Иван Тропов - Опаленная колыбель

Но это что же получается? За наши же старания нас теперь в Конфедерации почти за шпионов считать будут? Может, еще и под арест возьмут?!

Весь путь до столицы Конфедерации особисты ни словечка не проронили — мертвый эфир.

Входим в туннель, проходим дизактивацию. И тут нами всерьез занялись. Десяток человек с карабинами вокруг флаера выстраиваются — и вежливо так просят покинуть флаер.

Первым делом отбирают морозилку с симами и сразу увозят куда-то. Нашего разрешения, ясно, даже не спрашивают. Да фиг с ними, с симами… А вот когда обыскивают под дулами карабинов — это уже нервирует!

Скоро и Янг с охраной появился. Но на этот раз сразу к нам не суется. Стоит за пластиковой перегородкой и терпеливо ждет, пока все проверки закончатся. Только после этого к нам выходит. И похоже, прав Линский — с какой-то опаской он на нас смотрит. На Дымка — так вообще как на бешеного щенка.

— Прошу простить нас за эти формальности, — говорит. — Но прошу понять нас правильно, таковы правила безопасности. Сейчас в городе совет президентов всех городов Конфедерации.

Говорит он со старательной улыбкой, но в глазах — холодок. Врет он все, конечно. Не в президентах дело. Прав Линский, совсем нам здесь не доверяют после всего…

— Вы ведь понимаете, — Янг говорит Дымку. — То, что случилось… Мы перехватили ваши, Дмитрий Олегович, переговоры с Дядюшкой Сэмом, но… Просто не верится, что вам это удалось…

Еще лучше! Может, нас теперь еще и в сговоре с Дядюшкой подозревать будут?!

Янг все в комплиментах рассыпается — но Дымок его комплименты словно не замечает. Нет, улыбаться-то вежливо он улыбается — но совершенно без чувства, даже толком не притворяется. Озабочен чем-то. И чем-то очень серьезным. Даже не радушие конфедералов его волнует, похоже…

— Простите, господин президент, — наконец Янга прерывает, — могу я увидеться с господином Фейнманом?

Войну император не начал.

Стерпел выходку конфедералов. И вторжение в пределы Империи, и потерю тридцати машин. Но на его месте любой бы стерпел — симы-то теперь у конфедералов, а императору без симов не жить.

Янг сам связался с императором и объявил ультиматум: поставки симов в обмен на мир. Так что пришлось императору стерпеть. Ради симов он бы еще и не такое стерпел.

Линский про наш Ангарск тоже не забыл.

Вне Ангарска нас с Дымком до сих пор за его сыновей считают, а симы-то Дымок добыл… Вот господин президент и решил, что пора и нам свой кусочек пирога отщипнуть.

Скуксился Янг — но все-таки согласился, чтобы и Линский императору свои условия выставил.

— Хорошо, Олег Львович, — говорит. — Только, прошу вас, ограничьтесь требованиями в пределах разумного…

Боится, как бы Линский с требованиями не перегнул. А то взбрыкнет еще император.

— Конечно, — Линский говорит невозмутимо. — Собственно, у нас совсем мелочи…

Прищурился Янг. Если совсем уж мелочи — то зачем шантаж? Но все-таки распорядился организовать для Линского связь с Императором.

Хорошо, конечно, что Линский о нашем Ангарске все еще печется, но…

В Ангарске же сейчас Тяпкин у власти! Как император-то тут помочь может?

— Что, господин президент? — говорю. — Помощь нужна?

— Да, Серж, — Линский благодарно кивает.

Улыбается — но в глазах у него все что угодно, кроме радости.

И это хорошо. Если бы у него в глазах только радость была, не стал бы я ему помогать. На фига нашему Ангарску одного Тяпкина на другого менять?…

— Ну, здравствуйте еще раз, беглецы и убивцы, — император нам криво усмехается. — Провели вы меня, провели… Теперь и ты свой кусок решил урвать, президент? — Линскому говорит.

Быстро император ориентируется. Решил в откровенность поиграть?

— Доброе утро, ваше величество, — Линский говорит очень вежливо.

У нас-то, в столице Конфедерации, уже полдень, а в Империи действительно еще утро.

— Так… — император тут же щурится подозрительно. — У меня такое странное предчувствие, что сейчас меня будут просить об императорской милости…

— Нет, что вы, ваше величество! — Линский отвечает невозмутимо. — Я всего лишь хотел просить вас об одной незначительной мелочи.

— Ага… вот как… — император саркастически усмехается. — Ну что же, рад буду вам помочь, если это в моих силах.

Вот сцепились! Видно, задело Линского, что в последнюю встречу император к нему без должного внимания отнесся. Да и императору обидно, что буквально из рук симы у него ушли, а вместе с ними и победа над Конфедерацией.

— Вы очень добры, ваше величество, — Линский говорит. — Позвольте просить вас, ваше величество, не распространять контакты Империи на Ангарск.

И маску держит идеально — вежлив до подобострастия, и ни капельки ни ухмыляется. Словно вправду о милости просит.

Но и император от шпилек не морщится. Только шире ухмыляется.

— Ты вовремя, президент, — говорит благодушно, словно издевок Линского даже не замечает. — Полчаса назад другой президент… ну, ты знаешь, другой, но тоже из Ангарска… Так вот, этот Тяпкин прислал нижайшую просьбу присоединить Ангарск к Красноярской зоне славной Славянской Империи. Я как раз собрался выслать к нему Шутемкова, чтобы детали уточнить.

— А вы его разве не… — я не удержался.

Я-то думал, Шутемков уже недели две как не жилец!

— Нет, Серж, — император усмехается. — Чуть-чуть не успел. Мои ребята из службы безопасности как раз заканчивали с ним разбираться. Да он уже и сам просил, чтобы ему дали умереть… Но тут вы прилетели, и ты сам во всем признался. Пришлось Шутемкова отпустить. Не могу же я убить невинного человека, служившего мне верой и правдой? Сейчас мои врачи возвращают его в исходное состояние. Как в нормальный вид приведут, я хотел его к Тяпкину на переговоры отправить. И тут опять вы…

Я своим ушам не поверил.

— Подождите, император! Неужели вы в самом деле собрались вернуть Шутемкову генеральский титул?… После двух недель в исбистской разделочной…

— А что такое? — император бровь вскидывает.

Неужели в самом деле не понимает?!

— Но ведь после всего этого… как он сможет вам служить?!

— Ах, вот ты о чем… — император говорит. И вдруг — снова ухмыляется. И кажется, совершенно искренне. — Все-таки ты, Серж, совсем еще сосунок, — говорит сочувственно. — Крутой, но благородный, ага?

Я потихоньку из себя выхожу. Но император, похоже, вовсе не издевается.

— Дам тебе бесплатный урок, Серж, — говорит добродушно. — Добрый я сегодня. — На Линского косится, как бы невзначай: — Всем вот готов угождать, хоть и император.

Хохотнул он — но не оттого, что весело ему, а так только — чтобы акценты расставить.

— Запомни, Серж, — снова совершенно серьезно говорит. — Есть один простой, пошлый и древний, как мир, фокус. Человека можно ограбить. Все у него отнять. Всласть наиздеваться над ним, отдать его жену на ночные забавы в казармы и забрать в рабство его детей. Пытать его, раздавить, превратить в запуганное покорное животное… Но если после всего этого сделать ему хотя бы крошечное одолжение — он будет предан тебе как щенок. Даже не нужно особых одолжений, достаточно лишь сохранить ему жизнь. И все. Он твой с потрохами. Это кажется странным, но такова человеческая психология. Ты думаешь, Шутемков будет ненавидеть меня и лелеять планы мести? Нет. Он будет думать, что я жестокая сволочь, которая устроила ему прижизненный ад, но… убить его было в моей власти — но вот пощадил же я его. И за это он будет мне благодарен. И самое смешное, он еще и будет чувствовать себя обязанным мне. Обязанным так, как не чувствовал бы себя обязанным лучшему другу. Он будет мне предан!