».

«Значит, идти мне!»- сделал единственно правильный вывод Шрам, — «Банзай!!!»

Но его что-то задержало. Что именно — подсказал мне порыв ветра, донесший до меня запах относительно неплохого вина.

— Ах ты, пьянь подзаборная! — выругался я, — профукал момент наступления. Теперь зеленый берет из тебя трюфель сделает. С артишоками. Или Арто-шоками!

Во время этой негодующей речи моя левая нога внезапно взлетела очень высоко и массивный сапог ударил Шрама в основание челюсти. Что-то громко хрустнуло, Шрам выронил от боли меч и схватился за поврежденную челюсть. Я взмахнул мечом и голова бывшего телохранителя слетела с плеч вместе с кистями рук.

— Народная хитрость! — хихикнул я, — где не пройдет разведка, там пройдет стройбат!

Вспомнив о том, что из всех серьезных противников в живых осталось только двое, я воспрял духом и пружинистым шагом прогулялся по внутреннему двору Замка, стараясь не показываться на глаза Торусу. Ибо он и впрямь был идейной сволочью, а вот какая идея при виде меня могла придти ему в голову — этого не знал никто.

В личных покоях Гомеза было сумрачно и прохладно. Чудом оставшийся в живых охранник попробовал было преградить мне путь, но в такими «мастерами» я уже расправлялся одним ударом. Не их мечам конкурировать с моим «Уризелем». В главный зал я решил зайти со стороны Арто. Все-таки Гомез был куда сильнее своих секьюрити. Мастерство его, как мне рассказывал Диего, было приблизительно равным сумме навыков обоих телохранителей.

Я прошел пустой зал с выставленной коллекцией оружия и осторожно выглянул из двери в главный покой. Арто, на свою беду, стоял неподалеку, повернувшись ко мне спиной, и спорил с Гомезом.

— Барон, да неужели вы думаете, что Равен со Шрамом не уделают этого авантюриста! Кто же он — сам дьявол, что ли?

— Нет, Арто! — хрипло засмеялся Гомез, — дьявол — это я. А он кое в чем похуже дьявола будет! Парень вообразил себя героем из древних пророчеств!

— А что там…

Гомезу не суждено было дослушать до конца вопрос своего телохранителя, ибо у того из груди вылез сверкающий кончик моего меча. Рудный Барон замешкался всего на мгновение, но очень быстро пришел в себя и стремительно прыгнул со своего кресла, в прыжке выхватывая оружие. О мече Равена ходили легенды. Говорили, что Стоун ковал его целый месяц, собирая из нескольких деталей. Лезвие, например, у него состояло из двух сотен слоев, а гарда была заговоренной.