Terry Pratchett - Стража! Стража! (пер. С. Жужунавы под ред. А.Жикаренцева)

Моркоу прищурился.

– Это ведь госпожа Овнец, – наконец вымолвил он с отпавшей челюстью.

– Не может быть!

– Он прав. Причем, она одета в одну ночную рубашку, – подтвердил Шноббс.

– Вот гады! – Колон схватил лук и зашарил в поисках стрелы. – Я им сейчас устрою язвимые органы! Так обращаться с настоящей госпожой! Позор!

– Э-э, – вставил Моркоу, посмотрев через плечо. – Сержант?

– Ну надо же, до чего дошли! – бормотал Колон. – Приличная женщина не может пройти по улице без того, чтобы ее не сожрали! Ну ладно, паскудники, готовьтесь, сейчас вы у меня… вы у меня… географией станете…

– Сержант! – настойчиво повторил Моркоу.

– Историей, а не географией, – поправил Шноббс. – Ты все перепутал. Нужно говорить «историей». «Все! Теперь вы стали историей!» – говоришь ты и…

– Какая разница! – отрезал Колон. – Ну-ка, ну-ка…

– Сержант!

Шноббс тоже оглянулся.

– Вот дерьмо, – произнес он.

– Нет, я не промахнусь… – бормотал Колон, прицеливаясь.

– СЕРЖАНТ!

– Да заткнитесь вы, я не могу сосредоточиться, когда вы вопите…

– СЕРЖАНТ, ОН УЖЕ ЛЕТИТ!

Дракон набирал скорость.

Пьяные крыши Анк-Морпорка сливались в одно размазанное пятно, и, пролетая над ними, взмахами крыльев дракон выражал свое презрение к столь жалкому зрелищу. Он вытянул шею вперед, пламя из ноздрей струилось вдоль тела и оставляло позади огненный след. От этого полета сотрясалось небо.

Руки Колона тряслись. Дракон, казалось, целился ему прямо в горло, и надвигался он быстро, слишком быстро…

– Вот он! – Моркоу посмотрел в сторону Пупа, на тот случай, если боги забыли, зачем они там сидят, и добавил медленно и отчетливо: – Шанс один на миллион, должно получиться!

– Стреляй в чертову скотину! – завопил Шноббс.

– Беру на мушку, ребята, я как раз беру его на мушку, – дрожащим голосом откликнулся Колон. – Не беспокойтесь, парни, я ведь говорил, это моя счастливая стрела. Первоклассная стрела, эта стрела, она у меня еще с тех пор, как я совсем молодой был, во что я только ею не попадал, вы бы поразились, если б узнали, так что будьте спокойны.

Он прервался. С неба на крыльях ужаса спускался кошмар.

– Э-э, Моркоу? – робко спросил Колон.

– Да, сержант?

– А твой дедушка случайно не рассказывал, как ВЫГЛЯДЯТ эти самые язвимые органы?

В следующую секунду дракон уже не приближался, он был здесь, пролетал в нескольких футах над ними – текучая мозаика чешуи и грома, он заполнил собой все небо.

Колон выстрелил.

Стрела взмыла вверх, прямо к цели.

Ваймс полубежал, полуспотыкался о мокрые булыжники. Он задыхался и опаздывал.

«Так не бывает, – проносились в его голове безумные мысли. – Герой всегда разделывает чудовище под орех и всегда появляется в самый последний момент. Только, наверное, этот последний момент прошел пять минут назад.

Да и не герой я вовсе. Я в плохой форме, и мне надо бы промочить горло, а зарплата моя – пара долларов в месяц, не считая плюмажных. Это не заработок героя. Герои грабастают королевства и принцесс, регулярно делают физические упражнения, а когда улыбаются, то солнечный луч играет у них на зубах и загорается звездочкой – дзынь! Сволочи они, эти герои».

Глаза щипало от пота. Волна адреналина, которая вынесла его из дворца, отхлынула и теперь требовала платы за труды.

Он споткнулся и ухватился за стену, чтобы не упасть, а сам тем временем, как рыба, выброшенная на песок, хватал ртом воздух. И тут в поле его зрения попали какие-то фигуры на крыше.

«О нет! – подумал он. – Они ведь тоже не герои. Интересно, они хоть понимают, во что ввязались?»

Это был тот самый шанс – один на миллион. И кто сможет с уверенностью утверждать, что где-то, в одной из миллионов возможных вселенных, он не сработал?

Именно от таких вещей боги получают истинное наслаждение. Хоть и есть такой Шанс, который иногда переигрывает даже богов, против него успешно выступают девятьсот девяносто девять тысяч девятьсот девяносто девять прочих шансов…

В данной отдельно взятой вселенной стрела благополучно отскочила от драконьей чешуи и со свистом канула в лету.

Колон, не веря своим глазам, смотрел, как над головой проносится драконий хвост.

– Она… не попала, – одними губами выговорил он. – Но она не могла не попасть! – Он устремил воспаленные глаза на двух товарищей. – Ведь, черт возьми, это был тот самый последний, отчаянный шанс – один на миллион!

Дракон сложил крылья, обогнул массивным телом воображаемую воздушную ось и приземлился на крыше.

Моркоу схватил Шноббса за пояс и положил руку на плечо Колона.

Сержант рыдал от ярости и разочарования.

– Чертов шанс на чертов миллион! Черт его побери!

– Слушай, сержант…

Дракон изрыгнул пламя.

Это была прекрасно контролируемая полоса плазмы. Она прошла сквозь крышу, как сквозь масло.

Прорезала лестничные клетки.

С треском вгрызлась в древнюю кладку и, как бумагу, скрутила перекрытия. Вспорола трубы.

Словно кулак разъяренного бога, она один за одним проламывала потолки, пока не добралась до большого медного чана с тысячами галлонов свежеприготовленного, хорошо выдержанного пойла, чем-то, быть может, похожего на виски. Например, горючестью.

Пламя охватило чан.

К счастью, шансы, что в таком взрыве кто-нибудь уцелеет, равнялись точнехонько единице на миллион.

Огненный шар рос, как… скажем, как роза. Как гигантская оранжевая роза в желтых прожилках. Она подняла на себе крышу и завернула в нее ошалевшего дракона, а потом зашвырнула его высоко в небо, послав следом кипящее облако из щепок и осколков труб.

Люди завороженно смотрели, как сверхгорячая взрывная волна уносит чудовище в небесную высь. Им было не до Ваймса, который, хрипло дыша и ругаясь, пробивался сквозь толпу.

Растолкав плечами выстроившихся в ряд дворцовых стражников, он, спотыкаясь и оскальзываясь, заторопился к центру площади. В этот момент никто не обращал на него внимания.

Он остановился.

Это была вовсе не скала, потому что Анк-Морпорк стоял на суглинке. Всего лишь огромный кусок цементированной кладки тысячелетней давности, вывернутый из городского фундамента. Анк-Морпорк был настолько древним городом, что строился в общем и целом на Анк-Морпорке.

Кусок приволокли в центр площади, и к нему цепями приковали госпожу Сибиллу Овнец. Одета она была во что-то белое – видимо, в ночную рубашку – и в огромные резиновые сапоги. Вид у нее был как после хорошей рукопашной. На какой-то краткий миг Ваймс ощутил прилив сочувствия к прочим участникам этой рукопашной. Госпожа Овнец бросила на него взгляд, исполненный чистой, неразбавленной ярости.

– Вы!

– ТЫ!

Он неопределенно помахал рукой.