Григорий Неделько, Мария Ермакова, Александр Голиков - Здоровый образ Смерти

Смерть взмахнул косой, отсоединяя разводной ключ от стены. Ключ упал. Раздался громкий нереальностный звук. И уже в этот момент пространство и время начали меняться. Смерть поднял ключ.

— НУ, ГДЕ ТУТ ВАШИ ГАЙКИ?

Боги показали.

Несколько поворотов разводного ключа — и метафизические прорехи залатались, дыра в Чердаке сама собой заросла, выпавшее с Крыши добро нашло себе применение, а неупокоенные души, превратившись в покойные, перенеслись в потусторонний мир, где им самое место. И месяца, который прошёл с момента назначения Смерти тренером по фитнесу, словно и не было. Хотя почему словно? Его действительно не стало. Всё вернулось на круги своя.

Боги, лишившись незваных гостей, вновь оказались на поле для гольфа.

— НУ, ВОТ И ВСЁ. ХОРОШАЯ ВЕЩЬ ЭТОТ КЛЮЧ. МНЕ БЫ ТАКОЙ, — сказал Смерть, отдавая инструмент реальности Оффлеру. — ДЕРЖИ. И В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ НЕ ПРИБИВАЙ ЕГО К СТЕНЕ — ЛУЧШЕ ПОЛОЖИ В ЯЩИК С ОСТАЛЬНЫМИ ИНСТРУМЕНТАМИ.

— Ха-ха? — по привычке хохотнул бог-крокодил.

— Ну что, может, продолжим партию? — предложил Слепой Ио, когда Смерть ускакал из обители.

— Только никакого читерства! — заявил Оффлер.

— Какого читерства? — удивился Слепой Ио, послав шарик в лунку с первой попытки. Когда и Госпоже повезло таким невероятным способом, Оффлер подумал:

"Надо будет ознакомиться с книжкой, которую читал тот оратор — вдруг там и о гольфе что-нибудь сказано. Типа, нельзя выигрывать больше двадцати раз подряд".

И, тяжко вздохнув, бог-крокодил поплёлся к лунке, чтобы нанести свой удар.

Чемпионат был в самом разгаре. На помосте группа гномов в полосатых купальниках* [*Гимнастических, а вы что подумали?] демонстрировала торжество ума над физическим телом. Тело было то самое, что так долго изгалялось над ними в спортзале* [*Зря вы подумали на Библиотекаря.]. На помосте, мощно упёршись в доски четырьмя толстыми ногами, стоял козел, который гномы наконец-то придумали, как преодолеть. Правда, для этого нужен был не один гном, а все десять. Первый член команды разбегался, запрыгивал на спину второго, отталкивался от него и — оп-ля! — перепрыгивал снаряд. "Зачем нужны остальные восемь?" — спросите вы. Четверо гномов, стоя с другой стороны козла, ловили своего товарища. Если товарищ совершал перелет, его ловили те четверо, что стояли чуть поодаль. Если недолет... Впрочем, жители Анк-Морпорка были охочи до любых зрелищ.

— У нас нет другого кандидата в Чемпионы, кроме А. С. Мерта. А он исчез! И никто не видел, как и куда! — страшным шепотом вещал Главный распорядитель склонившемуся к нему Тротилу.

— А? — немногословно спросил тот, поглядев на гномов.

— Кто претенденты? Эти опоры для моста через Анк? — удивился бородатый.

— Э? — Тротил посмотрел на своих соплеменников.

— Вы об этих могучих кучках камней? — поморщился тот.

— Агрх! — Тротил нахмурился.

— Если бы правителем города был тролль, — мгновенно сориентировался распорядитель, — я бы видел на месте чемпиона только вас! Но...

И он многозначительно посмотрел на партер, где сидел Ветинари, с трудом изображавший скучающую мину. Азарт Чемпионата захватил и его.

Неподалёку молча и неприметно прислушивался к разговору командор Городской Стражи Ваймс. Вместо того чтобы нести службу — ну, там, защищать невинных (а иногда не очень) граждан и всё такое, — он следил за тем, как развиваются события на Чемпионате. Его жена Сибилла Овнец тоже была здесь, но на безопасном отдалении от патриция. Она держала в руках одного из своих миниатюрных, больных огненными коликами дракончиков.

— Да-а-а, — протянул Ваймс, адресуя это слово Тротилу. — Значит, вам нужен человек? Привлекательный и сильный.

Тротил был не глуп. Он широко блеснул алмазными зубами и задал только один вопрос:

— Сколько?

— 90-процентная скидка в вашем фитнес-клубе, — хищно улыбнулся в ответ Ваймс. — Всем офицерам Городской стражи.

— Согласен! Кто он?

— Сейчас его приведут. Детрит! — Командор подозвал к себе надзирающего за порядком тролля. — Найди Моркоу Железобетонсонна и тащи сюда его мускулистую задницу!

— Только задницу, сэр?

— И остальное тоже! — рявкнул Ваймс так, что массивного тролля унесло за пределы видимости.

Ваймс повернулся к Тротилу.

— По рукам.

— ИТАК, ПОРА ПРОЩАТЬСЯ, ДРУЗЬЯ МОИ, — произнес Смерть, и грусть его была искренней. — Кто первый?

— Женщин — вперёд! — промурлыкала Русалка, оттирая крутым бедром Кота.

И бросилась в объятия Смерти. Прижалась всем телом, всхлипнула в голос, пустив мутную океанскую слезу.

— Я буду скучать! — воскликнула она. — Ты самый замечательный тренер! И у тебя самые красивые мышцы... и трусы!!!

Смерть смутился. Пока он смущался, случилось вот что.

Прижавшись к своему герою, Русалка оттянула на себя часть магической энергии, ещё остававшейся в нем. Яркая вспышка... Звездный дым...

И она оказалась под водой, в роскошных, но совершенно неизвестных покоях. Маленький краб, скрупулезно перебиравший жемчужины на золотом блюде и что-то напевающий себе под нос, заприметив её, вытаращил и без того выпученные глазки. Казалось, они перевесят хитиновое тельце, и краб уткнётся головой прямо в пол, вымощенный перламутром. Тогда краб заорал дурным голосом и пулей вылетел из покоев. Послышались взволнованные голоса...

Русалка испуганно оглядывалась. Спрятаться было негде. Повсюду стояли золотые вазы, обросшие ракушками сундуки, битком набитые золотом и драгоценностями, и статуи мужчин и женщин после ампутаций конечностей. Об одну такую фигуру она пребольно ударилась плечом и с удивлением поняла, что на плече расползается огромный синяк, а она чувствует боль! Она была живой! И у неё опять было тело! Только оно было какое-то... непривычное. Этого самого тела было заметно больше, чем раньше.

Огромный бородатый мужик с вилкой-переростком в руках и внушительным х... то есть, хвостом вплыл в покои. Увидев Русалку, он заорал не менее громко, чем краб.

— Дочь моя! — возопил мужик с вилкой. — Ты вернулась, слава нашему богу!

— Нет... — сказала изрядно перепуганная Русалка. — Да... А вы кто?

— Ретроградная амнезия, — громким шепотом подсказал краб, взобравшись на плечо к мужику.

— Пройдет? — деловито поинтересовался тот, заключая вскрикнувшую Русалку в отеческие объятия.