Терри Пратчетт - Стража! Стража!

Я такой счастливый, как никто другой в целом мире.

Ваш сын, Морковка.

Бодряк постучал в дверь.

Как он заметил, была приложены усилия, чтобы привести в порядок особняк Рэмкинов. Разросшийся кустарник был безжалостно вырублен. Старый рабочий, стоявший на верху лестницы, прибивал к стенам штукатурку, а другой, с лопатой, был занят определением, где же кончается лужайка и начинаются клумбы с цветами.

Бодряк сунул подмышку шлем, пригладил волосы и постучал. Он предполагал попросить сержанта Двоеточие сопровождать его, но быстро отбросил эту мысль. Он не мог выносить насмешек. Чего он, в конце концов, должен бояться? Он смотрел на когти смерти три раза, четыре, если включить сюда приказание лорду Ветинари заткнуться.

К его удивлению дверь наконец была открыта дворецким, таким старым, что он должно быть был воскрешен стуком в дверь.

— Д-да? — сказал он.

— Капитан Бодряк, Городской Дозор. — сказал Бодряк.

Дворецкий оглядел его с ног до головы.

— Ах, да. — сказал он. — Ее честь говорила. Я полагаю, что ее честь находится со своими драконами. — Если вы желаете подождать, то я провожу…

— Я знаю дорогу. — сказал Бодряк и отправился по заросшей тропинке.

Загоны были разрушены. Разбитые деревянные ящики лежали под навесом из промасленной тряпки. Из глубины навеса его приветствовали несколько печальных болотных драконов. Среди ящиков целеустремленно копошилась пара женщин.

Скорее всего леди. Они были слишком неопрятны, чтобы быть простыми женщинами. Никакие обычные женщины не могли мечтать, чтобы выглядеть столь неряшливыми; вам нужно было обладать в полной мере самоуверенностью, которая происходит от знания того, кто был ваш пра-пра-пра-пра-дедушка, перед тем как вы могли надеть подобную одежду. Но это была, как заметил Бодряк, без сомнения хорошая одежда, или была когда-то, одежда купленная их родителями, но столь дорогая и столь прекрасного качества, что ей не было сносу и ее передавали из рук в руки, как фарфор, столовое серебро и подагру.

Драконоводы, подумал Бодряк. Так можно их назвать, и в них было нечто. Это нечто проявлялось в том, как они носили шелковые шарфы, старинные твидовые куртки и дедушкины сапоги для верховой езды. И, разумеется, запах.

Маленькая жилистая женщина, с лицом как старая кожа на седле, перехватила его взгляд.

— Ах. — сказала она. — Вы наверное будете тем самым доблестным офицером. — Она заправила выбившуюся белую прядь волос под шарф, покрывавший голову, и протянула коричневую, с вздувшимися венами руку. — Бренда Родли. Это Роза Девант-Молей. Как вам известно, она управляет Сияющим Убежищем. — Вторая женщина, имевшая телосложение человека, который мог одной рукой поднять четверку лошадей, а другой подковать их, дружески ему улыбнулась.

— Сэмюэль Бодряк. — тихо сказал Бодряк.

— Мой отец тоже был Сэм. — сказала Бренда. — Вы всегда можете доверять Сэму, говорил он. — Она сунула дракона обратно в ящик. — Мы просто помогаем Сибил. Старые друзья.

Разумеется, коллекция вся сгорела. И они разбежались по всему городу, маленькие дьяволята. Присягаюсь, что они все вернутся домой, когда проголодаются. Что за родословная, а?

— Простите?

— Сибил убеждена, что он был выдающимся в своем роде, но я говорю, что мы сможем вывести породу за три или четыре поколения. Знаете, я прославилась успехами в разведении драконов. — сказала она. — Знаете, это будет нечто выдающееся. Совершенно новый вид дракона.

Бодряк подумал о сверхзвуковых турбулентных следах, прочертивших небо.

— Э-э. — сказал он. — Да.

— Простите, но нам нужно продолжить работу.

— Э-э, нет ли поблизости леди Рэмкин? — сказал Бодряк.

— Я получил записку, что мне необходимо немедленно явиться сюда.

— Она где-то внутри. — сказала мисс Родли. — Сказала, что ей нужно увидеть кое-что важное. Ах, будьте осторожны с этим драконом, Роза, вы глупое создание!

— Более важное, чем драконы? — сказал Бодряк.

— Да. Не могу понять, что с ней такое. — Бренда Родли порылась в кармане своего огромного жилета. — Рада была познакомиться с вами, капитан. Всегда приятно познакомиться с новыми членами мира Фантазии. Заходите в любой момент, когда будете проходить мимо, я буду только рада показать вам все вокруг. — Она извлекла на свет грязную визитную карточку и втиснула ее ему в руку. — Нужно идти, мы слышали, что кое-кто из них пытается свить гнезда на башне Университета. Нельзя этого допустить. Мы должны спустить их вниз до наступления темноты.

Бодряк рассматривал карточку, пока женщины собирались в поход, захватив сети и веревки.

На карточке было написано: «Бренда, леди Родли, Родовое Поместье, замок Квирм, Квирм.» Кто бы мог подумать, пришло ему в голову, что это ходячее ожившее стойло было вдовствующей герцогиней Квирм, которая обладала столь обширными земельным владениями, что их было невозможно охватить глазом с самой высокой горы в ясный день. Валет не одобрил бы подобного. Казалось это был особый вид нищеты, который могли себе позволить только очень, очень богатые…

Именно так вы можете обладать властью на земле, подумал он. Вас никогда не заботят любые притязания и мысли кого бы то ни было, но и вы никогда до конца ни в чем не уверены.

Он вернулся в дом. Дверь была распахнута. Она вела в большой, но темный и душный зал. На стенах в полумраке висели головы убитых животных. Казалось Рэмкины представляли животному миру большую угрозу, чем ледниковый период.

Бодряк бесцельно брел по галерее цвета махагони.

Это была столовая, где стоял стол, сидя за дальним концом которого люди находились в другой временной зоне. Один конец стола был заставлен серебряными подсвечниками.

Стол был накрыт на двоих. Набор ножей и вилок располагался по обеим сторонам каждой тарелки. Старинные бокалы поблескивали в свете свечей.

Ужасное предчувствие охватило Бодряка в тот же миг, как запах «Очарования», самых дорогих духов доступных в Анк-Морпорке, долетел до него.

— Ах, капитан. Как прекрасно, что вы пришли.

Бодряк медленно, без видимых усилий, повернулся.

Леди Рэмкин стояла позади, во всем блеске великолепия.

Бодряк был несомненно потрясен голубым платьем, переливающимся в свете свечей, огромной копной каштановых волос, и слегка озабоченным лицом, которое подтверждало, что целый батальон художников и декораторов только что разобрал свои подмостки и удалился прочь, а легкое потрескивание гласило, что под ним все затянуто в корсет и подвергается давлению, которое обычно можно найти только в глубинах больших звезд.

— Я, э-э. — сказал он. — Если вы, э-э. Как вы сказали, э-э. Я пришел, э-э. Платье весьма вам идет, э-э. Чрезвычайно, э-э. Очень, э-э.