Алексей Котов - Моль, летающий поезд и весь мир (СИ)

Моль выглянул за камень и сразу упал.

— Куда убираться-то? — потирая царапину на виске, поинтересовался он.

— Идем к нашим!

— Чиво?!

Поскольку делать больше было нечего, Моль, приседая поеледовал за черной фигурой, плавно огибающей выступи, перепрыгывая препятствия. Сам же Моль на каждом шагу спотыкался а в одном случае чуть не грохнулся головой о камень. Выстрелы тем временем привратились в несмолкаемою кокофонию треска злых очередей. Иногда вспышкы взрывов ослепляли, дезориентиру я. мальчишку. Возле самого уха прошмыгнуло что-то длинное и острое. Только упав на землю, Моль понял, что именно это действие спасло его бесценную жызнь — сверху, одна за другой, по широкой дуге, летели страшные — в том смысле, что тупые, а как себя почувствует тот, в кого одна из них вонизиться даже думать не хотелось — копья с каменними наконечниками. Моль пополз к ближайшей дыре в стене тоннеля.

— Черт, черт, черт, почему всё так плохо?! — сзади подкрался Услар, но горевал он не с ситуации в которой сын и отец находили. Почему мой сын — трус?!

— Весь в тебя, па, — откликнулся «Трус». — Это, скорее, благоразумие.

Услар кивнул. В этот момент он более всего проклинал свою судьбу, которая подсунула ему такого «сына». Нет, чтобы прислать при каких-нибудь таинственных обстоятельствах парня, котаорых в будущем прославится на весь мир своей храбростью, силой и уважению к старшим. Так нет, Моль не тянул даже на лидера банды с умом не привышающем ум обезьян в клетке. Всегда так, никогда не знаешь, что подсунет тебе эта самая Судьба, которая так нелюбит повторяться.

И вот этот посланец судьбы подтолкнул его в зад.

Минув метров три четыре ни оказались в пещерке немного шире тонеля, который они преодолели.

Шум боя, крики людей остались сзади и только гул, доносящийся оттуда проводил их к Выходу.

— Вот черт, — воскликнул мальчишка. — И куда теперь?

— Видимо туда, — Услар указал на светящийся дневним светом выход.

Моль взглянул на указанную трещину. С той стороны был тихо, только странные шлепки нарушали тишину... и еще ветер посвистывал, унося пылинки и обтекая края дюн.

— Сейчас мы выходим наружу и сразу к ближайшему укрытию, — твердо заявил яруз. — В смысле, не стоять на месте и разглядывать виды. Все потом. Сейчас главное ныкайся за камень, взгорку и так далее... в общем, ты меня понял!

— Одну минуточку, папа, — остановил Моль Услара, который тащил его за руку. — Я так и не посмотрел до конца сражение. Мне будет полезно узнать тактические приемы...

— Тебе что заняться нечем, — недовольно отозвался Услар, увлекая сына к выходу. — Мир так интересен, а тебе оружие да оружие. Разве может мальчик твоих лет таким увлекаться?

Услар шагнул на свежий воздух, и его сразу обдало пылью. Но это он даже не заметил, ярузы отлично чувствуют себя в пустынях, плохим было то, что сразу напротив него вытянулся по стойке «смирно» облаченная в черный балахон фигура. Из нижнего края выглядывал желтоватый хвост, а через плечо перекинут автомат, в котором мальчишка без сомнения признал АК-74. Автомат этот, был совсем потрёпанного вида, но разве имеет значение, убьют тебя из новенького, только в заводской смазке оружия, или побитого молью металлолома.

Очень сомнительно.

— Боюсь, это еще не конец, — объявил Услар.

Моль, по звукам определяющий ход боя и делающий заметки на будущее, оторвался от своего увлекательнейшего занятия.

— Что, и там бой идет? — поинтересовался он.

Услар медленно обвел фирменным взглядом яруза — «а-ля километр — не расстояние» — окрестности.

— К сожалению нет. Но если мы выйдем, начнется то же, что и внизу.

— О, здорово, — отозвался Моль. — Знаешь, я не удивлюсь, если там окажется лагерь наших. Хотя я бы не отказался от чашечки чая и баранок. В поезде. Пусть даже том странном, что и кинул нас тут!

— Нечего ехидничать. Смотри на это с другой стороны: ты совершил подвиг — дал жизнь.

— Разве ж это подвиг, — заявил Моль, оказавшись рядом.

— Несомненно, — подтвердил Услар. — Да что такое вообще подвиг? Если верить теш фильмам в сфере, так это когда ты перебил кучу врагов, минул, ужасные препятствия и после всего этого заявился к какой-нибудь девушке в коротеньком платье. Чепуха! На самом деле ни одна уважающая себя девушка не станет жениться на мужчине, которых хладнокровно перерезал, целую кучу людей. С таким человеком наверняка страшно жить. И уж тем более спать, если ты понимаешь меня.

Моль нахмурился. У него были свои, твердые взгляды на жизнь и он ненавидел, когда их, взгляды, нарушают всякие отцы.

— И самое главное, — продолжал Услар, — То совсем не… — Он смерил мальчишку взглядом, которым учитель оценивает способности нового ученика. — Ни ты, ни я... хотя ты более... это самое. Хотя нет, не похоже...

— Что? Ну что, говори?! — не выдержал Моль.

— Да, теперь я точно уверен, — сказал Услар. — Ни ты, ни я не сможем пройти этот строй незамеченными. Нас по-любому убьют первые увидевшие. Причем бес предупреждения.

— Чудесно, — буркнул Моль.

Лагерь представлял собой несколько шатров из шкуры и парочки очагов огня, вокруг которых собралось немало ярузов. По всей территории медленно нарезали круги часовые, а ровно по всему периметру, образовывая ровное кольцо, возвышались, недвижимые как статуи, наблюдатели, оружием которых были сабля, несколько ножей и целый набор других колюче-режущих предметов, которыми удобно пользоваться из тени. Несколько ярузов, по всей видимости, старших, спорили о насущных делах: провизия; боекомплект; погода и что от нее ждать; также чего ждать «от этих противных дикарей в пещере»… Они всё время переключались с одной темы на другую, будто боясь не успеть обсудить что-то очень важное.

В подавляющем большинстве армий мира офицеры на службе иногда заходят на свои, или твои — какая разница? — темы и при приближении старших сразу же переходят на более профессиональные вопросы. Ярузы же, благодаря своей тупости и, как следствие, прямолинейности, если уж начали разговор о плохой власти, такой же жене или низкой зарплате, ни за что не закроют рот. Обычно это стает отличным поводом отправить кого-то в наряд.

— Ты заметил, что Похмел куда-то делся? — сообщил Услар, пробираясь сквозь скудную растительность, особенно густо разросшуюся здесь.

В результате почти молниеносных движений, состоящих из выворачивания балахона, последний, из угольно-черного превратился в грязно-желтый.

— Нам главное пройти на ту сторону лагеря, а дальше я вижу долину, куда мы и спрячемся, — обнадеживающе продолжал старый яруз. — Ты главное не делай резких движений, и никто не заметит.

— Ты, правда, собрался пройти этот, с умом расставленный лагерь только сменив цвет одежды? — уточнил Моль.