Кира Измайлова - Предатель крови

Ну а учеба шла своим чередом. Гриффиндор обыграл Рейвенкло, отмечали они, как и мы тогда, заполночь, потом их угомонила МакГонаггал, рассказывали очевидцы наутро. Вот только еще до рассвета всех перебудил Финниган с воплями о том, что проснулся и увидел Блэка с ножом в руке. Шум стоял такой, что на ноги поднялся чуть ли не весь замок; полог кровати Финнигана и впрямь был изрезан, а портрет, охранявший вход в гриффиндорскую гостиную, чудаковатый сэр Кэдоган, сказал, что у незнакомца был пароль! Видимо, какой-то первоклашка записал его да и потерял бумажку… Все это я узнал от близнецов, ну и слухов тоже хватало. Каких только версий не строили, я поражался!

— Я не понимаю, зачем Блэку убивать Поттера, — сказал я, вычерчивая очередную схему — профессор Вектор задала уйму всего, но я уже почти закончил.

— Будто я понимаю, — ответил Том. Он валялся на кровати и читал что-то маловразумительное, но явно темномагическое, судя по его сдержанному смеху. Так Риддл хихикал, когда находил что-нибудь занимательное (в его представлении). — Меня больше интересует, как он сюда попал. Кстати, не в первый раз. Прятаться в замке он не может, его обыскали сверху донизу… ну, Тайную комнату я не считаю. Следовательно, он приходит снаружи, каким-то образом минуя дементоров. Вероятнее всего, через какой-то из потайных ходов, их тут предостаточно…

— Скажи проще, ты хочешь поймать Блэка, — хмыкнула Джинни. Они с Луной безуспешно пытались трансфигурировать моток пряжи в какое-то вязаное изделие, не морочась со спицами. Думаю, сестренка затеяла это ради мамочки, чтобы отомстить за ее подарочные свитера.

— Хочу, — подтвердил Риддл, положил раскрытую книгу себе на грудь и мечтательно добавил: — И непременно поймаю. Человек, ухитрившийся удрать из Азкабана и пробравшийся в Хогвартс — это же находка, дети мои! Вы думаете, я способен упустить такого гения?!

И вот тут я с ужасом понял, что наши приключения еще даже не начинались…

— Вот увидите, — добавил Том совершенно серьезно, — я изловлю этого Блэка до летних каникул. А вы мне поможете, змееныши вы мои…

— Слушай, хватит этих шуточек! — попросил я.

— Рейвенкловцев Флитвик называет цыпляточками, тебе это больше по нраву? — фыркнул он. — Не спорю, львята и барсучата — это звучит милее, но ты правда уверен, что хотел бы быть львенком?

— Уверен, что не хотел бы, — вздохнул я. — Гадкий ты все-таки тип, Том!

— Да, есть такое дело, — скромно согласился он. — Ну да ничего, переживете. Напомните-ка, чем мы собирались заниматься в эти выходные?

— Чем и обычно, строить планы по завоеванию мира, — подала голос Джинни, — но вообще ты обещал погонять нас по зельеварению или трансфигурации.

— Точно, — хлопнул Том себя по лбу. — Только не «или», а «и». Я тут откопал в букинистическом занимательную книженцию о применении трансфигурации в зельеварении. Это довольно спорная монография, поэтому опробовать приведенные рецепты рекомендуеся только под наблюдением Мастера в специально оборудованной лаборатории, но…

— Но? — с интересом спросил Невилл, давно уже сделавшийся фанатом бурлящего котла и жутких миазмов… то есть чарующих испарений, как выражался профессор Снейп. Каковой профессор вынужден был теперь прятаться не только от Риддла, но и от Лонгботтома, и неизвестно, кто был хуже.

— У нас есть еще нумерология, — напомнил Риддл, — поэтому мы можем высчитать, скольких пальцев или глаз лишимся, если попробуем приготовить что-нибудь, руководствуясь этой книжкой.

— Здорово, — сказала Луна и отложила пряжу (у них с Джинни уже получился сносный шарф, но останавливаться на достигнутом они явно не собирались). — А зачем ждать выходных? Давайте начнем! Позвать Миллисенту?

— Зови, конечно, — ответил Том и перебрался за стол. — На улице премерзкая погода, дементоры, Блэк где-то бегает, а у нас тут тепло и уютно, грех не позаниматься!

Ну, мы и занимались с утра до вечера. Честно скажу — уставали, но эта усталость была не сродни той, которую я порой ощущал на первом курсе, когда чувствовал себя абсолютным ничтожеством, не способным выполнить простейшее задание. То ли дело Том с его методом обучения, в смысле, прыжками от одного предмета к другому и резкими переходами между темами! Или плавными, не суть. Я временами пытался анализировать наши занятия, но так и не сумел вычислить, каким образом мы перешли от трансфигурации первого уровня к проблеме сохранения зелья в стабильном состоянии при постоянной температуре, зацепив по пути чары. Словом, усталость имела место, но приятная, а еще в голове самозарождались интересные мысли. Большая их часть была из разряда «все придумано до нас», как вскоре выяснялось, но Том говорил, что это хороший признак: если уж нам хватает мозгов на то, чтобы воспроизводить идеи давно почивших мэтров на основе наших скудных знаний, а не просто зазубривать параграфы учебника, то мы точно не безнадежны!

Ну а через пару дней снова случилось страшное: за завтраком незнакомая здоровенная сова отдала мне в руки зловещего вида конверт с сургучной печатью. Обратного адреса не было.

— Вскроем в спальне, — сказала Джинни, видя мои колебания. — У вас что, полеты? А у нас история магии. Так что идем!

— У Тома прорицания, — напомнил я.

— Я предвижу, что сегодня у профессора Трелони немного затуманено внутреннее око, поэтому моего отсутствия она не заметит, — живо отозвался Риддл. — Так что доедайте и идем живее! Кто это вам написал, интересно?

— У Луны чары, она их прогуливать не будет, — сказал Невилл.

— Мы ей потом перескажем, — махнул рукой Том. Видимо, ему не терпелось узнать, кто же одарил нас с Джинни вниманием…

Мне тоже не терпелось вскрыть конверт, и как только закончился завтрак и мы закрылись в Выручай-комнате (она была надежнее, чем спальня), я сломал печать, развернул письмо и принялся читать вслух. Почерк был незнакомый: старомодный, с многочисленными росчерками и завитушками, но при этом на редкость твердый и разборчивый.

«С прошедшим Рождеством, — начиналось письмо. — Я долго не могла решить, стоит ли отвечать тем, кого я видела только на дешевой колдографии. Тем не менее, собрав сведения о скандале, с коим вы водворились на Слизерине, а также наведя справки о вашей успеваемости и поведении, я решила, что вы отличаетесь от своих родителей в выгодную сторону. Мнение мое подтвердила миссис Лонгботтом, заверившая, что вы наиблагоприятнейшим образом влияете на ее внука и являетесь воспитанными и небесталанными детьми, а это само по себе немалое достижение, если учесть, в какой обстановке вы росли. Однако абсолютно недопустимо, чтобы вы пользовались добросердечием миссис Лонгботтом и жили в ее доме и за ее счет в то время, как у вас имеются родители и близкие родственники. Вы ни словом не упомянули о деньгах, лишь о родстве, и я вижу, что Слизерин научил вас сдержанности, либо это ваше врожденное качество, в отсутствие которого вы не попали бы на этот факультет. Я имела удовольствие пообщаться с миссис Лонгботтом с глазу на глаз, и мы пришли к определенному соглашению…»