Сэнди Митчелл - Архив комиссара Каина

Если Юрген и хотел ответить на мое замечание, то такой возможности ему не представилось, внезапно в свете прожекторов появилась бледная фигура, которая молчаливо, словно загипнотизированная, побрела в нашу сторону.

У меня не было ни тени сомнений, что это ходячий, в свете фар раны на его плоти, нанесенные зубами и когтями сородичей вырисовывались особенно четко, в некоторых местах торчали кости — мускулы вокруг или порвались, или же были обглоданы.

Безумное сражение, в котором погиб ходячий, мало что оставило на нем из одеяний, но свисающие лохмотья подсказывали, что усопший работал на какой-то низкой должности на мануфактории.

До того, как я успел разглядеть что-либо еще, Юрген пришпорил двигатель, и со слабым хрустом чудовищное создание исчезло под днищем "Саламандры".

— Кажется некоторые из них поднялись на ноги, — заметил мой помощник, словно вопрос был едва ли интересным.

— Этого точно хоронили не здесь, — отозвался я, игнорируя неприятную кучку плоти, что осталась у нас позади и рыская взглядом в поисках других. Но тогда что он делал здесь?

На этот вопрос вскоре я получил ответ, так как целая стая этих тварей появилась впереди, заграждая нам путь, подобно тем, что захватили нашу машину по дороге из космопорта.

"Саламандра" была на порядок крепче, не говоря уже о броне, и на сей раз мясная начинка могла сопротивляться.

— Огнеметы, сэр? — спросил Юрген, и я уже почти ответил утвердительно, когда во тьме нарисовалась громада склепа, изукрашенного сильнее чем остальные. Он преграждал нам путь.

— Болтер, — ответил я, — отдача от стены может накрыть и нас.

— Тогда болтер, — подтвердил Юрген, и нажал на гашетку главного вооружения крепкой маленькой машинки, раздирая наступающих ходячих на куски, в то время как я вертел лафетом, снимая по краям отделившихся от толпы.

Горстка выживших продолжала тащиться в нашу сторону, столь же беззаботная относительно судьбы товарищей, как наступающие тираниды, но только чтобы мучительно закончить свои жизни под вращающимися гусеницами.

— Мы задали им, — пока он говорил, повернул машину на девяносто градусов, так что мы поехали параллельно огромному склепу, и к моему невыразимому облегчению, впереди я увидел гравийную дорогу, которая была нужна нам.

— Будем надеяться, что так, — ответил я, но как только я произнес последнее слово, то ощутил, что что-то схватило меня за лодыжку.

Я взглянул вниз, один из ходячих, которого мы переехали, выжил, схватившись за крепление шасси "Саламандры" и пропустив рядом с собой гусеницы, и теперь же пытался влезать на борт.

Достав цепной меч, я чисто рефлекторно ткнул вниз, зубцы взвизгнули, когда вгрызлись в матово- черную броню.

Пальцы мертвеца не разжимались, и я пнул того по голове, бесполезно; мой ботинок врезался в кость с такой силой, что не перенес бы живой человек, но с мертвым такой фокус не удался.

Когда он поднял свою голову, и я увидел его разлагающееся лицо, то отпрянул от неожиданности. Он был мне знаком.

Я полагаю, что униформа стражи уже должна была мне что-то напомнить, но в данных обстоятельствах у меня маловато было возможностей для умозаключений, так что внезапное понимание, что на меня напала Клариса очень нехорошо отразилось на моей психике.

Последний раз я видел, как ее увозили в госпиталь, ее раны были серьезными, но не смертельными [859] Вероятно с нее сняли шлем, но Каин не потрудился упомянуть об этом факте. .

Не было сомнений в том, что она по какой-то причине сдалась им. Самое ее присутствие здесь свидетельствовало об этом, не говоря уже о запахе разложения, что окутывал ее ходячий труп.

Сменив направление удара, я сместил вращающиеся зубцы к ее шее, отсекая голову одним стремительным взмахом.

Ее хватка наконец-то разжалась, и я пнул внезапно затихшее тело, выпихивая его из пассажирского отсека, в то время как ее голова прыгала по бронированной коробке, словно отброшенный мяч для скрамболла.

Едва переведя дыхание мое внимание привлек резонирующий грохот позади.

Еще одна пара ходячих умудрилась забраться на борт, на сей раз они спрыгнули с крыш склепов, мимо которых мы проезжали.

Я ткнул цепным мечом того, который тянулся ко мне, почти задыхаясь от смрада, в ответ меня окатило гнильём, когда зубцы разрезали его грудь, практически развалив пополам.

Верхняя часть продолжила ползти ко мне с мрачной решимостью, и я ударил вниз, намереваясь отсечь голову, что проделал с бренными останками Кларисы, но в этот момент "Саламандра" дико дернулась, и я пошатнулся, вращающиеся зубцы выселки искры от бронированной плиты.

— Юрген! — завопил я, — какого фрака происходит?

"Саламандра" боком врезалась в склеп, подняв облако пыли и взвизгнув сминаемым металлом, после чего отлетела в обратном направлении.

— Извините сэр, несколько занят.

Мой помощник пытался отделаться от еще одного ходячего, защищаясь одной рукой и наспех вытащенным боевым ножом, что естественным образом не позволяло ему должным образом концентрироваться на вождении.

Скомпенсировав шатание машины, я во второй раз аккуратно прицелился и добавил еще одну голову в свою импровизированную коллекцию, после чего наклонился над бронированной плитой, что отделяла пассажирский отсек от водителя.

Затем я замер, поскольку не мог ударить ходячего, опасаясь попасть в Юргена, а пытаться выстрелить в него было совсем не вариантом.

Но оставить моего помощника защищать себя было немыслимо, так как если мы остановимся, ходячие несомненно задавят нас числом, а я не сомневался, что по кладбищу рыщут и другие.

— Держись, — сказал я, надеясь, что мое нежелание проделывать дальнейшее не отразилось в моем голосе. Я вскарабкался на бронированный капот с трудом сохраняя равновесие.

"Саламандра" была старой, защитные крылья передних гусениц были сняты для ремонта (если они вообще когда-либо там стояли) и я обнаружил, что шатаюсь в опасной близости от стремительно вращающейся мясорубке, слишком хорошо осознавая, что один неверный шаг, и я окончу свою жизнь весьма мучительным образом под гусеницами.

— Держитесь и вы, сэр, — автоматически ответил Юрген, словно воодушевляющие слова были приказом, и разрезал глотку ходячего, что было бы смертельным ударом, если бы в венах живого мертвеца все еще струилась кровь.

Так что разрез мало что дал, кроме того, что труп еще сильнее оживился, если можно так выразиться.

Затем "Саламандра" подпрыгнула над каким-то невидимым препятствием, практически скинув меня, и я дико зашатался, пытаясь сохранить равновесие, роняя свой цепной меч, так как инстинктивно вцепился в поручень.

Оружие отлетело обратно в пассажирский отсек, почти что оттяпав мне ногу в полете, с грохотом рухнуло на пол и продолжило высекать искры из брони и превращать в кашицу остатки повторно убитых ходячих, что покоились на дне.