Джек Kент - Фредди Крюгер и Железная Леди

По призыву шамана пляшущие туземцы стали один за другим выскакивать на центр перед пленником. В руках у каждого было по банану. Пожевав немного сочную мякоть, очередной солист подбегал к Крюгеру и заплевывал ему глаза бледно-желтой кашицей, а потом банановой кожурой размазывал все это по его лицу. Слева направо и сверху вниз.

Скрипя зубами, Крюгер терпел. И сам не знал, почему. Наверное, его попросту занимала вся эта экзотика. Впитывая в себя ужимки и ухищрения дикарей, Крюгер набирался опыта для своих собственных жестоких игр, которые предстояли ему в будущем.

Но когда дошла очередь до вождя племени, который, прожевав весь банан целиком, изверг из себя столь обильный плевок, что Крюгер света белого не взвидел, терпение Фредди лопнуло.

Призвав на помощь свою дьявольскую силу, он изо всех сил напряг мышцы. Но веревки, удерживавшие его у деревянного Идола, не собирались рваться. Наоборот, от нечеловеческого напряжения у него самого на макушке треснула кожа, и из-под смятой в лепешку шляпы по вискам потекла вязкая зеленая слизь.

Были ли это крюгеровы мозги или просто мистификация, но потуги пленника не произвели на дикарей ровным счетом ни малейшего впечатления. А шаман, в довершение ко всем прочим издевательствам, сорвал у него с головы шляпу и напялил ее себе по самые брови.

Неожиданно со стороны хижин донеслись отчаянные крики стариков и плач детей.

— Чамба каба! Чамба кабу рума! — орали беззубые старцы, что в переводе означало: «Мертвые головы! Бабочки с мертвыми головами!»

Тамтамы разом смолкли. Размалеванные дикари перестали плясать и растерянно уставились на своего вождя. Его проткнутые пестрым пером ноздри воинственно раздулись. Издав оглушительный вопль, он высоко задрал над головой копье и щит. Шаман подхватил его горластый призыв, — и вот уже все мужчины племени, выкрикивая угрозы и потрясая оружием, бросились к хижинам.

О Крюгере все забыли. Он же, вытянув, насколько это было возможно, шею и, свесив голову набок, стал пережевывать зубами веревку.

Вдруг он услышал в вышине какой-то шум. Вскинув голову, он увидел тучу, наполовину закрывшую небосклон. Но это была вовсе не грозовая туча, готовая пролиться на землю затяжным тропическим дождем. Она целиком состояла из крылатых живых существ, которые быстро приближались к селению.

Вскоре стали хорошо различимы отдельные особи. Это были ГИГАНТСКИЕ БАБОЧКИ! Их головы напоминали туго обтянутые кожей ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ЧЕРЕПА, только раза в два меньше. В их темных глазницах сверкали желтые белки глаз, безобразные челюсти тряслись и щелкали ЗУБАМИ. В остальном же эти твари не отличались от настоящих бабочек.

Зависнув на мгновение над землей, туча обрушилась на селение.

И началось побоище.

Бабочки носились над несчастными туземцами, исторгая на них потоки зеленой жижи, которая лилась у этих тварей отовсюду, в том числе, изо рта, носа и ушей. Будь у бабочек пупки, она лилась бы и из ПУПКОВ.

Попадая на жертву, эта вязкая жидкость производила удивительный эффект. Головы дикарей в один момент изменяли свои очертания, принимая совершенно невероятные формы, вытягиваясь в одном месте и сужаясь в другом. Все тело, руки и ноги у них искажались, как в кривом зеркале.

С каждой минутой незагаженных туземцев становилось все меньше и меньше.

Глядя друг на друга, мужчины покатывались со смеху, а женщины, старики и дети рыдали навзрыд. Столь сильные эмоции стимулировались особым веществом, которое вырабатывались у бабочек особыми железами и содержалось в выплескиваемой ими наружу жиже. В зависимости от возраста и пола дикарей, оно вызывало у них разную реакцию.

Звуки смеха и плача жертв действовали на бабочек возбуждающе, усиливая отток из них зеленого вещества.

Те из воинов, которые еще не получили свою порцию удовольствия, отчаянно сражались. Они тыкали в бабочек копьями, порой насаживая на острие по несколько штук за раз. Но этих тварей налетело сюда так много, что воины не успевали закрываться от них щитами и один за другим превращались в карикатурное подобие самих себя. Отбросив в сторону оружие, они присоединялись к хохочущим и ревущим во все горло соплеменникам.

Вождь дикарей, который в скором времени чуть ли не единственный оставался серьезным в этом буйном помешательстве, завопил на весь остров, призывая всех укрыться в джунглях.

Заслышав звучный голос вождя, туземцы, словно материализовавшиеся в комнате смеха уродцы, держась за животы, покорно заковыляли к лесу.

Бабочки с мертвыми головами продолжали их преследовать, подливая, что называется, масла в огонь.

Напоследок, уже возле стены спасительных деревьев, вождь племени и сам угодил под обстрел, от которого ему не удалось закрыться щитом. И в лес он вбегал уже в виде горбатого карлика, громко хохоча и выкрикивая непристойности.

Что касается шамана, то при появлении бабочек он сразу рванул к своей хижине, чтобы спрятаться под ее крышей. Но хищные насекомые достали его и там. Он пытался отмахиваться от них с помощью лезвий перчатки, отобранной у Крюгера, но, получив в лицо увесистую порцию жижи, зашелся в хохоте. Его голова быстро уменьшилась до размеров детского кулачка, и с нее свалилась шляпа.

Шаман выбежал из хижины, подбросил вверх перчатку и, приплясывая, исчез в лесу.

Тем временем всеми покинутый Крюгер не прекращал попыток перегрызть опутывающие его веревки. Сломав себе два зуба, он наконец смог освободить плечи. Он затряс ими, чтобы веревки сползли вниз, потом вытащил руки и докончил дело, сбросив их с туловища и ног.

Празднуя победу, он распрямил плечи и сделал несколько шагов вперед. Но тут за его спиной раздался какой-то странный скрип. Крюгер не придал этому значения.

А зря.

Ведь это падал подточенный термитами столб, к которому Фредди был привязан. Получив мощнейший удар сзади по черепу, Крюгер уткнулся носом в колючий тропический цветок.

Чтобы выбраться из-под придавившего его деревянного Идола, ему пришлось немало повозиться. Он зарылся в песок, как крот, и, прокопав себе подземный ход, выполз на поверхность.

Отплевываясь, стряхивая со свитера пыль, выдирая из носа колючки и поминутно чихая, он двинулся по опустевшему селению в слепой надежде отыскать свою шляпу и перчатку.

Ему повезло. И то и другое он нашел возле полуразвалившейся хижины шамана.

Любовно стряхнув со шляпы грязь, он водрузил ее себе на голову, словно это была и не шляпа вовсе, а императорская корона. Натянув на правую руку перчатку, он вновь почувствовал себя знаменитым Фредди Крюгером — повелителем снов.

На глаза ему попался бубен шамана. При виде этого незамысловатого инструмента Крюгер пришел в бешенство.