Дмитрий Казаков - Грязная магия

В том числе и от желаний.

– *******! – сказал Чарли, пинком поторапливая последнего бычка. Тот быстрее затопал копытцами.

В Раздолье начинался очередной день.

Чарли закрыл загон и подошел к ожидающему его вороному жеребцу. Из седельной сумки торчала какая-то большая черная штука, похожая на коробку. Несколько мгновений Чарли смотрел на нее недоуменно, потом вспрыгнул в седло и залихватски свистнул.

Стадо ответило дружным мычанием. Оно знало ритуал выпаса не хуже хозяина.

За последнее время «Черная книга» узнала, что такое настоящая грязь. Раньше частицы почвы, пыль и прочие низменные вещества не осмеливались приставать к предмету, пропитанному магией сильнее, чем светский прием – лицемерием.

Но ранчо было настоящим царством липкой, вонючей грязи, основу которой составлял навоз, и на безупречно черной обложке появились неприятные бурые пятна.

«Черная книга» испытывала острую необходимость в том, чтобы ее почистили. Но эта мысль тоже не вызвала понимания в мозгу Грубого Чарли. Такая вещь, как «чистота» была недоступна его пониманию в силу того, что он с ней никогда не сталкивался.

Свистнув, Чарли погнал стадо на право-восток. Честно говоря, тамошние пастбища были не особенно богатыми, но какое-то смутное ощущение подсказало раздольцу, что так будет лучше.

Быки и коровы послушно топали следом, в воздухе клубилась едкая пыль, сквозь которую с трудом протискивались солнечные лучи. Теплый ветер шевелил поля шляпы, овевал разгоряченное лицо.

Все шло как надо.

В этом мире простой и грубой работы не было места волшебным фолиантам. «Черная книга» поняла это еще вчера, когда Грубый Чарли никак не отреагировал на жуткие и прекрасные фантомы, которыми она попыталась начинить его рассудок.

Он просто их не увидел.

Она попробовала взять под контроль его тело и со стыдом отступила, поняв, что с этим идеально составленным механизмом из костей, тугих жил и сильных мышц ей не справиться. С рыхлой тушкой Терки Хрена или с пропитанным спиртным организмом Вагонетки все было куда легче.

«Черной книге» оставалось одно – тупо давить в надежде, что рано или поздно рассудок Грубого Чарли не выдержит, и хозяин ранчо поедет туда, куда нужно ей, а не ему.

На горизонте появилась черная точка. Грубый Чарли нахмурился, проверил, как выходит из ножен меч, после чего принялся крутить ворот на станине маленького арбалета.

Когда живешь в настолько свободном краю, как Раздолье, и хочешь продолжать жить, то лучше всего исходить из предположения, что каждый встречный желает тебя убить.

В этом случае разочарования будут большей частью приятными.

Точка приблизилась, превратилось во всадника. Его тощая и длинная фигура болталась в седле, словно мачта корабля во время бури. Грубый Чарли убрал руку от меча, правда не очень далеко. Кто знает, что придет в голову Чистому Гарри? Прозвище владелец соседнего ранчо получил за патологическую (по меркам Раздолья) тягу к чистоте. Он мылся четыре раза в год, в то время как остальные обходились единственным омовением.

– Хей, Чарли! – крикнул Чистый Гарри еще издали и помахал рукой, показывая, что оружия в ней нет. – Это я!

Чистый Гарри никак не мог понять, что по манере раскачивaтьcя при езде верхом его узнают гораздо раньше, чем по лицу или голосу. – Хей, Гарри! – ответил Чарли и по привычке добавил – ******* **** **** – Куда едешь? – фигурой Гарри напоминал вешалку, а лицо его вполне можно было использовать для рекламы сигарет, до того оно было мужественным и располагающим. Правда крылась за этим лицом душонка мелкая и противная, как заилившийся пруд, полный пиявок и слизняков.

– Гоню стадо на выпас к холмам, – «холмами» назывались два бугорка высотой в три сантиметра, – ****** ****! А ты куда?

– В селение, за кузнецом, – тут взгляд Чистого Гарри уперся Чарли куда-то в область седла. – Что это у тебя?

Чарли не сразу понял, о чем речь.

– А, это? – сказал он после паузы, и в словах его звучала гордость. – Это та штуковина, которую я добыл в салуне!

– А зачем она тебе? – лицо Чистого Гарри изменилось, стало пустым и белым, как чистая книжная страница. – Продай ее мне!

«Черная книга» ощутила шанс подчинить себе сознание куда более слабое, чем у Грубого Чарли. Тот хоть и произносил слова, похожие на заклинания, всякую мысль о колдовстве тут же засовывал в такие глубокие подвалы подсознания, что откопать их потом можно было только экскаватором.

Чистый Гарри излучал флюиды неуверенности, зависти и алчности. Такого человека книге удалось бы сломать сразу.

– Нужна, ********! – Грубый Чарли насторожился, рука его вновь поползла к мечу. – Не продам!

Отказывался он из чистого упрямства. Грубый Чарли прекрасно знал, что книга ему не нужна, и давно бы ее выбросил, если бы не смутное нежелание. Но теперь, когда ее захотели купить, он вдруг не возжелал с ней расставаться.

– Я дам тебе за нее быка! – сказал Чистый Гарри, алчным взглядом полируя черную обложку. – Или двух...

– Нет! – все это выглядело ужасно подозрительно. Двух быков за непонятную хреновину, которой даже шкуру не снимешь? – Ни за что! ****** * ********* ***!

Чистый Гарри двинул коня вперед, но тут же замер. Прямо в лоб ему глядело острие арбалетной стрелы.

–Езжай своей дорогой, ***** ****! – проговорил Грубый Чарли угрожающе. – ******.

И едва не оглох от разочарованного вопля, который прозвучал внутри головы.

Чистый Гарри толкнул коня пятками. На лице его отразилось величайшее изумление – он тщетно пытался вспомнить, что именно делал в последние несколько минут.

Сердцем города Ква-Ква, вопреки расхожим представлениям, является не мэрский дворец с возносящейся над ним Останкинской башней, не престижный район внутри старых стен, не храмовый квартал и даже не тюрьма. Сердце мощно и гулко, хоть и несколько суматошно, бьется на площади Изопилия, где расположен главный рынок.

Имелись в Ква-Ква и другие рынки, но этот превосходил их всех. Тут можно было купить все – от яиц птицы Рух до набора странных блестящих загогулин под названием «процессор», а размеры рынка были таковы, что на его территории разместилось бы несколько полей для гольфа.

Но главной достопримечательностью площади Изопилия был запах. Могучий и ядреный, он рождался где-то на уровне земли, исходил из подвальных харчевен, из рядов, где продавали кожи, из лошадиного торга, а потом расползался во все стороны незримыми клубами.

Непривычных людей (да и прочих разумных существ) он валил с ног не хуже кирпича. Рассказывали о демоне, который посмел материализоваться посреди рынка и позорно упал в обморок.

Торговля тут не прекращалась никогда. Ночью она несколько утихала и снижала интенсивность, но даже утром после всегородского праздника, когда жители Ква-Ква поголовно мучились головной болью и провалами в памяти, тут что-то продавалось и покупалось.