Виктория Драх - Охота на орков

Рана? Я все-таки обернулась. Никаких признаков ранений я не увидела — ни сейчас, ни на озере. Хотя, там мне было не до разглядываний…

— Если рассказ Малики не уйдет дальше дома кузнеца, можешь оставаться сколько захочешь, — я вытащила наконец-то приготовившийся пирог. Умопомрачительному аромату воздал оглушительную хвалебную песнь желудок дроу. Я подозрительно оглянулась:

— Ты сколько не ел?

— Дня два, наверное, — смутился темный. Ну надо же! Не будь он черным, как ночь, я бы наверняка увидела румянец! — Последнее время я шел через лес, а сколько до этого провалялся в отключке — не знаю.

Каким бы гадом ни казался на первый взгляд эльф, я не могла позволить своему гостю голодать. Под ковриком у дальней стены у меня был небольшой погреб с соленьями, щедро даримыми со всей деревни. Немного подумав, я вытащила бочонок огурцов, шмат вяленого мяса и пузатую крынку земляничного варенья к чаю. Видя, как дроу уплетает предложенную снедь, оставалось только подивиться, куда в него столько влезает. Наконец, Даррен с довольным видом откинулся на стуле.

— Показывай рану, — не дала я ему расслабиться. — Давай-давай, я в этой деревне за знахарку. С выбором дома ты точно не ошибся.

Эльф ухмыльнулся и нарочито медленно стянул рубашку. Теплый свет свечи оранжевыми бликами отразился на обсидиановой коже. Темный, красуясь, одной рукой перекинул длинные волосы на грудь, развернулся спиной и сел верхом на свой стул.

Я щелчком пальцев зажгла еще одну свечу и подошла ближе. Чуть ниже лопаток, рядом с позвоночником, зияла глубокая рана с рваными краями. Еще более жутким было то, что лечили ее явно только магией. Любой лекарь вам скажет: магией можно лишь ускорять заживление! Лишь обладающие даром целителя способны полностью избавить от недуга. В противном случае получалось то, что я видела сейчас: неровные, словно замороженные края, без крови и гноя… и без жизни. Глубокий карман из плоти, который ни за что уже сам не затянется. Самым страшным было то, что самолечение истощало силы организма, именно поэтому дроу не мог сказать, сколько дней прошло.

— К тебе подкрались сзади, били наверняка. Один точный удар в сердце, снизу вверх. Потом ты пытался вынуть нож, сначала левой рукой, затем правой, — я не спрашивала, а уверенно высказала свои выводы, закончив ощупывать поврежденные мышцы. — Про магию в ближайшие дни забудь, буду исправлять последствия твоего самолечения. Только почему ты не умер?

— А тебе бы этого хотелось? — эльф воспользовался моей задумчивостью и, откинувшись назад, облокотился на меня. — Может, мой несостоявшийся убийца не дотянулся до сердца?

— Дотянулся, — первый вопрос я решила проигнорировать. Слишком велико было искушение оскорбить не вовремя явившегося гостя, ответив «да». — Удар профессиональный. Ты должен был умереть сразу.

— Да, если бы он попал в сердце, — даже смотря на макушку дроу я поняла, что темный опять самодовольно ухмыляется. — Но он промахнулся.

Я нахмурилась, пытаясь понять, о чем говорит Даррен. С такими ранами не живут! Темный, почувствовав мое замешательство, поднял голову.

— Дай руку, — потребовал он.

Эльф аккуратно взял мою ладонь и приложил к груди. Я каждой клеточкой ощущала гладкую, чуть бархатистую теплую кожу, литые мышцы, перекатывающиеся под ней… И тут поняла. Под моей рукой билось сердце дроу. С правой стороны.

— Эта тайна может стоить мне жизни, — сверкнул глазами Даррен. — Но ты все равно узнала бы, когда начала меня лечить.

Я только кивнула, мысленно пообещав себе поскорее об этом забыть. Шок от оказанного темным доверия постепенно уходил, оставляя место более насущным проблемам.

— Лечить начну завтра. Сегодня та магия, которую ты вложил, не даст мне ничего сделать. Опасности нет никакой, можешь хоть на голове стоять. Затраченных тобой сил хватило бы на целую неделю спокойного существования. Комната в твоем распоряжении, можешь идти спать.

— А ты? — хитро улыбнулся эльф и чуть сжал мою ладонь. Только сейчас я поняла что полуголый дроу все еще сидит, облокотившись на меня, и поглаживает лежащую на его груди руку. И что самое странное, мне это не было неприятно.

— А я буду спать на самом теплом месте, — я резко выдернула кисть и отправилась к печи. Говорила мне мама — не связывайся с дроу! Раздражение на незваного гостя я выместила на свечах, затушив их одним резким движением руки.

От тихого смеха эльфа мурашки табуном проскакали по спине:

— Тогда сладких снов тебе, прекрасная хозяйка.

Утро не просто наступило, оно наступило мне на голову. Я привыкла просыпаться в своей комнате, освещаемой ласковыми лучами солнца. За печкой же было темно как у дроу… Очень темно. Немного взбодрила мысль, что эльфу сейчас наверняка тоже несладко — все-таки темные солнце не очень любят, а шторы я принципиально не вешала.

Кое-как умывшись свежей колодезной водой и состряпав простой завтрак, я направилась в деревню. Большую часть запасов к предстоящей зиме я уже сделала, оставалось совсем немного — обменять заячьи шкуры на муку, продать старосте лисьи и волчьи (жадный старик каждый раз ноет, что я его разоряю, но я-то знаю, за сколько он их караванщикам перепродает!), проверить болеющих (а таких моими стараниями с каждым годом появлялось все меньше)… Договориться об обмене дичи на свежие яйца и молоко и, самое страшное, выяснить, смогу ли я вообще перезимовать здесь.

Как ни странно, со старостой удалось договориться быстро. Его покладистость могла означать только одно — на подходе караван из Тмира — ближайшего от деревни крупного города. Пару раз в сезон Алир Шейн делал крюк в сторону Кривых Холмов, распродавая остатки товара. Селяне закупались на ура — других-то торговцев здесь не видели.

Домой я вернулась только после полудня. Пришлось повозиться, убирая Малике синяки — заплывшие кровоподтеки и многочисленные ссадины девушек совершенно не украшают.

Первое, что я услышала, подбираясь по тайным тропинкам к маленькому, но крепкому бревенчатому домику, был мерный стук топора. Крадучись обойдя дом, я увидела, пожалуй, самую занимательную картину в своей жизни: раздетый по пояс эльф, постоянно смахивая с лица мешающиеся длинные волосы, колол дрова. Я невольно залюбовалась кошачьей грацией дроу: при каждом замахе мышцы бугрились под черной кожей, блестящей от пота. Топор Даррен держал в правой руке, оберегая больную левую половину спины. Ни одного лишнего движения, ни одного неудавшегося удара — темный работал идеально точно.

— Любуешься, хозяйка? — вывел меня из нирваны ехидный вопрос. При этом дроу все так же не останавливаясь продолжал приводить в порядок мои зимние запасы. Спиной он меня, что ли, почуял?