Виктория Угрюмова - Дракон Третьего Рейха

— Совесть у вас есть? — строго вопросила она. — А ну прекратите болтовню! Расшипелись на всю округу, за версту слышно. Вам доверено ответственное дело — святыню охранять, а вы чем занимаетесь? На тебя, Ушлаф, я вообще смотреть не хочу. В твоем возрасте влазить в потасовки с родственниками уже неприлично. Надо же было так расцарапаться и обжечься.

— Аферта, — заволновался рыжий дракончик, — Аферта, рассуди нас, ты самая мудрая!

— Да, скажи, как нам быть? — поддержала его Манша. — Нам теперь страшно сидеть здесь в одиночку, без взрослых.

— Тиш-ш-ше, тиш-ш-ше, — успокоила их драконша. — Только не голосите, я не глухая. — Она выползла на площадку перед святилищем, и оно сразу стало маленьким и хрупким, а площадка — тесной. Аферта была ослепительна. Не зря же она в молодости дюжинами разбивала драконьи сердца. — В чем дело?

— Плохие новости, Аферта, — нажаловался Ушлаф. — У нас в лесу появился какой-то чужак, заявляет свои права на нашу территорию. Это с ним мне пришлось подраться. Едва ноги унес.

Величественная драконша грозно сверкнула глазами. Захватчиков она не любила, чужаков не боялась. Правда, на старости лет была подслеповата и глуховата, но при таких размерах это были уже не ее проблемы. Однако на сей раз она казалась слегка озадаченной.

— Такой приземистый, — уточнила драконша, — плоскоголовый и ужасно неприятно пахнет? К тому же либо невоспитанный, либо постоянно чем-то недовольный: ревет надсадно без передышки?

— Когда я с ним встретился, он сидел тихо, — протянул с сомнением речной дракон. — А то бы я его первым заметил. Но в остальном совпадает.

— Дело в том, детки, что этот полосатый пижон — совершенно ручной, я в этом убедилась лично. Сегодня, как обычно пополудни, сижу в засаде у моста, выжидаю какой-нибудь неосторожной упитанной человечинки и вижу — крадутся два каких-то проходимца. Смешные такие, все что-то друг другу рассказывают, а сами по сторонам озираются, — видать, не здешние. Мостом заинтересовались, трогают, ковыряют, как дети малые, — побежали даже на него снизу глазеть. Ну, думаю я, сейчас и пообедаю иноземцами: от них еще так завлекательно пахнет. Как вдруг один вскарабкался обратно на мост и давай руками махать в сторону леса.

Тут я и увидела этого плоскоголового. Он такой тяжелый и мощный, что под ним земля дрожит. Я в юности знавала многих представительных мужчин, однако им было далеко до сегодняшнего экземпляра. Эх! Где мои молодые годы? Будь я лет эдак на тысячу моложе… А так, хорошо, думаю, что раньше времени себя не обнаружила, а то кто его знает, что со мной было бы. В общем, он настолько приручен этими людьми, что следит за ними, словно родная мать. Я уж было решилась ему глазки построить — такой мужчина, в конце концов, — да не тут-то было. Эти малявки уселись ему на спину и убрались восвояси, оставив по себе только пыль и вонь.

— Приручен… — тоскливо протянул Изерп. — Они его наверняка кормят молодыми барашками или кабанчиками. Я бы от такой жизни не отказался.

— Или девственницами, — размечталась Манша. — От них обычно кожа улучшается: все морщинки разглаживаются, чешуйки блестят, и когти растут замечательно. Моя бабушка очень их ценит. Она даже по такому поводу в одной дикарской деревушке подрабатывает по ночам местным божеством.

Аферта понимающе кивнула:

— Девственницы, конечно, — хорошая диетическая пища, но твоя бабка и без того людоедка со стажем. Вот из-за таких нашего брата и истребляют двуногие. Ну да ладно, не о том сейчас речь. Что нам теперь делать с этим длинноносым, если он нас обижать начнет?

— Такой грубиян, наверное, и изнасиловать может? — сказала Манша, но получилось у нее это как-то нежно и мечтательно.

— Его, по-видимому, никто и ничто, кроме этих людишек, не интересует. Вот и Ушлафу скорее всего досталось за то, что он вздумал на них покуситься.

— Угу, — промычал пострадавший. — Да кто же знал, что он у них на службе? Я бы тоже к кому-нибудь наняться не прочь.

— Да кому ты нужен с твоим аппетитом? — взревела Аферта. — Тебя легче убить, чем прокормить. Ладно, размечтались. Нынче сложные времена — никто ни в ком не нуждается, так-то вот. А мне придется по данному поводу отчитаться перед стариком Гельс-Дрих-Эном. У него, как-никак, три головы, да и волшебник он ко всему прочему. Правда, его головы всегда думают о разном и часто не могут между собой договориться, но выбирать особенно не из чего.

— И попроси старейшину, — встрял Ушлаф, — чтобы пока подыскал мне замену. А мне надо чем-нибудь закусить, чтобы быстрее поправиться.

Утром его величество был разбужен крайне насильственным образом — посредством оглушительного грохота и довольно ощутимого землетрясения. Ему еще успело присниться, что это тетя громит в очередной раз дворцовую кухню, и он подскочил, обливаясь холодным потом от одной мысли, что королева Гедвига уже приехала.

Но, взяв себя в руки и строго сказав себе, что все это только сон и происки наглых варваров, держащих его замок в осаде, Оттобальт перешел к решительным действиям.

— Стража-а-а-а! — заорал он, растягивая слова. — Кто-нибудь! Сюда-а-а-а!

Топая сапожищами, в опочивальню ворвались трое стражников, полагающих, что на короля совершено покушение; шесть повизгивающих собак, надеющихся на прогулку и общение с любимым хозяином; двое слуг, ведающих королевскими одеяниями, с сапогами и халатом в руках; перепуганный Сереион, которого изрядно утомила военная неразбериха; и некто малоизвестный, проходивший мимо по коридору и устремившийся на дикие вопли.

Сереион успел первым и потому достиг его величества, остальные же столкнулись и застряли в дверях. Неодобрительно разглядывая кучу малу, копошащуюся на пороге своей спальни, король осведомился:

— Сереион! Это вот — бу-бубу-бу и гррр, — что это такое? Конец света? Землетрясение? Извержение? Мулкеба ставит химические опыты без разрешения? Варвары захватили винный погреб? Или я что-то пропустил?

У начальника стражи отлегло от сердца, когда он сообразил, отчего обожаемый монарх принялся издавать столь протяжные и громкие звуки.

— Не имею представления, ваше величество, — пожал он плечами. — Но думаю, это явление не связано с варварами: сперва они наконец решились на приступ, и по этому поводу даже состоялось небольшое столкновение наших защитников с их передовыми отрядами. Но только мы вошли во вкус и стали надеяться, что завяжется битва, только-только я собрался разбудить ваше величество, дабы пригласить вас лично возглавить стремительно атакующих рыцарей, как все сорвалось самым плачевным образом. Наш противник нам изменил. У них в лагере крики и паника, они отступили от стен замка, бросив сражение на произвол судьбы. Правда, это может быть очередной коварной выходкой, так что пока еще рано говорить о нашей полной и безоговорочной победе.