Роберт Асприн - Другой отличный миф

– Могу засвидетельствовать, что с тех пор, как я начал им пользоваться, ни один демон не убил меня.

– И демоны действительно узнают его и бегут от владеющего им?

– Именно. Конечно, я несколько лет не имел случая применить его. Я был слишком занят попытками снять заклятие. Иногда я подумывал продать меч, но если я вернусь к прежнему занятию, он должен оказать мне большую помощь в…гм… восстановлении моей репутации.

Я вдруг понял, что затеял Ааз. Квингли клюнул на приманку, словно щукочерепаха.

– Хм… – проговорил он, – вот что я вам скажу. Просто для того, чтобы протянуть руку помощи собрату охотнику на демонов, от которого отвернулась удача, я сниму его с ваших рук за пять золотых.

– Пять золотых! Вы верно шутите! Я заплатил за него триста и никак не могу с ним расстаться меньше чем за двести.

– О, тогда сделка исключается. При мне только около пятидесяти золотых.

– Пятьдесят?

– Да, я никогда не беру в дорогу больше.

– Но, впрочем, времена тяжелые, и опять же принимая во внимание, что вы примените его в охоте на демонов, наложивших на меня проклятье… Да, я думаю, я мог бы уступить его вам за пятьдесят золотых.

– Но это же все деньги, которые есть у меня!

– А что проку в толстом кошельке, если демон разорвет вас на части?

– Тоже верно. Позвольте мне взглянуть на него?

Он обнажил меч и прикинул вес: проделав им несколько пробных взмахов.

– Никудышный баланс, – поморщился он.

– Вы к нему привыкнете.

– Паршивая сталь, – провозгласил он, пристально разглядывая меч.

– Однако с приличной режущей кромкой.

– Ну, мой тренер всегда мне говорил: «Если ты позаботишься о своем мече, то он позаботится о тебе» !

– Нас, должно быть, обучал один и тот же тренер.

Они улыбнулись друг другу. Я почувствовал себя слегка нехорошо.

– И все же я не знаю. Пятьдесят золотых – большие деньги.

– Да вы только посмотрите на эти камни в рукояти.

– Смотрел. Они фальшивые.

– Ага! Они сделаны так, чтобы выглядеть фальшивыми. Это скрывает их ценность.

– Безусловно, делает это здорово. Что это за камни?

– Камни Афера.

– Камни Афера?

– Да. Говорят, что они обеспечивают популярность у женщин, если вы понимаете, что я имею в виду.

– Но пятьдесят золотых – это все деньги, какие у меня есть.

– Вот что я вам скажу. Давайте сорок пять золотых и подбросьте еще ваш меч.

– Мой меч?

– Конечно. Этот красавец позаботиться о вас, а ваш меч не даст мне и моему оруженосцу оставаться беззащитными в этой варварской стране.

– Хмм. Это кажется достаточно справедливым. Да,я считаю, что мы договорились, мой друг.

Они церемонно пожали друг другу руки и начали производить товарообмен. Я ухватился за эту возможность вмешаться.

– Ах, как жаль, что нам придется так скоро расстаться.

– Почему скоро? – озадаченно спросил рыцарь.

– Незачем торопиться, – заверил его Ааз, крепко двинув меня локтем по ребрам.

– Но, Ааз, мы же еще хотели пройти часть пути до заката, а Квигли должен еще приготовится к бою.

– Какие там приготовления? – спросил Квингли.

– Ваш единорог, – упрямо продолжал я – Разве вы не хотите изловить своего единорога?

– Мой единорог! Все мои доспехи на этом животном!

– Он же наверняка не забрел далеко, – проворчал Ааз.

– Кругом шастают бандиты, больше всего желающие получить в руки хорошего боевого единорога. – Квингли тяжело поднялся на ноги. – Я хочу, чтобы он был рядом со мной, помогая мне сражаться с демонами. Да, я должен идти. Спасибо за помощь, мои друзья. Безопасного вам пути, пока мы не свидимся вновь.

И, неопределенно махнув рукой, он исчез в лесу, подзывая свистом своего единорога.

– Итак, из-за чего все это было? – гневно взорвался Ааз.

– Что, Ааз?

– Это большая спешка с избавлением от него. Он такой доверчивый простак, что я мог оставить без штанов и всего прочего хоть сколько-нибудь ценного, что могло быть при нем. Я особенно хотел заполучить в свои руки тот амулет.

– В основном, я хотел увидеть, как он отправляется в путь, прежде чем уловит изъян в твоей сказочке.

– Что, оговорку про сына-племянника? Он бы не…

– Нет, другое.

– Что другое?

Я вздохнул.

– Слушай, он увидел насквозь твою личину, так как этот амулет позволяет ему видеть сквозь заклинания, верно?

– Верно, и я полностью объяснил это, сказав, что я стал жертвой проклятия демона…

– … изменившего твою внешность заклинанием. Но если он может видеть сквозь заклинания, то должен был бы увидеть и сквозь то заклинание тебя, как нормального человека. Верно?

– Хмм… Может, нам лучше отправиться в путь, ведь мы теперь знаем, где Иштван?

Но я не желал так легко расставаться с моим маленьким триумфом.

– Скажи-ка, Ааз, чтобы ты стал делать, если бы тебе повстречался охотник на демонов, такой же умный, как я?

– Ответить легко, – улыбнулся он, похлопав по арбалету. – Убил бы его. Подумай об этом.

Я подумал.

Я закрыл глаза для сосредоточения. Это было труднее, чем перекачивать энергию из силовой линии прямо в тело. Я нацелил палец для фокусирования, направив его на точку в пяти ярдах от меня.

Мысль перекачивать энергию из отдаленного места и управлять ею казалась мне невозможной, пока Ааз не указал, что это то же самое, что и упражнение с зажиганием свечи, которым я уже овладел. Теперь это больше не казалось невозможным, просто трудным.

Я уверенно сузил свою сосредоточенность и увидел перед своим мысленным взором, как в назначенной точке появился поблескивающий голубой свет. Не нарушая сосредоточенности, я провел пальцем над головой медленную дугу. За ним потянулся свет, протравливая в воздухе за собой пылающий голубой след. Когда он снова коснулся земли, или места, где как я чувствовал, должна быть земля, я снова провел пальцем, ведя свет по второй дуге защитной пентаграммы.

Мне пришло в голову, что проделываемое мной мало отличается от образования нормальной плоской пентаграммы, применявшейся в избушке Гаркина. Единственная разница заключалась в том, что эта была не начерчена на полу, а протравлена в воздухе, и углы ее загибались вниз, прижимаясь к земле. Она была больше зонтиком, чем каймой.

Другая главная разница, думал я, завершая задачу, заключалась в том, что создавал ее я. Я, Скив. То, за чем я иногда наблюдал с трепетом, теперь я выполнял, как самое заурядное дело.

Я коснулся светом земли в его первоначальном месте, завершая пентаграмму. Тихо радуясь, я с минуту постоял с закрытыми глазами, изучая поставленные перед моим мысленным взором голубые светящиеся линии.