Валерия Чернованова - Похищая жизни

Заслышав мои шаги, Алексис обернулась и, поприветствовав кивком, с улыбкой пояснила:

— Ее сиятельство была так любезна, что прислала мне приглашение.

— И ты уже тут как тут, — не сумел я скрыть недовольства. Не ожидал, что воскресное утро начнется так неожиданно паршиво.

— Девин, что за недопустимый тон?! — возобновив игру в сыны-матери, принялась отчитывать меня Маделин. — Разве можно так себя вести в присутствии молодой леди?!

«Не вижу леди», — чуть не вырвалось у меня.

— Не обращайте внимания. — В глазах Алексис заплясали чертики. — Это вполне в духе нашего графа. Он всегда ворчит, как будто ему, по крайней мере, сто лет, и вечно всем недоволен. Другим его и представить сложно.

Маман заломила руки и вполне натурально изобразила гнев по поводу того, что ее сын вырос таким грубым и невоспитанным, несмотря на все родительские старания. Очень быстро разговор перетек от частной жизни обитателей Миствиля к моей собственной. Нисколько не стесняясь, милые дамы принялись смаковать каждую деталь моей биографии, начиная с трехлетнего возраста и до нынешних дней, уделив особое внимание недавней трагедии.

Демонстративно раскрыв газету, дабы выразить свой протест, попытался углубиться в чтение, но льющиеся, словно из рога изобилия, скабрезные реплики в мой адрес, мешали сосредоточиться.

Ох, не нравится мне их тандем. Одной матери было вполне достаточно, чтобы отравить мое существование. А на что способны две скорешившиеся мегеры — страшно даже предположить.

— А какие у вас, милочка, планы на вечер? — тем временем мурлыкала графиня.

Надо же! Алексис у нее — милочка, а я, значит, сукин сын!

— Мы вот с Девином вечером собираемся в оперу, — весело отрапортовала маман.

Только мне об этом забыли сообщить, — досадливо поморщился я, прощаясь с надеждой на спокойный вечер возле камина.

— Так это же чудненько! — просияла гостья. — Одному моему знакомому тоже повезло достать билеты на сегодняшнее выступление. Говорят, в зале будет полный аншлаг. Все билеты раскуплены задолго до открытия сезона.

— Что неудивительно. Нас ждет незабываемая встреча с самой Розалиндой, — пафосно заявила Маделин, подкладывая себе в тарелку очередную кремовую корзиночку.

Это что-то новенькое! Одно из двух: или же эта Розалинда — бесталанная старая грымза (но почему тогда уйма народа рвется на ее выступление?), или же я плохо знаю свою мать.

Что касается меня самого, то я был весьма далек от мира искусства, а оперу так вообще терпеть не мог и чаще всего начинал зевать уже на первом аккорде. Что ж, может, хоть сегодня удастся выспаться.

Кто-то с силой дернул звонок. Разлив в чашки чай, Хэтч неторопливо зашагал в холл, а я мрачно подумал, кого там еще черт принес. Нежданным гостем оказался Николас. Передав слуге пальто и черный цилиндр, он учтиво поклонился моей матери, коснувшись надушенной ручки, заблаговременно выставленной для поцелуя. На Алексис друг даже не взглянул.

— Рад вашему возвращению, миледи, — демонстрируя свои лучшие качества, залебезил Росс.

— Николас, вы очень вовремя. Не составите нам компанию? — Маделин жестом пригласила гостя устраиваться за столом.

— С удовольствием. Я безмерно польщен, — продолжал корчить из себя эталон в сфере общения приятель.

— Мистер Росс, вы вполне целы и невредимы, что очень странно в свете последних событий. Думала, Блейк вас кастрирует, — совсем некстати вспомнила о своей идиотской выходке Алексис и, не обращая внимания на свирепый взгляд коллеги, поведала графине о вчерашней фотовыставке.

Позабыв о своем безукоризненном воспитании, которым весьма кичилась, Маделин хохотала в голос. Лицо Ника приобрело цвет перезревшего помидора, а шея — зеленой ботвы. Еще немного, и моего друга хватит удар. Нужно было спасать положение, причем немедленно. Иначе, боюсь, Росс сорвется, и Алексис до оперы не доживет.

Я отодвинул от себя тарелку с гренками, к которым до сих пор не притронулся, и сказал:

— Пойдем в кабинет, Ник. Там спокойно поговорим.

Маделин убрала с коленей салфетку и положила ее на стол.

— Нет-нет, оставайтесь, — запротестовала она. — А мы больше не станем вам мешать. Давайте, дорогая, сядем в гостиной поближе к огню. Осень в этом году выдалась такая холодная, а я стужу не переношу.

Поднявшись, графиня царственной походкой направилась в холл, поманив за собой Алексис. Та весело подмигнула Россу и, умыкнув с тарелки еще один кулинарный шедевр, вышла из комнаты.

— Иногда я ее просто ненавижу! — решил поделиться наболевшим приятель. Заметил, как у него задергались желваки. — А в иные момент так вообще готов придушить!

— Полностью разделяю твои порывы, — проявил я мужскую солидарность. — У меня подобное желание возникает не реже, чем два раза в день.

— Почти уверен, что это ее рук дело! — приступив к завтраку, продолжил изливать свои возмущения Николас.

— Ты сейчас о чем? — прикинулся я дурачком.

— О проклятых фотографиях! Никому другому такое бы и в голову не пришло!

Я тактично промолчал. Не то чтобы хотел отвести удар от Алексис, просто предпочитал остаться в тени. Это их дела, пусть сами и разбираются. К тому же, если Ник узнает, что я покрывал Брук с самого начала, нашей дружбе придет конец.

— Но что ты вообще делал в борделе?!

Росс устало отмахнулся:

— Встречался с одним человеком. Ничего интересного. — Допив чай, рассеянно оглядел помещение, задержавшись взглядом на лаковом столике, к которому вплотную было придвинуто кресло. На нем поверх клетчатого жакета ярким пятном выделялись небрежно брошенные шляпка и маленькая дамская сумочка. Ник аж причмокнул от радости и довольно потер руки, а в следующую минуту уже беззастенчиво рылся в ридикюле.

— Сейчас своим поведением ты очень напоминаешь Брук. — Я невольно оглянулся на двери, опасаясь, что Наблюдательница в любой момент может вернуться, и, если застанет Николаса за этим неджентльменским занятием, поплатимся мы оба.

— Я так и знал! — победно воскликнул приятель, размахивая, словно трофейным флагом, черно-белой фотографией. — Это она все подстроила! Вот пройда!

Ситуация принимала крайней неприятный оборот.

— И что ты намерен с ней делать? — видя, как Росс снова меняется в лице, полюбопытствовал осторожно.

Тот устремился к выходу.

— Разберусь прямо сейчас!

— Ник! — Вскочив со своего места, я преградил ему дорогу. — Только через мой труп! Поостынь! Еще успеешь наделать глупостей. Сначала надо все хорошенько обмозговать. Чтобы не вышло осечки.

Росс, конечно, поартачился для проформы, но все же согласился с моими доводами. Я плеснул в бокал бренди и подал другу, здраво рассудив, что чай ему сейчас не поможет.