Петер Европиан - Про жизнь на Марсе

Когда подошла Наташина очередь, председатель комиссии объявил, что она распределяется на Марс. Наташа очень удивилась. Она даже хотела переспросить, не перепутали ли ее с кем-нибудь. А потом чуть-чуть подумала и не спросила.

Неожиданно, но зато как романтично!

Да. Именно так она и подумала.

Едва ли в ее классе был кто-нибудь, не мечтавший увидеть своими глазами древнюю марсианскую архитектуру, столетия скрывавшуюся под толщей красных марсианских песков, приложить свои силы к раскрытию тайн исчезнувшей марсианской цивилизации…

И Наташа тоже мечтала вместе со всеми, хотя никак не рассчитывала на такой поворот.

Потом, уже в коридоре, ее поймала Елизавета Михайловна, поздравила с распределением и сообщила:

— Наташенька, двадцать шестого к нам на утренник приезжает одна дама из индийского консульства. Понимаешь?

Наташа понимала.

— Ты будешь читать речь, как выпускница. Готовься. Чтобы двадцать шестого — как штык.

Сказав это, Елизавета Михайловна величественно проследовала мимо, отсекая все возможные возражения.

Так что переселяться на Марс предстояло не навсегда.

Наташа никогда раньше не была на Марсе, а потому очень обрадовалась, найдя его чистым и ухоженным. Сверяясь с планом, нарисованным на обратной стороне направления, она довольно быстро отыскала нужное здание, поднялась на второй этаж, зашла в комнату номер 215 и представилась. Там сидела толстая женщина, которая сердечно поздравила Наташу с прибытием, пожелала ей всяческих успехов и выдала бумагу о предоставлении общежития и талоны на питание в общей столовой.

В общежитии все тоже оказалось в лучшем виде. Наташе выделили одноместную комнату со множеством стенных шкафчиков и кроватью, которая автоматически уезжала в стену, стоило только нажать на специальную красную кнопку. Когда кровать уезжала, комната сразу делалась больше.

Столовая Наташе тоже очень понравилась. Там было самообслуживание, настенная роспись под березовую рощу и забавные сиденья в виде грибов с мягкими круглыми шляпками. Сиденья толпились у задней стены и поводили из стороны в сторону миниатюрными телекамерами, выискивая еще не усевшегося посетителя. Когда таковой обнаруживался, одно из сидений тут же и начинало семенить в его сторону, призывно попискивая.

И вообще, на Марсе было много всяких необычных вещей.

В свободное время Наташа ходила на экскурсии по старым марсианским кварталам. Кварталы начинались у самого научного городка, и до них можно было добраться, всего лишь перейдя старинную мостовую, вымощенную розовой плиткой с цветными разводами. Скорее всего, разводы выполняли у древних марсиан эстетическую функцию. А мостовые — нет. Они были основательно выщерблены — в доисторические времена по ним много ходили.

Когда закладывали научный городок, долго спорили, стоит ли размещать его так близко от древнего города. Hо потом все-таки разместили, рассудив, что ученые — люди солидные и с городом ничего не случится.

Ученые и правда не причиняли раскопкам никакого вреда, но зато часто ходили смотреть на них в свободное время. Древний город пленял их изяществом форм и необычайным чувством тишины и спокойствия.

Утром двадцать пятого Наташа встала с автоматической кровати, привела себя в порядок, спустилась в столовую, съела завтрак, сидя на прибежавшем сиденье, а потом отправилась покупать билет. Парадное оказалось опять перекрыто, поэтому выходить из общежития пришлось через заднюю дверь. Пользоваться этим путем никто не любил, потому что сразу за выходом путь преграждала толстая-претолстая труба и всем, кто хотел пройти черным ходом, приходилось под ней проползать. Поэтому, когда с парадным ходом что-то случалось, обитатели общежития ползали через черный. Убрать трубу было нельзя, потому что она играла в системе жизнеобеспечения какую-то важную роль.

Дойдя до трубы, Наташа опустилась на четвереньки и поползла. Она ползла до тех пор, пока бетон не сменился разводами марсианской мостовой. Уткнувшись носом в мостовую, Наташа встала и пошла покупать билеты. А потом она полетела на Землю.

Речь она не подготовила и надеялась на экспромт.

Перед актовым залом ее отловила администраторша и страшным шепотом потребовала надеть пионерский галстук, потому что на таком празднике выступать без него неприлично. Ничего похожего у Наташи при себе не было, в чем она тут же честно призналась. И тогда администраторша выдала ей красную косынку, такую огромную, что ей вполне можно было повязывать голову.

Оказавшись на сцене, Наташа долго распространялась о том, как они все рады приезду столь дорогого гостьи, которая… и так далее. Дама из консульства, которая сидела здесь же, закутавшись в светлое сари, растрогалась до слез.

Потом все кончилось, дама ушла, на сцену поднялась администраторша, а дети повскакивали с мест и бросились к ней за подарками.

Наташа сняла с себя косынку и постаралась тихо и незаметно исчезнуть. Это удалось ей лишь отчасти — у подъезда она наткнулась на Елизавету Михайловну, которая стояла и разговаривала с какой-то незнакомой женщиной.

— Вот, — сказала Елизавета Михайловна, — моя ученица. Это она сейчас выступала. Кстати, Наташенька, я ведь так и не спросила, тебя куда распределили-то?

— Hа Марс, — весело ответила Наташа.

— Куда? — удивленно переспросила Елизавета Михайловна.

— Hа Марс.

— Ой… — Елизавета Михайловна явно растерялась. — Как это… на Марс? А я думала, ты в Москве останешься.

— Все так думали…

— Hо послушай, Наташенька, ты что, сюда — с Марса?

Наташа кивнула.

Hо ведь это же очень дорого! — воскликнула Елизавета Михайловна и сделала круглые глаза, означавшие крайнюю степень растерянности.

И тут у Наташи неожиданно для нее самой вырвалось:

— Да?

Потом она долго удивлялась собственным словам. Она даже была совершенно уверена, что слышала, как ее собственный голос произносил это «Да», будто откуда-то со стороны. И тем не менее, голос был ее собственный. Он сказал:

— Да? А вы знаете, что у нас там билет до Земли стоит три миллиона, а в баню сходить — полтора?