Валентин Леженда - Непобедимый эллин

Наученные горьким опытом, болельщики вовремя растянули под комментаторской кабиной огромный кусок прочной ткани, в центр которой и приземлился благополучно радостный Аид.

— Два-один! — улыбнулся в бороду Зевс. — Ну, теперь за итог игры можно не беспокоиться..

И что характерно, Громовержец оказался прав. Олимпийцы победили.

Ехидно потирая маленькие ладошки и тихонько хихикая, Херакл вглядывался в ночное небо.

Всё-таки самозванец оказался на редкость упорным типом. Ничто не могло остановить сумасброда: ни огонь, ни вода, ни акулы, ни двухголовые псы, ни огромные ужасные великаны.

Потухшая небесная колесница медленно шла по прозрачной колее на ночевку в недра светлого Олимпа. Скорчившийся в углу божественного механизма связанный Гелиос с тряпичным кляпом во рту приглушенно замычал.

— Чего? — Херакл нехотя обернулся. — Не рыпайся, дядя, а то… У меня ведь справка есть из психиатрической лечебницы Аргоса, где официально признано самим Асклепием, что я невменяем. Хочешь, покажу?

— Ы-ы-ы-ы… у-у-у… — отрицательно замотал головой бог солнца.

— То-то…

Заветная цель была уже близко, слегка светясь сквозь клубящиеся облака.

— Ну, я вам всем еще покажу! — зловеще пообещал самозванец, потрясая над головою своими жалкими кулачками.

Зевс, вернувшийся после замечательного матча на Олимп, недовольно крутил телескопис.

— Слушай, Эрот, тут к нам в гости пробирается твой старый знакомый, этот… как бишь его… Херакл…

— Упорный малый, — подтвердил Эрот, устало развалившись на мягком удобном ложе. — Ох, мои ноженьки…

— А кто он вообще такой? — гневно вскричал Громовержец. — Ты говорил, побочный эффект нашего героически-генетического эксперимента.

— Всё верно, — подтвердил бог плотской любви. — Херакл брат-близнец Геракла, сын Алкмены и Амфитриона.

— Старый вояка всё-таки зачал первенца?

— Ага, сразу же после рождения Геракла… Но дело в том, что… короче, этот Херакл тоже вымахал за одну ночь во взрослого мужика. Ну, я тебе уже рассказывал, я специально облучал беременную Алкмену, инъекции ей всякие делал… Родители здорово посмеялись над беднягой, и Амфитрион упек недоделанного сыночка в лечебницу на Аргос для перевоспитания…

— М-да, дела… — усмехнулся Зевс, — значит, Геракл с этим недоделком родственники.

И Тучегонитель с сожалением засунул обратно под трон верный молниеметатель.

— Не люблю прощаться! — Геракл с чувством обнял ойкнувшего Софоклюса. — Ну ты… это… не поминай меня лихом, если и было что… ну, там, обидел тебя чем, извини…

Они снова стояли на уже историческом перекрестке дорог у города Тиринфа. Вот он, достойный конец великих приключений! Всё, так или иначе, возвращается на круги своя.

Историк смущенно улыбнулся.

— За свой эпос ты, Геракл, не беспокойся. Всё будет в наилучшем виде, без сучка и задоринки. Старые подвиги перепишу, новые допридумываю, вот только отдохну чуток, а то за последние месяцы столько всего повидал… Жуть, да и только. Как голова от этого всего кругом не пошла, ума не приложу?

— А ты уже решил, как назовешь свой эпос? — полюбопытствовал сын Зевса, облокотясь о борт золотой колесницы.

— Да, придумал во время божественного матча! — хвастливо подтвердил историк.

— Ну и как же это название будет звучать, если не секрет?

Хронист лукаво усмехнулся:

— Непобедимый эллин.

— Непобедимый эллин? — расплылся в улыбке Геракл. — А что? Неплохо.

Прямо от Олимпа ночное небо прочертила яркая огненная дуга, и, нещадно дымя реактивными сандалиями, на перекресток опустился взмыленный Гермес.

— Ну и денек! — тяжело дыша, пожаловался вестник богов. — Сначала играл в футболикос до посинения, а ночью вместо заслуженного отдыха должен бороздить небо Греции с идиотскими посланиями.

— Да? А в чем дело? — удивился сын Зевса.

— Меня прислал Громовержец, — ответил Гермес. — Просил передать, что к свадьбе уже всё готово: славный пир, лучшие однорукие музыканты — виртуозы, золотой наряд. Деянира тебя уже ждет в тронном зале Олимпа. Гименей приготовился к церемонии. Не хватает только жениха.

— А кто же жених? — несколько опешил Геракл. Гермес в замешательстве уставился на героя.

— Конечно же ты, дубина! — выкрикнул злой, как морской еж, вестник. — Или ты забыл, что женишься на Деянире?

— Ах да! Конечно! Прекрасная дочь царя Ойнета! Извините, друзья, но меня пару раз приложили мячом по голове… В общем, кое-что я немного забыл.

— Ничего себе немного! — рассмеялся Гермес. — Ладно, бери меня за плечи и полетели.

На ночной дороге раздалось конское ржание.

Сын Зевса насторожился.

В свете яркой луны из-за поворота выскочила небольшая черная колесница, управляемая чернявым молодым воином в медных доспехах.

Обдав стоявших у обочины греков столбом пыли, боевая повозка стремительно пронеслась мимо.

— Да это же!.. — неистово проревел Геракл, узнав чернявого возницу. — Это же тот самый мерзавец, что оскорбил меня по пути в Арголиду! Я полагал, что хорошо проучил его на Олимпийских играх.

С этими словами сын Зевса рывком запрыгнул в свою золотую колесницу, натянул поводья и бросился в азартное преследование.

— Стой! Куда-а-а-а?! — закричал ему вслед ошеломленный Гермес. — Ты же так хотел на Олимп!

И божественный вестник, пародируя могучего героя, фальшиво пропел:

— На Олимп, на Оли-и-и-имп…

— Боюсь, свадьбу придется немного отложить, — утешающе похлопал Гермеса по плечу Софоклюс. — Теперь Геракл не успокоится, пока его не поймает…

Вестник с чувством сплюнул в дорожную пыль:

— Уволюсь к сатировой матери…

— Убью-у-у-у… — утробно доносилось издалека.

Зевс на Олимпе обвел озорным взглядом собравшихся на свадьбу гостей, поднял над головой полный неразбавленного вина золотой кубок и с чувством, гордо сообщил:

— Мой сынок, родная кровь!

Май — июль 2004 г.

Амброзия — напиток богов, аналог современного шампанского. Возможна как в жидком, так и в твердом состоянии.

Аргонавты (они же в некоторых источниках алконавты) — участники морского похода за золотым руном.

Аполлон — прекрасный сын Зевса, самовлюбленный тщеславный кретин.

Агасфер (он же Вечный жид) — собирательный образ семитского народа.

Ата — богиня раздора.

Авгий — царь Элиды.

Амик — сумасшедший царь бобриков.

Адмет — хитрый мерзавец, царь Фер.

Амазония — ну, страна такая древняя.

Антей — великан или грузовой самолет. (Интересно, кому в гениальную голову пришла светлая мысль назвать самолет именем теряющего силы при отрыве от земли гиганта? Учите историю, товарищи двоечники!)