Владимир Тимофеев - Игрушечный мир. Отдохнем по-взрослому (СИ)

Уперев руки в бока, Жанна смотрела на меня с искренним недоумением, мол, с чего бы это муж на дива…, пардон, кровати лежит, когда в мире такое творится. Одно, понимаешь, не работает, другое вроде работает, но черт знает как, третье… про третье пока не ведаем, но, что порядка и там нет, знаем абсолютно точно.

Н-да, когда она так стоит и особенно, когда так смотрит, это всё – тушите свет, сливайте воду, сейчас кому-то неслабо прилетит, а «кто не спрятался, я не виновата».

Тяжко вздохнув, я сполз кровати, натянул шорты и принялся с умным видом щелкать этими долбаными клавишами, костеря на все лады местных электриков. «Блин, не могли тут всё нормально устроить. Отдувайся теперь за них как бобик».

От моих манипуляций с оконечными устройствами ничего, конечно же, не изменилось. Свет как не зажигался, так и продолжал не зажигаться. В смысле там, где нужно, не зажигался. А вот, где не нужно – совсем даже наоборот. Жена подождала пару минут и, убедившись, что чуда не происходит, сунула мне в руку коммуникатор локальной связи.

– Звони, – коротко скомандовала она.

– Куда?

– Как куда? В администрацию отеля, куда же еще. Пусть исправляют.

Набрав нужный номер и услыхав чириканье в трубке, я принялся с усердием школяра мучить разговорный глинийский:

– Сорри, мадам. Ай бег пардон, бат ин май рум пауэр электрисити чуть-чуть дамадж. Совсем чуть-чуть… А?… Ниа зе бед, вол хэд лэмпс оппозит… Не понял. Что? Кому кол?.. А, мэйнтейнс позвонить?

– Дай мне, – Жанна выхватила у меня коммуникатор и принялась бегло (и очень сердито) выговаривать отельным «бесам» всё, что она о них думает. Ох уж эта ее любовь к порядку. Кого угодно за Можай загонит. С расшатанными нервами и бьющим из ушей паром.

Закончив яростный монолог, супруга бросила трубку, гордо прошествовала к окну и уселась в кресло, закинув ногу на ногу и сложив на груди руки. Лишь секунд через тридцать соизволив пояснить:

– Через пять минут обещали электрика прислать.

Пять минут пролетели как один миг. Электрик не пришел. Жанна продолжала сидеть в кресле с независимым видом, почти как кошка, ожидающая прихода молочника. Я взял пульт, плюхнулся на кровать и включил головизор.

Прошло еще пять минут. Электрика не было. Жанна встала и принялась как рысь расхаживать из угла в угол. Я лежал на кровати и, косясь на жену, смотрел рекламные ролики о Голубом Купоросе.

Секундная стрелка сделала еще пять полных оборотов. Электрик отсутствовал. Жанна почти без остановок, по какому-то лишь ей одной известному алгоритму вымеряла шагами расстояния. Между стеной и дверью, меж дверью и окном, от балкона до ванной, от ванной до комода. Сжимая и разжимая кулаки, сверкая глазами, что-то беззвучно шипя сквозь стиснутые зубы, всем своим видом напоминая донельзя рассерженную пантеру. По крайней мере, нервно бьющий по полу хвост за спиной любимой мне уже чудился. Кося одним глазом в «голубой» экран, я внимательно следил за женой, стараясь уловить момент «реинкарнации». Превращения раздраженной пантеры в разъяренную львицу.

Через восемнадцать минут и тридцать четыре секунды, прошедших после звонка на ресепшен, Жанна остановилась между мной и головизором, развернулась и, сузив глаза, посмотрела на меня. Очень так выразительно посмотрела. Ага, понятно, превращение в царицу зверей вступило в завершающую фазу – пора принимать меры. Превентивные. Я пожал плечами, выключил головизор и, поднявшись с кровати, решительно произнес:

– Знаешь, я думаю, мы тут до утра просидим, пока придет этот чертов электрик. Так что давай-ка я лучше сам погляжу, что там за ерунда.

Сказал и с нескрываемым (то есть вру, конечно: наоборот, тщательно скрываемым) удовольствием пронаблюдал обратный процесс последовательных перевоплощений. То бишь проследил за тем, как моя ненаглядная женушка возвращается в первоначальное состояние: из грозной королевы кошачьих в обыкновенную пушистую «муську». Ласковую, нежную, но ничуть не менее грациозную, чем какая-нибудь пантера или тигрица.

Удовлетворенный увиденным, я прошел к щитку, вырубил напрочь подачу энергии, а затем вновь взял в руки отвертку. После несложных манипуляций с крепежом хекнул, поднатужился и сдвинул-таки в нужную сторону кровать вместе с дубовой панелью. Той, что минуту назад цеплялась за стену, перекрывая путь к хитросплетениям проводов и целому вороху распаечных коробок и блоков. Понятно, что пылью «закроватное» электрохозяйство было покрыто по самое не балуйся. Даже чихнуть пришлось. Целых два раза, вызвав тем самым законное беспокойство жены:

– Андрюш, может, не надо? Может, черт с ним, подождем электрика?

«Ага, щас». Можно подумать, какой-то там электрик (неясной квалификации) сумеет лучше меня разобраться с проблемой. А потом уйти отсюда целым и невредимым. И я вовсе не о проводах говорю и не о правилах техники безопасности. Я говорю про Жанну. Ведь если бы этот работник местного ЖКХ появился тут пару минут назад, моя любимая от него мокрого места не оставила. Поскольку сейчас ее, кажется, вообще не волнуют те самые выключатели, с которых всё началось, ее нынче другое бесит. Сам факт беспорядка, да еще отношение к проблеме со стороны отельеров. Ну да, обещали через пять минут, двадцать прошло, а воз и ныне там. «Уж ужин близится, а Германа всё нет».

Кстати, насчет своего умения я тоже нисколько не преувеличиваю. Любую электрическую схему на раз раскидаю, без чертежей, а потом соберу то же самое и даже лучше, чем было. Такая вот есть у моего организма особенность, давно уже, лет пятнадцать как… Ч-черт… пятнадцать лет с того страшного дня прошло, а до сих пор, как вспомню, сдержать себя не могу, слезы душат. Сухие. До спазмов. Будто сам в том глайдере задохнулся…

Я ведь тогда еще студентом был, ну и, как водится, домой на зимние каникулы приехал, на Уренгут. Отец с матерью под это дело даже отпуск взяли, чтобы в кои-то веки всей семьей собраться, в горы там сходить, на лыжах опять же, на острова слетать, позагорать, поплавать. То есть отдохнуть, наконец, от работы, учебы и всех проблем, так или иначе с ними связанных.

А вообще они свою службу любили, работали планетологами и меня, соответственно, тоже по этой стезе направляли. Я, правда, сопротивлялся как мог – не люблю, знаете, ковыряться в каменьях, жилы искать, по экспедициям шляться незнамо где. Однако, в конце концов, согласился всё же семейную традицию поддержать. Лишь на одном настоял – чтобы обучение проходить с уклоном больше в планетофизику, чтобы, значит, нормальная наука была, а не дурацкая романтика с песнями под гитару и костром на ветру. Отец, впрочем, только посмеивался над таким пониманием сути. И науки вообще, и планетологии с планетофизикой в частности.