Роман Смеклоф - Тридцать один

Водяной смерч дернулся, приподнявшись над одуванчиковым полем, и дотянувшись до черного фея, разлетелся миллионом брызг. В местах попадания капель, земля задымилась.

Душеприказчик стоял заслонившись руками, еще более черный, чем раньше. Оливье нигде не было видно.

Я, уже не в состоянии остановиться, продолжая дико завывать, на бегу, врезался в архивариуса. Старик упал, и я, победно зарычав, прижал его к земле.

Теперь, я разглядел его глаза. Они состояли из одного зрачка, ни белой склеры, ни радужки. Красная жижа, замершая в пустоте глазницы. Жуть!

Я наклонился над ним, почти касаясь маской его лица, и завыл. Так громко и долго, как только мог. Мровкуб задергался, пытаясь вырваться, но я крепко держал его и продолжал выть, пока он не прекратил шевелиться. Мышцы на его лице напряглись. Рот исказился. Дрогнули веки и, под ними, появились обычные, синие глаза.

Я почувствовал движение воздуха. Рядом со мной кто-то прошел. Обернувшись, я никого не увидел, но что-то коснулось моего плеча и отпрянуло. Неприятное ощущение чужого присутствия исчезло.

Успокоив надрывное дыхание, я стянул маску и пригляделся к архивариусу. Он не подавал признаков жизни.

— Ты справился! — с гордостью и одновременно с испугом прошептал голем.

— Я же оборотень.

— Отпусти его, ему уже не поможешь. — мягко проговорил Евлампий.

Я еще раз дотронулся до архивариуса. Он не двигался и не дышал.

— Ты справился, ты победил. — успокаивал меня голем.

— А вон тот ничтожный мотылек! — зло бросил, подошедший Оливье. — Не смог отправить тварь обратно в междумирье. Теперь, хранитель будет бродить по Фейри Хаусу!

— Нужно сообщить Последнему! — немедленно взвился Евлампий.

— Я тебе сообщу! — повысил голос дядя.

— И что вы мне сделаете? — с издевкой уточнил голем.

— Что вообще произошло? — спросил я, переминаясь с ноги на ногу.

С меня уже сошла странная бравада, и я чувствовал опустошение и стыд.

— Тебе лучше не знать! — произнес Оливье.

— Узнают все! — закричал Евлампий. — Вы выпустили на волю хранителя Силы!

Голем поднял руки над каменной башкой. Я догадался, что он собирается вызвать тучу и связаться с судьей Тринадцатого Темного Объединенного мира.

Оливье тоже все понял.

— Не узнают. — уверенно проговорил он.

Вынув из бездонной сумки, он направил на меня деревянную игрушку. Искусно вырезанную фигурку человечка с молотом.

— Я уже давно не играю в игрушки. — ошарашено заметил я.

— Голем играет! — пояснил дядя.

Евлампий попытался хлопнуть, но его ладони так и не коснулись друг друга. Оливье нажал на крючок. Сработал механизм и деревянный человечек ударил молотом по наковальне. Проскочила голубая искра и в голема выпалила настоящая молния, только маленькая. Она попала между ладоней. Среди камней проскочили разряды, опоясав сеткой молний тело голема. Он медленно опустил руки и замер.

— Что с ним? — вскрикнул я от неожиданности.

Оливье спрятал деревянную игрушку, вместо нее вынув кусок вяленого мяса и, махнув им, протянул мне.

— Подкрепись, ты бледно выглядишь. Нам пора убираться. Даже без помощи твоего правильного дружка, здесь скоро все будет кишеть магами!

— Но… — пробормотал я, жадно пережевывая жесткое мясо.

— Ни каких но! Голем скоро очухается, но ничего не вспомнит. Расскажешь ему про хранителя Силы, заморю голодом!

Я чуть не подавился остатками мяса и, с трудом сглотнув, кивнул.

— Но…

— Послушай! — уже мягче проговорил дядя. — Ты вытащил меня из междумирья и я прощаю тебя за то, что ты угробил мою карьеру. Только это не значит, что я буду терпеть твою тупость и орочьи вопросы, которые ты постоянно задаешь.

Я закрыл рот и еще раз кивнул.

— Вот и умница, крысеныш. — сказал он.

Голем подал признаки активности. Подпрыгнул, покрутил руками и повернулся.

— Что со мной?

— Во время магического поединка тебя зацепила молния! — быстро ответил дядя. — Надо скорее убираться, пока фей не отошел от колдовства.

— Душеприказчик живой? — удивился я.

— Что ему будет? — проворчал Оливье. — Этого душегуба, так просто не изведешь. Хотя, стоило бы.

— Я не помню о молнии. — пробормотал Евлампий.

— Тебе еще повезло. — сердобольно заметил дядя. — Могло бы напрочь заклинить!

— Мы прошли поляну и начали пробираться через заросли…

— Сейчас это не важно. Надо спешить! — строго сказал Оливье.

— Как мы выберемся? — заинтересовался я.

Ни на дядю, ни на голема смотреть не хотелось. Поэтому, я рассматривал архивариуса. Старик бледной тенью выделялся на фоне травы.

— У меня есть план, но придется покопаться!

Схватив меня за шиворот, Оливье зашагал к перевернутому дереву. Я старался идти с ним в ногу, чтобы не упасть.

— Слышал про радужный мост?

— Его разрушили после мировой войны. Он соединял Благодатные земли и Отдельный мир. — не дав мне ничего сказать, затараторил Евлампий.

— Точно булыжник. Радужный мост соединял не только Благодатные земли и Отдельный мир. Он состоял из трех лучей, сходящихся в Благодатных землях в один. Пути начинались в Подгорном царстве, Пустынных территориях и Фейри Хаусе. Сейчас они закрыты, но мы один откроем.

— Это запрещено! — закричал Евлампий.

— Жалко, что тебя молнией не испепелило. — вздохнул дядя.

— Молния не может мне навредить, только временно парализовать или лишить памяти. — возразил голем.

Оливье не стал отвечать, мы подошли к перевернутому дереву.

— Смотри, у земли должна быть нора, а в ней горшок.

— Горшок? — переспросил я.

— Горшок. — передразнил дядя.

— Зачем нам горшок? — спросил я.

— Не для того, чтобы в него гадить! — разозлился Оливье. — Из него начинается радуга!

— Так и есть! Но нам нельзя его выкапывать и открывать, мы же не хотим восстановить радужный мост? — вмешался Евлампий.

— Вам может и нельзя! — отрезал дядя. — А я собираюсь, выбраться отсюда.

Он подтолкнул меня к норе.

— Лезь!

— Но, Отдельный мир. — засомневался я.

— Лезь, фей очнется и закроет горшок, ничего не случится.

— Вы не можете быть так уверены! — возразил голем.

— В тридцати мирах, вообще, ни в чем нельзя быть уверенным. Лезь!

Я подчинился. Опустился на четвереньки и заглянул в дыру. В конце концов, мне хотелось покинуть негостеприимный Фейри Хаус.

— Не надо! Закон нельзя нарушать. — сурово проговорил голем.

Я не ответил. Вздохнул и протиснулся в нору. Желание жить, сильнее любых правил. А страх перед темными ямами можно и преодолеть. Тем более, это единственный путь из мира фей.

Влажная земля скользила. Руки расползались, пришлось держаться за стенки норы. Пропихнув себя в дыру, я пополз на ощупь. Корячился, я не долго. Яма оказалась не глубокой и не такой уж темной. Глаза быстро привыкли и я смог разглядеть то, зачем лез.