Terry Pratchett - Стража! Стража! (пер. С. Жужунавы под ред. А.Жикаренцева)

Двое стражников неуверенно взяли Ваймса за плечи.

– Ты ведь не станешь предпринимать ничего героического? – прошептал один из них.

– Просто не знаю, с чего начать, – признался Ваймс.

– А-а! Хорошо.

Ваймса потащили прочь. Позади него Воунз разразился безумным хохотом. Совершенно типичное поведение любителя позлорадствовать.

Но в одном Воунз был прав. Плана у Ваймса не было. Ваймс действительно не удосужился обдумать, как будут развиваться события. «Дурак я был, – сказал он себе, – если считал, что достаточно сцепиться с Воунзом, и дело в шляпе».

Но интересно, что же это за «второе дельце», о котором упомянул Воунз?

Дворцовые стражники не говорили ни слова, смотрели прямо перед собой и вели его все дальше и дальше – через превращенный в развалины зал, затем по руинам другого коридора. Их путь закончился у двери крайне зловещего вида. Отворив дверь, стражники бросили Ваймса в камеру и удалились.

И никто, абсолютно никто не заметил тоненького, похожего на листик предмета. Мягко планируя, он опускался из сумрака под крышей, то и дело, словно семечко платана, кувыркаясь на лету, – пока не приземлился на сваленные в беспорядочную кучу сокровища.

Арахисовая скорлупка.

Госпожу Овнец разбудила тишина. Ее спальня располагалась прямо над загонами драконов, и она привыкла спать под шорох ржавой чешуи, периодические взревы драконов, исторгающих во сне пламя, и постанывание беременных самок. Поэтому отсутствие каких-либо звуков подействовало на нее не хуже звона будильника.

Перед тем как заснуть, она слегка всплакнула, но совсем чуть-чуть – какой смысл разводить нюни? Госпожа Овнец зажгла лампу, натянула прорезиненные сапоги, схватила палку – единственное, что будет стоять между нею и чисто теоретической опасностью утратить девичью честь, – и заспешила вниз по темной лестнице. Когда она, двигаясь в сторону сарая, пересекала мокрый газон, у нее возникло смутное ощущение, что в городе что-то происходит, но она тут же отмахнулась от этого ощущения как от чего-то, в данный момент не актуального. Сейчас важнее драконы.

Она распахнула дверь.

По крайней мере, они по-прежнему здесь. Никуда не делись. Знакомая, характерная для болотных драконов вонь – запах ила пополам с запахом химических взрывов – вырвалась в ночной воздух.

Все драконы – каждый посреди своего загона – балансировали на задних лапках, вытянув шеи и не сводя яростных взглядов с крыши.

– Ах вот оно что! – воскликнула она. – Он, значит, опять летает? Силу показывает. Не тревожьтесь из-за него, детки. Ваша мамочка с вами.

Поставив лампу на высоко расположенную полку, она зашагала к «лазаретной койке» Эррола.

– Ну, как ты, мой мальчик? – проговорила она. И тут же замолкла.

Эррол растянулся на боку. Он испускал тонкие султанчики серого дыма, а живот у него раздувался и опадал, как кузнечные мехи. Кожа, начиная от шеи и ниже, была почти чисто-белого цвета.

– Если у меня когда-нибудь дойдут руки переписать заново «Балезни Драконов», то тебе там будет посвящена целая глава, – тихо произнесла она, отодвигая засов загона. – Давай-ка посмотрим, не упала ли эта противная температура?

Она хотела погладить дракончика, но мгновенно отдернула руку и судорожно вздохнула. На кончиках пальцев вздулись пузыри.

Эррол был настолько холодным, что обжигал не хуже огня.

Она смотрела на него, ничего не понимая, а теплые отпечатки у него на коже постепенно затягивались пленкой замерзающего воздуха.

Госпожа Овнец присела на корточки.

– Странный ты, однако, дракон… – задумчиво проговорила она.

Послышался отдаленный звук – кто-то стучал во входную дверь. Мгновение поколебавшись, она задула лампу, прокралась (насколько ее грузное тело позволяло красться) вдоль загонов и отодвинула кусок мешковины, служивший в качестве занавески.

В первых лучах рассвета она разглядела некий силуэт. На пороге ее дома стоял стражник, перья его плюмажа раскачивались под утренним ветерком.

В панике закусив губу, она бросилась обратно к двери, бегом пересекла лужайку и нырнула в дом, а там, перепрыгивая через три ступеньки, кинулась вверх по лестнице.

– Как глупо, как глупо, – бормотала она, вспомнив, что оставила лампу внизу, в сарае.

Но сейчас не время. Если сейчас возвращаться за лампой, то Ваймс ее не дождется и уйдет.

В полумраке, двигаясь на ощупь и по памяти, она отыскала свой лучший парик и водрузила его на голову. Где-то на туалетном столике, среди мазей и средств для лечения драконов, затесался еще один пузырек – давнишний подарок ее самого безмозглого племянника. Насколько она помнила, на этикетке было написано не то «Ночная роса», не то еще какой-то бред в том же стиле. Пришлось перепробовать несколько склянок, прежде чем она нашла что-то, что, судя по запаху, было именно «Ночной росой». Однако даже ей, чей нос под давлением всепроникающих драконьих ароматов давным-давно отключил большую часть своего сенсорного аппарата, запах показался неожиданно мощным, на удивление мощным. Но, видимо, мужчинам это нравится. По крайней мере, она читала в книгах, что им это нравится. Что за дурь, в самом деле. После нескольких судорожных проб она переместила лиф своей ночной рубашки, внезапно ставшей слишком приличной, в положение, которое, как она надеялась, приоткрывает ее телеса, одновременно ничего не демонстрируя, и заспешила вниз по лестнице.

Она остановилась перед дверью, глубоко вздохнула, повернула ручку и, уже открывая дверь, осознала, что… забыла снять прорезиненные сапоги!

– Что случилось, капитан? – чарующе начала госпожа Овнец. – Это так ми… ЧТО ЗА ЧЕРТ, КТО ТЫ ТАКОЙ?

Глава дворцовых стражников попятился и, поскольку родом он происходил из крестьян, сделал несколько суеверных жестов, призванных отогнать злых духов. Жесты, очевидно, не сработали. Когда он вновь открыл глаза, страшная женщина по-прежнему высилась на пороге, лопаясь от ярости, воняя чем-то тошнотворным и забродившим. Увенчанная перекошенной массой кудрей, она принялась надвигаться на него всем своим колышущимся телом. Во рту у стражника пересохло…

Ему доводилось о таких слыхать. Гарпии, вот как они называются. Что эта гарпия сделала с госпожой Овнец? Единственное, что сбивало с толку, – так это прорезиненные сапоги. В легендах о гарпиях прорезиненные сапоги не упоминались.

– Ну-ка, дружок, говори, – прогрохотала госпожа Овнец, поддергивая лиф ночной рубашки и перемещая его в более приличную позицию. – Нечего стоять, хлопая губами. Что тебе надо?

– Госпожа Сибилла Овнец? – вымолвил стражник – не просто вежливо, так, как если бы ожидал получить подтверждение, а неверящим тоном человека, который даже представить себе не может, что услышит в ответ «да».