Иван Безродный - Няня

Планета оказалась чудесной, просто рай. Ни тебе лиловых гигантских мухоморов, плюющихся ядовитой слюной, ни летающих крокодилов, которые после посадки сразу норовят вцепиться тебе в филейную часть, ни даже назойливой зудящей мошкары. Перед нами открывалась прекрасная зеленая долина, на горизонте синела горная гряда, недалеко извивалась серебристой лентой небольшая речушка. Воздух был свеж и слабо отдавал какими-то пряностями. Небо — пронзительно синее, ни единого облачка. Солнце, несколько меньшее, чем земное и более желтое, не слепило глаза, но его лучи приятно грели открытые участки лица. Остальные части тела были прикрыты легким скафандром. Как приятно после месячного пребывания в тесном, из металла и пластика, корабле, в компании полных идиотов, тиранов и одного полоумного медика алкаша очутиться на вот такой чудной во всех отношениях планетке, пригодной не только для дыхания, но и для приятного времяпрепровождения!

Мы направились строго на юг. Там виднелась рощица и некое темное сооружение высотой метров пятьдесят — та самая башня.

Сначала все было просто замечательно. Почва была ровной, мягкой, трава — густой, но невысокой. Из-под ног в суматохе выскакивали большие кузнечики, возмущенно верещащие на своем языке, стайками разлетались разноцветные бабочки, пару раз мы вспугнули каких-то маленьких серых пичуг. Док заметно повеселел и, по своему обыкновению, травил сальные шуточки в адрес Пряника. Тот криво улыбался, бурча что-то под нос, не зная, что толком ответить. Эх, мне бы так уметь острить! Да вообще-то, скажи я этой двухметровой горилле что-либо подобное, наверняка заработал бы по шее, а тут он даже забыл о своем приказе…

Потом местность изменилась — появились овражки, плотные жесткие кусты с длинными шипами, не предвещающими ничего хорошего, и дурно пахнущими белыми цветами. Приходилось перелезать через многочисленные каменистые насыпи и огибать глубокие ямы. Потом дорогу преградил гигантский заболоченный овраг, в который Пряник немилосердно нас загнал, и мы принялись стоически в нем увязать.

— Что-то не нравятся мне эти норы, — сказал док, тыча излучателем в сторону крупных отверстий, усеявших глинистые стены оврага.

— Следите в оба, — приказал Пряник, переводя бластер в боевое положение. — Возможно, это и есть местные булфроги.

— А?.. — не расслышал рассеянный Клистир, скребя небритый подбородок и мрачно разглядывая особо крупную нору.

— Я говорю…

Неожиданно справа один из темно-зеленых пупырчатых бугров резко всколыхнулся, раздался чмокающий звук, и в нашу сторону мелькнуло что-то розовое. Док испуганно вскрикнул и, нелепо взмахнув руками, мешком опрокинулся навзничь. Его ногу обвила длинная лента, оказавшаяся языком этого пресловутого булфрога, замаскировавшегося под безобидную кочку. Терпеть не могу эти противные создания! Булфроги — это хищные жабы размером со среднего сенбернара. Обычно большой опасности они не представляют, но на этот раз нам попался действительно крупный экземпляр. Выпучив маленькие желтые глазки, он с утробным ворчанием стал подтягивать к себе желанную жертву. Док истошно завопил и как побежденный борец на ринге замолотил руками по вонючей жиже. Пряник действовал молниеносно. Развернувшись, он вскинул излучатель и, не целясь, единственным разрядом буквально взорвал булфрога, осыпав нас его окровавленными останками.

— Боже, боже, боже… — бормотал Клистир, дрожащими руками отцепляя от себя все еще извивающийся язык хищника. А когда ему это удалось, он с ненавистью отбросил язык в сторону нор и прокричал, грозя кулаком невидимому врагу: — Так будет с каждым, кто поднимет на меня язык! Слышите?! С каждым!

— Идиот! — прошипел Пряник. — А ты чего рот раззявил? — накинулся он на меня. — Быстро уходим отсюда, сейчас их здесь тьма-тьмущая будет…

Не успел он это сказать, как весь овраг пришел в движение. Казалось, сама земля ожила. Они появлялись буквально отовсюду: материализовывались из бугров, луж, выползали из нор, скатывались по откосу сверху. А сзади уже надвигалась целая волна копошащихся, перелезающих и перепрыгивающих друг через друга жаб-переростков, по-видимому, души в нас не чаявших и очень спешивших заключить нас в свои мерзкие холодные объятья.

Мы подхватили очумевшего дока под руки и бросились вперед, паля направо и налево. Несколько раз меня серьезно хватали за лодыжки, а когда мы уже начали вылазить из оврага, одна из этих образин, точно так же, как дока, чуть было вплотную не подтащила меня к своей зловонной пасти. Через несколько минут, изнемогающие, на подкашивающихся ногах, чумазые, перепачканные грязью и кровью булфрогов, мы вылезли из оврага, перевалили через насыпь и скатились на зеленую лужайку прямо перед рощицей. Из оврага доносилось угрожающее кваканье и ворчанье.

— Что, разве другого пути нет? — отдуваясь, спросил док. — Ты же знал, что там булфроги!

— Есть, — невозмутимо ответил Пряник, соскабливая с рукава сгустки крови и зеленоватую слизь. — Нужно было кое-что проверить.

— И что же? — не поверил Клистир.

— Твою физическую подготовку, — хмыкнул громила.

Мы уселись на поваленный ствол дерева и немного передохнули.

— В детстве мы подстерегали булфрогов и, когда они выпускали язык, привязывали его к дереву, — с мечтательной улыбкой сказал Пряник. — Вот смеху-то было.

Врет, конечно. Человеку не под силу удержать булфрога за язык. Впрочем, Пряник, пожалуй, смог бы.

Пряник развернул планшетку и стал рассматривать карту, а мы с Клистиром тщательно обтирались губкой, смоченной дезинфицирующим раствором. Я, на всякий случай проверил показания приборов. Все нормально: атмосфера в порядке, радиационный фон в норме, бактериологические показатели и уровень электромагнитных излучений тоже допустимые. Ну, это и с самого начала было понятно.

— Вперед, — скомандовал Пряник.

Мы с кряхтеньем поднялись и углубились в рощицу, теперь не доверяя обманчивому спокойствию, тишине и красоте невысоких светлых деревьев, смахивающих на земные березки. Землю устилал толстый слой опавших листьев, но подлеска практически не было, поэтому, слава Богу, приближение какого-либо монстра мы заметили бы заранее. Клистир прихрамывал, напряженно оглядываясь по сторонам, и не донимал нас своими шуточками, а у меня дико кололо в боку, и ныла правая рука, которую сильно ударил при падении, и только Пряник вышагивал уверенно и быстро — мы еле поспевали за ним.

Через сотню метров мы подошли к стене, выстроенной древними аборигенами по периметру артефакта. Она была сложена из пористых светло-желтых каменных блоков, порядком раскрошившихся от времени. По ней весело скакали солнечные блики, — деревья подступали к ней практически вплотную. В вышину стена достигала около пяти метров, по верху шел неширокий уступ. Я потрогал камень — он был теплым и шершавым. Пряник же, не тратя времени на сантименты, сразу повернул налево, и мы осторожно пошли вдоль стены, сначала идеальной прямой, а потом причудливо виляющей. Пряник периодически сверялся по карте и удовлетворенно кивал. Да, Мамочка составляла хорошие карты.