Сергей Платов - Собака снова человек!

Вообще-то, как ни странно, лучший способ борьбы с этими друзьями — это полное их игнорирование. Упаси вас тронуть этих болотных жителей — вони не оберешься, куда там до них упомянутому ранее лешему! По сравнению с донными он просто ароматная фиалка. Однако промолчать я не мог, это было выше моих сил.

— Слышь, вы, тина болотная, вас вообще-то сюда никто не звал! Так что если что не устраивает, валите отсюда подобру-поздорову, а то можно и схлопотать!

Наверное, с таким же успехом я мог бы разговаривать с мачтой. Вонючки даже головы не повернули. Однако через некоторое время я всё-таки дождался реакции.

— Отвра-а-атительные лю-у-ди, всегда окружа-а-ют себя мерзкими лохма-а-тыми созда-а-ниями, ува-жа-а-емый Лабос Бульбулис.

— Что с них взя-ать, это же лю-у-ди, уважа-а-емый Ритос Брызгалис.

Вся команда уставилась на меня в немом ожидании. Первой не выдержала Матрена:

— Ну чего стоишь, задай им!

— Не могу, — понурившись, признался я, — вони не оберешься, потом сами не рады будете, что я их тронул.

— Так это что, нам этих Лабосов-Ритосов всю дорогу терпеть? — взревела Матрена.

— В общем, да, — скрепя сердце вынужден был сознаться я. — Они живут, как паразиты, презирают всех окружающих, но тем не менее активно их используют в своих целях. Сейчас, наверное, им просто было по пути с нами, вот они приползли.

Услышав такое, Матрена побагровела. Наверное, через некоторое время наш шкипер успокоился бы, но тут водяные опять заговорили:

— Уважа-а-емый Брызгалис, вам не ка-а-жется, что этот огро-о-мный экземпляр отста-а-лого человечества ведет себя сли-и-шком громко.

— Ка-а-жется, не менее уважа-а-емый Бульбулис. Хорошо еще, что терпе-эть эту некультурную особь нам приде-отся недо-о-лго.

Я, конечно, Матрену не виню, это было явным перебором, и ни один нормальный человек такое стерпеть не смог бы. Хозяйка трактира была абсолютно нормальная (разве что несколько крупная), поэтому среагировала на неприкрытое донное хамство вполне адекватно: взяла уже знакомое нам весло и бросилась на флегматичных обидчиков.

Судя по тому, что Тинки и Винки вместе со мной кинулись наперехват, они также прекрасно представляли, что последует дальше. К нашему несчастью, силы оказались неравны, и заветное весло обрушилось на головы Лабоса Бульбулиса и Ритоса Брызгалиса.

Разумеется, под воздействием столь веского аргумента они разлетелись по всей палубе в виде болотной слизи. Надо ли говорить, что и без того невыносимый запах только удесятерился.

Ошарашенная Едрена-Матрена тут же зажала нос рукой и в этой самой позе в бессильной ярости смотрела, как сотни капелек неумолимо поползли навстречу друг другу, и уже спустя минуту в том же самом месте, с тем же брезгливым выражением лица, появились водяные.

— Тысячу раз пра-а-вы наши предки, что прекра-а-тили всяческое обще-э-ние с этой отста-а-лой расой, несравненный Лабос.

— И вы, как всегда, пра-а-вы, великоле-э-пный Ритос. Как они бы-ыли дикаря-а-ми, так и оста-а-лись.

Конечно, услышав такое, Матрена поудобнее перехватила весло и опять бросилась в атаку. Но на этот раз мы оказались наготове. Зажимая нос и стараясь задерживать дыхание, наперехват пошла вся оставшаяся команда. К нам даже присоединилась проснувшаяся Селистена. Коллективными усилиями нам удалось удержать нашего шкипера от необдуманного поступка.

— Матрешенька, ты только не волнуйся, — уговаривал я разъяренную хозяйку трактира. — Я тебя прекрасно понимаю, но подобными методами с донными бороться невозможно, нам же хуже будет.

— Чтобы какие-то твари на моей же ладье посмели…

— Извини, конечно, но ладья ворованная, — поправил я несколько увлекшуюся Матрену.

— Не ворованная, а позаимствованная, — не осталась в долгу женшина-гора.

— А еще все лю-у-ди воры и пьяницы, — опять раздался противный голосок кого-то из водяных.

— В са-а-мую точку, уважа-а-емый, абсолютно все. — На этот раз нервы не выдержали у меня, и именно я бросился поквитаться за такое оскорбление рода человеческого от каких-то болотных жаб. К счастью, общими усилиями остановили и меня.

Наконец, немного успокоившись, мы бросили якорь и собрались на короткое совещание. Тут я поведал окружающим всё, что знал о донных водяных, а Тинки и Винки, со своей стороны, как могли, дополнили мой рассказ.

— По большому счету, они безобидные, — хлопая ресницами, пролепетал один из луговых спиногрызов.

— Да-да, сами убивать никого не будут, не та у них сущность.

— Погодите-погодите, — нахмурилась Селистена. — Значит, сами не будут, а попросят кого-то другого?

— Не исключено, прекрасная Селистена, — промурлыкал Тинки. — Хотя и маловероятно.

— Хотя-а с друго-ой стороны, уважа-а-емый Бульбулис, всяческа-а-я нечисть ненамно-ого лучше людей, — как бы не замечая нашего разговора, заметила одна из вонючек.

— Да, конечно-о, глубокоуважа-а-емый Брызгалис, все они одина-а-ковы.

Что тут поделаешь, мы просто поскрипели от бессилия зубами и продолжили разговор.

— Так и что нам делать? — не выдержал Фрол.

— Как сделать так, чтобы они от нас отстали? — поддержал брата Федор.

— Никак, — отозвался я, и со мной немедленно согласились луговые, — пока они сами не захотят, от нас не отстанут.

— Их надо просто не замечать, — со вздохом заметил Тинки.

— Но внимательно за ними следить, — добавил Винки.

Против такого варианта развития событий активно возражала обиженная в лучших своих чувствах Едрена-Матрена, но и она была вынуждена согласиться с нашим предложением. Однако гнев всё еще продолжал клокотать в огромной груди, и крайними на этот раз оказались братья.

Матрена напоследок бросила полный презрения взгляд в сторону шушукающихся донных водяных и опустила свои очи на заляпанную тиной и илом палубу.

— Слушай мою команду! — взревела женщина-гора таким голосом, что в небольшом лесочке на берегу поднялась стайка птиц. — Поднять якорь, приступить к уборке!

Услышав ее команду, я постарался ретироваться подальше. Перспектива поучаствовать в этом предприятии мне как-то не улыбалась. К тому же для этого у меня отсутствуют необходимые части тела. Моему примеру тут же последовала боярышня, Шарик и парочка спиногрызов.

Ну а братьям ничего не оставалось, как тяжко вздохнуть и обреченно приступить к выполнению поставленной задачи.

Пока Фрол с Федором приводили палубу в порядок, над ними неустанно потешались Лабос и Ритос. Мне стало обидно. Вот есть же на свете противные экземпляры. Сами ровно ничего из себя не представляют, но тем не менее твердо уверены в своей исключительности. Хотя тут, может, они и правы, они и вправду исключительно мерзкие создания.

Так и потекла наша жизнь, с незваными гостями. Как и было условлено, мы старались не обращать никакого внимания на зарвавшуюся парочку, хотя подчас это было крайне тяжело.