Виктория Угрюмова - Змеи, драконы и родственники

— Не случилось, но вот-вот случится, — загадочно молвила Свахерея с набитым ртом. — Палислюпный прибацуйчик!

Галя застыла изваянием. Она ко многому привыкла, но некоторые вещи до сих пор приводили ее в замешательство. Ну вот что такое Палислюпный прибацуйчик, скажите на милость? И что делать — радоваться, или спасаться бегством, или принимать самые решительные меры?

— Королева-тетя проснулась, — выдала ведьма еще одну оглушительную новость. И принялась поглощать галушки.

— Уходим? — лаконично поинтересовалась Галя, наслышанная о тетиных подвигах. Что для русского человека — немец, то для Упперталя — королева Гедвига. Это Галя уже твердо выучила.

— Как?

— Просто. Огородами, огородами — и к Котовскому.

— Никакого Котовского! — хлопнула Свахерея ладонью по столу. — Какой Котовский? Кто он такой?

— Герой Гражданской войны, — терпеливо пояснила Галя.

— Как звать?

— Гришей.

— Душара меня задери! Ну что это за имя? Даже представить страшно: муж — и вдруг Гриша.

— Имя как имя, — сдержанно отвечала Галя.

— Богатый, знатный?

— Да нет… И вообще, он уже умер давно.

— Что ж ты мне голову морочишь? — вскричала Свахерея. — Нам с тобой надо стратегически мыслить. Вот, скажем, как приятно позвать к столу мужа по имени Оттобальт.

— Это ты о чем? — насторожилась племянница.

— А о том, птичка моя, что скоро в Уппертале будут праздновать день Матрусеи, Вадрузеи и Нечаприи. И наша дорогая королева Гедвига объявила, что и в этом году во дворце состоится Палислюпный прибацуйчик, на котором король Оттобальт на этот раз выберет-таки себе невесту. Уж она с него, голубчика, с живого не слезет. И почему-то я в это верю.

— Прибацуйчик — это бал? — восхищенно спросила Галя, игнорируя остальные сведения.

— Что такое бал? — искренне заинтересовалась Свахерея.

— Ну, танцуют все, музыка играет, наряды шикарные. Столы ломятся, — принялась Галя загибать пальцы, перечисляя известные ей приметы королевских балов.

— Так и говори — прибацуйчик, — прервала ее ведьма. — А то выдумала — бал какой-то. Даже выговорить нельзя. И очень вульгарно звучит. Никогда не повторяй в свете это неприличное слово.

— Бабуля! Дорогая! — вскричала Галя. — Как же мне хочется попасть на бал! То есть я хотела сказать — на прибацуйчик…

Если в пригороде Дарта Галя Наливайко сияла от счастья, услышав о том, что через несколько дней в королевском дворце будет грандиозное празднество по случаю обручения короля с какой-нибудь достойной того девушкой, то в самом Дарте будущий жених прыгал, как пескарь на сковородке.

Выспавшаяся тетя оказалась еще худшим бедствием, нежели невыспавшаяся. Энергии у нее прибавилось, идеек тоже — хоть бороду отращивай (как туманно намекнул Мулкеба, в очередной раз спасаясь бегством от ее величества королевы, желавшей непременно использовать его таланты для организации прибацуйчика). Неукротимая воля Хеннертов поставила на уши весь замок и его обитателей и категорически препятствовала последним принять нормальное положение. В мире, где кто-то идет — а не бежит, спит — а не бодрствует, ест — а не торопливо глотает, беседует — а не рапортует, королеве-тете было неуютно. И она старалась сделать его (мир) лучше и прекраснее.

Словом, в замке бегали, рапортовали, бодрствовали, а также вздрагивали, морщились, корчились и шепотом сыпали проклятиями. Некоторые, доведенные до последней степени отчаяния, отваживались даже сбежать от ее деловитого величества и спрятаться в погребах. С каждым часом в погребах оставалось все меньше свободного места.

Если бы здесь был Спартак или Емельян Пугачев… Впрочем, весьма вероятно, что тетя поглядела бы на зарвавшегося бунтовщика своим знаменитым — фирменным — взглядом и рявкнула что-то вроде: «Молчать! Стоять! Благоговеть!» — и было бы по сему. Потому что там смерть на поле боя или четвертование какое-нибудь — это, конечно, неприятная штука. Но вот и лесоруб Кукс в курсе и не даст соврать, что это еще цветочки, а когда тетя… Словом, тетя — это тетя.

Король это знал очень хорошо. Выучил с младых ногтей. По этой причине он воодушевлял своих подданных личным примером: вырезывал ножницами какие-то пергаментные финтифлюшки для украшения праздничного зала, высунув язык от напряжения, драил драгоценный чепчутрик с пимпочками, стараясь не думать, что этот кошмар, более всего похожий на многоярусный кремовый торт с бантиками, ему предстоит напялить на голову. А еще он постоянно выслушивал тетины свежие идейки, которыми она фонтанировала, словно только что пробуренная нефтяная скважина, и участвовал во всех ее начинаниях. А начинаний было много.

Во-первых, Гедвиге вынь да положь захотелось осчастливить каких-нибудь бедных крошек из сиротского приюта. А так как крошек в приюте не было, потому что уппертальцы — народ добросердечный и детей, как зверушек, в приживальник не отдают, многострадальному Мароне пришлось срочно организовывать два десятка псевдосироток.

Королева-тетя встретилась с детишками и вручила им праздничные подарки. В полотняном мешочке ошеломленные «сиротки» обнаружили массу интересных вещей: брошюрку «Как стать Нучипельской Девой» — особенно актуальную для мальчиков, крохотную копию памятника, возведенного королеве-тете в славном городе-герое Нучипельсе (всякий город, где тетя живет десять месяцев в году, вправе претендовать на звание города-героя), а также собственноручно связанные августейшей благодетельницей ночные колпаки, в каждом из которых мог целиком уместиться не слишком крупный ребенок.

Вторым испытанием для нервов Оттобальта стал традиционный просмотр портретов потенциальных невест. «Рожи под стать именам», — неосторожно высказался король, о чем тут же и пожалел и жалел еще дня два подряд без перерывов на обед.

— Что, — вопила тетя, — ты имеешь против имени Матрусея? Это же так символично. И лицо у нее… запоминающееся, необычное!

— Только в темном коридоре лучше его не показывать, — огрызался Оттобальт.

— Бальтик! Меня потрясает твоя непредусмотрительность! — потрясала тетя кулачками. — Жена не должна привлекать к себе внимание других мужчин. Так ей будет проще хранить тебе верность.

— Жена не должна отпугивать других мужчин! — возражал Оттобальт, загнанный в угол. — Так я потеряю всю гвардию. И потом, как ее звать — Матруся? И не подсовывай мне Вадрузею! С Вадрузеей мне тоже не хочется сидеть за одним столом.

— Тогда погляди на эту Нечаприю, — заходила тетя с другого фланга. — Или вот эту.

Оттобальт тоскливо подумал, что просыпаться в одной постели с Нечаприей человеку с развитым воображением не рекомендуется.

— Ты мог бы называть ее Чапой, — мечтательно произнесла королева. — Она пишет, что окончила заочные курсы казначеев и в любой момент готова предложить свои таланты тебе в помощь.