Валерия Чернованова - Похищая жизни

Спускаясь вниз, гадала, отчего Девину не спалось и зачем нужно было вскакивать ни свет ни заря? Неужели я могла захрапеть? Хотя раньше вроде никто не жаловался.

Солнце только начало свой путь из-за горизонта, лавируя меж серыми тучами. Его приглушенный свет едва пробивался сквозь витражное окно-розу, ложась на ковровую дорожку, покрывающую лестницу, и освещая мне путь. На последней ступени я остановилась, заметив напарника, сидящего в гостиной с каким-то клочком бумаги. Сгорбившись возле огарка свечи, он так сильно сжимал тонкий лист, что на руках побелели костяшки, и не сводил с него глаз. Сразу стало тревожно. Что-то в его напряженной позе напомнило мне того Девина, которого увидела две недели назад. Остро переживающего утрату любимой и поклявшегося во что бы то ни стало ее вернуть.

От одной этой мысли по телу пробежали мурашки. Меня будто что-то подтолкнуло к нему, и я вбежала в комнату, но, даже заслышав мои шаги, мое прерывистое дыхание, Уистлер не шелохнулся. Словно завороженный продолжал смотреть на злосчастный листок. Был молчалив и подавлен.

— Я что-то пропустила? — первой нарушила давящую тишину.

Не проронив ни слова, он протянул мне письмо.

Стоило взглянуть на первую строчку, начинающуюся так слащаво-банально: «Мой дорогой Девин…», как захотелось разорвать эту писульку в клочья и бросить в огонь, чтобы тот уничтожил навечно незримую связь между Уистлером и самозванкой. Стараясь не поддаваться порыву, продолжила чтение. Просмотрев лживое, слезное послание до конца, почувствовала слабость в ногах и рухнула в кресло.

— И ты в это веришь? — брезгливо отбросила листок. Мне даже смотреть на него было противно, не то что держать в руках. — Как еще хватило наглости после всего, что натворила, клясться в любви!

— Верю, — прозвучало единственное слово.

Я так и застыла с открытым ртом, не находя, что сказать. Впервые мое красноречие мне изменило.

Устало откинувшись назад, Девин глухо проронил:

— Верю, что для достижения его цели Брин была лишь орудием. Ее использовали, чтобы добраться до меня.

— Полагаю, она все проделывала не бескорыстно, — презрительно фыркнула я. С силой стиснула челюсти, дабы не сорваться на крик и не добавить заслуженных эпитетов в адрес этой прохиндейки.

Силы небесные! Какими же глупцами порой бывают влюбленные мужчины!

Сделала глубокий вдох. Досчитала до десяти, пытаясь хоть как-то успокоиться. Незачем портить наши только начавшие налаживаться отношения. И было бы из-за кого! Из-за какой-то продажной твари! Хочет Девин считать ее великомученицей, да пожалуйста! Я так уж и быть смолчу. Не стану больше тыкать пальцем в очевидное, причем, очевидное для всех, кроме него. Не может черное от нашего желания стать белым. Со временем он и сам это поймет.

Уставившись в одну точку на стене, Уистлер не переставал себя обличать:

— Убийство Брин положило начало страшным событиям. Мы даже приблизительно не можем представить, скольких людей погубил Браз. Если бы я тогда не отдал медальон, ничего бы этого не случилось. Нужно все исправить.

— Что значит исправить? — Я сразу насторожилась. — Девин, не глупи. Что ты собрался делать?!

За окном по-прежнему свистел ветер, тучи прогнали несмелый луч. Теперь они, казалось, клубились над нашими головами. Наверное, это мы, подобно двум огромным магнитам, притягивали их. Атмосфера накалялась. Я почти физически ощущала, что сейчас произойдет что-то ужасное, непоправимое, хотя и представить не могла, что именно. Это его «исправить», произнесенное с непоколебимой решимостью, мне очень не нравилось.

Наблюдатель поднес к догорающей свече маленькую белую капсулу, держа ее между указательным и большим пальцами, долго смотрел на нее, потом сжал в кулак и порывисто поднялся.

Следующую реплику он адресовал самому себе:

— У меня все получится.

От страшной догадки перехватило дыхание.

— Девин, одумайся! Шагнешь в прошлое, и уже никогда не сможешь вернуться обратно! Никто не смог! Четырнадцать дней — слишком большой срок! Особенно, если принять во внимание, что должно обеспечить твое путешествие. Разве не понимаешь, ты погибнешь!

— Пусть так, но я хотя бы попытаюсь, — хладнокровно парировал он.

Отважный придурок без капли мозгов!

— Послушай! — Мысли, одна тревожней другой, теснились в моей голове. Нужно было во что бы то ни стало его образумить. — Мы обязательно поймаем Браза, но он не стоит того, чтобы из-за него умирать! И она не стоит! Ты не обязан исправлять чужие ошибки!

— Я собираюсь исправить не чужую ошибку, а свою, — это было последнее, что услышала.

Он буквально растаял на моих глазах. Взял и сиганул в прошлое.

— Проклятье, Девин! — выкрикнула в сердцах, бросившись туда, где только что стоял этот мерзавец. По щекам покатились слезы бессилия. В изнеможении опустившись на пол, я тихо прошептала: — Какой же ты дурак… Ты все испортил…

Как утверждал Эзерайя Рейфилд, немногим удалось вернуться из прошлого, прибегнув к столь радикальному способу перемещения. Добавить к этому, что я собирался отправиться на две недели назад, читай между строк, стать одним из тех испытателей, что все-таки осмелились прорваться сквозь пелену времени и затерялись там навсегда, и мои шансы на выживание приравнивались к нулю. Возможно, я действительно был безумен, но только так мог предотвратить гибель многих людей или хотя бы попытаться это сделать.

Расчет, что окажусь в собственном кэбе, движущемся на Рочестер-стрит, и смогу предупредить самого себя не дарить артефакт невесте, не оправдался. Я лишь на миг очутился в экипаже, успел заметить, как вытянулось лицо моего «двойника», а потом будто кто-то размазал картину безжалостной кистью, все погрузилось во тьму, и в следующий раз я очнулся уже у себя дома. Прошлое, словно желе, подрагивало, не давая сфокусироваться на нужных событиях.

Налетев на стол в будуаре, опрокинул его и, тяжело дыша, привалился к стене. Перед глазами все плыло и шаталось. Чувствовал, что больше не властен над собой. В любую секунду меня могло забросить куда угодно.

— Девин! Что с тобой?! — Светлая тень метнулась в мою сторону, знакомые нежные пальчики коснулись лица. Медальон на шее Брин легонько качнулся в такт движению хозяйки. — Боже мой! Что происходит?! — Скользнув взглядом по моей одежде, девушка отшатнулась. В расширившихся глазах появилось понимание. — Ты…

Попытался ухватить ее за руку, притянуть к себе и сорвать злосчастное украшение, но поймал пустоту. Брин, словно призрачная дымка, таяла у меня на глазах. Прошлое стиралось неимоверно быстро, и я уже ничего не в силах был предпринять. Мой план окончательно провалился. Алексис оказалась права, все было напрасно. Скоро убийца завладеет артефактом, Брин умрет. А следом за ней погибнут другие.