Terry Pratchett - Стража! Стража! (пер. С. Жужунавы под ред. А.Жикаренцева)

С шелковым гудением стрела просвистела рядом с сержантским ухом, после чего сгинула где-то за городскими стенами.

Несколько мгновений спустя Шноббс кашлянул и бросил на Моркоу взгляд, полный простодушного любопытства.

– Слушай, – спросил он, – а эти самые язвимые органы – они у дракона большие?

– О, язвимые места, как правило, совсем крошечные, – обнадежил Моркоу.

– Этого я и опасался, – кивнул Шноббс. Подойдя к самому краю крыши, он указал вниз. – Тут рядом есть пруд, – продолжал он. – Его используют, чтобы охлаждать воду в перегонных кубах. По-моему, он довольно глубокий, так что, когда сержант выстрелит, можно будет туда прыгнуть. Что скажешь?

– Но это ведь не понадобится! – воскликнул Моркоу. – Потому что счастливая стрела сержанта попадет дракону в язвимое место, тот скончается, и нам больше не о чем будет беспокоиться.

– Само собой, само собой, – поторопился согласиться Шноббс, бросая взгляд в сторону сержанта. На лице того начала проявляться хмурая гримаса. – Я всего-навсего интересуюсь, так, на всякий случай, а вдруг – да, да, понимаю, это один шанс на миллион, но вдруг он промахнется, прошу заметить, я не говорю, что он обязательно промахнется, но надо продумать все до мельчайших деталей, так вот, если по какому-то чудовищному невезению ему не удастся попасть в язвимые органы так, чтобы уложить дракона на месте, тогда ведь чудище очень разозлится, верно? Так что было бы неплохо в этот самый момент смотаться. Знаю, до этого еще далеко. Если хотите, можете обвинить меня в том, что я каркаю. Но ничего подобного, просто предусмотрительность – мой конек.

Сержант Колон надменно поправил латы.

– Если тебя действительно приперло, – сказал он, – то шанс один на миллион ОБЯЗАТЕЛЬНО сработает. Широко известный факт.

– Знаешь, Шноббс, а сержант прав, – тоном специалиста поддержал Моркоу. – Бывают моменты, когда вероятность – один на миллион, что ты спасешься. Но… но ты спасаешься. Иначе не было бы… – он понизил голос, – не было бы никакого смысла. Если бы это не работало, не оставалось бы никакой надежды… В общем, боги ни за что не допустят, чтобы было иначе. Не допустят.

Все трое как один повернулись и устремили взоры вдаль, где в тысячах миль от них располагался Пуп Плоского мира. Сейчас воздух был сер от дыма и туманных лент, но в ясный день иногда удавалось разглядеть гору Кори Челести, обиталище богов. Во всяком случае, на ней это обиталище располагалось. Они жили в Дун-манифестине, своего рода оштукатуренной Валгалле. Там боги проводили вечность, ища, чем бы заняться в дождливый денек. Поговаривали, будто там они играют во всякие игры, а вместо фишек – живые люди. В какую именно игру играли боги сейчас, оставалось лишь догадываться. Разумеется, у всякой игры должны быть правила. Это всем известно. И людям ничего не остается, кроме как надеяться, что боги эти правила тоже знают.

– Должно сработать, – пробормотал Колон. – Я буду стрелять счастливой стрелой, и на этом все. Ты прав. Шанс один на миллион срабатывает. Иначе все утрачивает смысл. Тогда лучше вовсе не жить.

Шноббс опять уставился на пруд. После краткого колебания Колон присоединился к нему. Они смотрели вниз с выражением сосредоточенности, характерным для людей, которые много чего повидали на своем веку и знают: сколько ни рассчитывай на героев, королей, а то и на богов, все же по-настоящему можно положиться только на силу тяготения и глубокую воду.

– Не то чтобы нам это обязательно понадобится, – оценивающе заметил Колон.

– С твоей счастливой стрелой конечно нет, – поддержал Шноббс.

– Это верно. Но просто из интереса, какая тут, по твоему мнению, высота?

– Я бы сказал, футов тридцать. Может, чуть больше, может, чуть меньше.

– Тридцать футов, – Колон медленно кивнул. – Вот и мне так показалось. А пруд глубокий?

– Как я слышал, очень глубокий.

– Поверю тебе на слово. Вид у него довольно мерзкий, на лужу грязи смахивает. Не хотелось бы туда прыгать.

Моркоу жизнерадостно шлепнул сержанта по спине, едва не сбив того с ног.

– Что за дела, сержант? Или ты хочешь жить вечно?

– Не знаю. Спроси меня об этом лет этак через пятьсот.

– Тогда нам повезло, что у нас есть твоя счастливая стрела! – воскликнул Моркоу.

– М-м-м? – промычал Колон, охваченный какими-то одному ему ведомыми горестными видениями.

– Я это к тому, что нам повезло, ведь мы можем рассчитывать на этот последний шанс, который один на миллион. Вот если бы его не было, тогда бы нам и вправду несдобровать!

– О да, – печально отозвался Шноббс. – Везучие мы.

Патриций лег на спину. Пара крыс подтащила ему под голову подушечку.

– Похоже, снаружи дела обстоят из рук вон плохо, – заметил он.

– Ага, – с горечью подтвердил Ваймс. – Вы правы. Вы находитесь в самом безопасном месте во всем городе.

Он в очередной раз засунул нож в расщелину между двух камней и осторожно покачал камень. Лорд Витинари с интересом наблюдал. Ваймсу удалось разобрать стену на высоту шести футов от уровня пола, и теперь он подбирался к решетке отверстия, заменяющего окно.

Вскоре Ваймс принялся ковырять цемент вокруг решеток.

Понаблюдав за ним некоторое время, патриций снял книгу с полочки рядом с кроватью. Поскольку крысы не умели читать, собранная им библиотека характеризовалась некоторой причудливостью, однако патриций был не из тех людей, кто игнорирует возможность приобрести новые познания. Открыв на заложенном месте «Историю Плитения Кружев Ат Древнасти До Наших Дней», он углубился в чтение.

Спустя несколько страниц он обнаружил, что на книгу падают крошки цемента, счел необходимым стряхнуть их и поднял глаза.

– Ну как, получается? – вежливо осведомился он.

Ваймс скрипнул зубами и выломал кусок цемента. За маленькой решеткой взору открывался грязный дворик, освещенный немногим лучше камеры. В одном углу дворика была свалена куча кухонных отходов, но в данный момент она ласкала глаз. Во всяком случае, выглядела намного привлекательнее, чем темница. Изменившемуся Анк-Морпорку Ваймс предпочитал честную, открытую помойку. В куче отходов было что-то аллегорическое.

Он все колол, колол и колол. Лезвие изгибалось и гудело, нож в руке дрожал.

Библиотекарь задумчиво поскреб под мышкой. Ему предстояло решать свои проблемы.

Он явился сюда, полный ярости на книжных воров. Он и сейчас еще кипит от ярости. Однако вдруг ему в голову пришла мятежная мысль, заключавшаяся в том, что, хотя преступления против книг – самые страшные преступления на свете, отмщение, пожалуй, лучше отложить.

Ему абсолютно все равно, как люди поступают друг с другом. Однако определенные виды деятельности, думал библиотекарь, надо пресекать на корню и сурово наказывать, дабы преступники не впали в чрезмерную самоуверенность и не начали совершать те же самые поступки по отношению к книгам.