Лоуренс Уотт-Эванс - Ночь Безумия

Он собрал все, что нужно – соль, петушиную кровь, свой атамэ и необходимые благовония, – и как раз подбирал наиболее точные слова, чтобы облечь в них вопрос для Фенделова Прозрения, надеясь, что все сработает, когда в двери мастерской постучали.

Манрин вздохнул и опустил атамэ.

– Да! – откликнулся он.

Дверь приоткрылась, и в щель заглянул его слуга Дернет.

– Хозяин, – сообщил он, – к тебе гости.

– Лорд Калтон? Или леди Зарреа?

– Нет, хозяин. Маг, именуемый Абдаран Белый, и его ученик, Ульпен из Северного Харриса.

Манрин сдвинул брови.

– Абдаран?.. Ах да! Знаю его. Так у него ученик?

– Очевидно, хозяин.

– Пришли их сюда.

Дернет помедлил – обычно Манрин принимал гостей в одной из гостиных. Приказ, однако, был достаточно ясен.

– Сию минуту, хозяин, – сказал он, прикрывая дверь.

Манрин снова уткнулся в свой листок, раздумывая, какой глагол подойдет больше – «объясни» или «опиши», и не превращают ли эти глаголы вопрос в просьбу: тогда Прорицание не сработает, как нужно. Возможно, лучше будет: «Какова природа...»

Дверь снова отворилась, и вошли два мага, оба в официальных одеждах: на старшем, лет пятидесяти с небольшим, мантия была темно-красная, и цвет этот подчеркивал снежную белизну его волос; младший, черноволосый паренек лет шестнадцати, был в сером одеянии подмастерья.

– Магистр, – с поклоном произнес старший.

– Абдаран, – ответствовал Манрин, отбрасывая листок. – Что привело тебя в Этшар?

Абдаран мрачно улыбнулся:

– Ноги, конечно. Заклинаний переноса под рукой не оказалось, а дело у нас важнейшее. Можно, мы сядем?

– Сделайте одолжение – если найдете куда. – Манрин широким жестом обвел мастерскую. – Так что за важное дело?

Абдаран поглядел на кресло, и Ульпен торопливо снял с него несколько книг и связку маленьких косточек. Абдаран сел и продолжал:

– У моего ученика, Ульпена, развились странные новые способности.

Ульпен деловито снимал со второго кресла какие-то горшочки. Кресел, не считая собственного табурета Манрина, в мастерской было всего три, и все они были завалены всякой всячиной. Занятый расчисткой, юноша не заметил устремленного на него вопросительного взгляда Манрина.

– Что за способности? – спросил Манрин.

– Во-первых, он передвигает физические объекты силой одной только мысли.

– Чародейство, – определил Манрин. Он взглянул на Ульпена. – Но ведь у него уже есть атамэ, не так ли?

– Конечно, магистр, – отвечал Абдаран. – Вон он на поясе. Боюсь, я не улавливаю связи, и слово «чародейство» мне не знакомо. Мы слышали нечто похожее от стражников у Главных ворот, но что это такое – не знаем.

Манрин удивленно уставился на посетителей.

– Боги! – воскликнул он. – Где вы оба были?

– В Северном Харрисе, – резко ответил Абдаран. – Это деревня лигах в восьми к северо-востоку отсюда, как ты, конечно же, знаешь.

– Наставник, – громко прошептал Ульпен, – он же магистр!..

Манрин вздохнул.

– Нет, мальчик, он прав. Прости меня, здесь все об этом знают, вот и... Что ж, значит, вы ее каким-то образом пропустили.

– Что пропустили? – уже более вежливо уточнил Абдаран.

– Ночь Безумия. Так ее называют. Позапрошлая ночь – с позднего вечера четвертого дня летнежара до утра пятого дня.

Абдаран явно ждал продолжения, и Манрин заговорил снова:

– В ту ночь – после заката, но до полуночи – произошло... нечто. Нам до сих пор неизвестно, что именно; попытки прозрений ничего не дали, их блокирует какая-то очень мощная и совершенно незнакомая нам магия. Сотни, быть может, тысячи спавших разбудил ужасный кошмар. Те, кто не спал, рассказывают о странном ощущении – их будто ударило что-то незримое. Большинство и тех, и других принялись вопить, хотя по большей части не могли объяснить почему, многих охватила паника. Почти все кричавшие и кое-кто из тех, кто молчал, обнаружили, что, как твой ученик, могут перемещать вещи, не касаясь их. А те, кто поддался панике, метались по своим домам и улицам, своей новой силой круша все вокруг и потакая любым своим прихотям. То же самое творили и иные из тех, кто не испугался, просто потому, что представилась такая возможность. Дюжины убитых, дома и лавки разграблены или сожжены – ночь была очень страшной, вам повезло, что вы ничего этого не видели.

Ульпен был бледен как мел; Абдаран глубоко задумался.

– Понимаю, – выговорил он наконец. – Так ты думаешь, это и поразило моего ученика?

– Именно так я и думаю, – кивнул Манрин. – Принимая на веру, что он может двигать вещи одной только волей. Если так, тогда он – чародей.

– Покажи ему. – Абдаран повернулся к Ульпену.

Ульпен сглотнул, огляделся и указал на связку костей, которую только что снял с Абдаранова кресла.

– Это подойдет?

– Конечно, – сказал Манрин, и не успело слово слететь с его губ, как связка повисла в воздухе примерно в футе над полом. Полетав взад-вперед, она снизилась и вновь улеглась на пол.

– А не снились тебе в последнее время дурные сны? – осведомился Манрин. – Скажем, ты падаешь, горишь или похоронен заживо?

– В эту ночь – нет. – Ульпен явно раздумывал. – А вот в прошлую – снились.

Манрин снова повернулся к Абдарану.

– Чародей, – сказал он. – Вне всяких сомнений.

– А откуда вообще это слово – «чародей»? – спросил Абдаран.

– Ведьмы из Этшара Пряностей говорят, эти чары схожи с теми, какими они пользовались несколько столетий назад, в Великую Войну. Название прижилось, хотя сходство оказалось лишь внешним.

– И много людей поражено?

– Люди лорда Эдерда считают, в Этшаре-на-Песках их несколько сотен, до тысячи. В Этшаре Пряностей, насколько мы знаем, – тоже. В Этшаре-на-Скалах их меньше, самое большее – пара сотен. Что до Малых Королевств и земель севера – оттуда пока известий нет. – Манрин немного помолчал и добавил: – Я не сказал тебе самого страшного. Когда все это только началось, в самые первые часы, сотни людей просто исчезли. Кое-кого видели: все они шли, бежали или, пользуясь новыми способностями, летели на север, если быть точным – на северо-восток. Других просто не стало, семьи хватились их, встав поутру. Никто из них не вернулся; мы понятия не имеем, что с ними сталось. Большинство винит во всем чародеев, и Эдерд раздумывает, выслать их всех или перебить, хоть мне и сомнительно, что он сам додумался до настолько крутых мер. По-видимому, двое других членов Триумвирата настроены так же решительно.

– Неужто вы еще не выяснили, что стоит за всем этим?

Манрин развел руками.

– Мы пытаемся, – проговорил он. – Покуда мы установили, что это не исходит от богов, что, несмотря на сходство, это не ведьмовство и не любая из известных форм магии. – Он взглянул на Ульпена. – А еще мы считали, будто это не затронуло магов. У тебя ведь истинный атамэ, юноша?