Александр Трошин - Выбор альтернатора

— Дальше — все, — пожал я плечами. — Мы немного посражались, затем я провалился сквозь пол и едва не сдох, упав на камни какой-то чудной пустыни.

— А как выбрался оттуда?

— Чудом, разумеется! — оскалился я.. — Благодаря врожденным мужеству, ловкости и незаурядному уму!

— Никогда не замечала в тебе ни одного, ни другого, ни тем более третьего! — презрительно фыркнула Велия. — А все-таки?

— М-м… — промычал я, слегка покусывая костяшки пальцев и настраиваясь на серьезный лад. — Прости, Велия, не могу тебе этого рассказать. Слишком много личного, что касается только меня…

Дверь осторожно приоткрылась.

Проклятье! Если бы я не замешкался всего на одно короткое мгновение, то мог бы тяжелой пустой бутылкой попасть в голову Перри!

— О, все живы! — констатировал он.

— Жалкий трус! — презрительно вспыхнул я. — Оставил боевого товарища в опасности!

Перри изобразил на лице смущение, но по наглым глазам было видно, что это — маскировка.

— До смертоубийства же не дошло! — попытался он оправдаться.

— Никак не благодаря тебе! — достаточно мирно огрызнулся я, откупоривая следующую бутылку.

Перри бесцеремонно скинул старого Уэлча с кресла и занял его место.

— Да ладно, — примирительно сказал он, забирая из моих рук емкость, — забудь. Ведь благодаря мне уже большая часть стражи знает, что с нами в битву пойдет Фенрир Бессмертный!

Почему-то новое прозвище нисколько меня не вдохновило — по опыту знаю, что многие захотят проверить на практике справедливость почетной приставки, так что добра от нее ждать нечего.

— Еще бы Лазарем Всенепременно Воскрешающим обозвал! — проворчал я. — А на какую битву, прости, я иду? Любопытно, знаешь ли.

Перри воззрился на меня, аки на безумца.

— Вижу, — грустно произнес он, понурив голову, — время, которое ты провел неизвестно где, не лучшим образом отразилось на твоей памяти… Напрягись, Фенрир! — с надеждой воскликнул он, и я почувствовал сильное желание придушить его на месте. — Не ты ли рвался в бой против Солонара?!

Я было хотел обвинить Перри в злоупотреблении спиртным, но все-таки решил сперва испытать его рассудок.

— Перри, друг мой, — успокоительно ответствовал я, — по твоим словам, уже прошло семь лет. Что ж вы, клоуны хреновы, так и не сподобились еще захватить и разрушить этот городишко?

— Почему? — удивился старшина. — Ходили на Солонар семь раз. На протяжении многих столетий битва происходит раз в год. Разве я не упоминал об этом раньше?

— Нет, Перри, не упоминал, — улыбнулся я.

Воистину, дивный момент, когда ничем не примечательная бутылка с мелодичным звоном превращается в прекрасную розочку, надо бы воспеть в стихах!

Велия моментально сориентировалась и перехватила мою руку, намертво сжав кисть.

— Пусти! — прорычал я, тщетно стараясь освободиться. — Достали его чертовы недомолвки! Убью гада прямо сейчас! Ведь ни разу не рассказал мне хоть что-нибудь от начала и до конца!

Коварная Велия, не давая мне пошевелиться, второй рукой обхватила мою шею. Я мигом успокоился.

— Все, передумал, не буду никого убивать! — прохрипел я, пуская через нос пузыри. — Клянусь!

— Ты уверен? — ласково поинтересовалась она, не ослабляя хватку.

— Неужели только моя смерть убедит тебя в этом? — кое-как проквакал я, наблюдая перед глазами разноцветные круги на черном фоне.

О, воздух! Наконец-то!

Легкие заработали кузнечными мехами, и я постепенно пришел в себя.

— Это нечестно! — проворчал, отдышавшись.

— И что с того? — Велия невинно смотрела мне в глаз.

За один только взгляд я готов был простить ей что угодно! Это и сделал. Правда, мысленно.

— Все равно, Перри, ты настоящая сволочь! — покосился я на старшину. — Сволочью был, сволочью и останешься!

Он скромно пожал широкими плечами, похоже нисколько не задетый.

— И когда мы выступаем против Солонара? — осведомился я.

— Ты очень вовремя вернулся! — оскалился он. — Через несколько дней.

— Нельзя ли поточнее, Перри? Велия ведь не будет сидеть рядом со мной остаток своей жизни! — намекнул я.

— Как только будут завершены все приготовления, — попытался он юлить.

— Конкретнее! — потребовал я.

Перри горько вздохнул и, на секунду задумавшись, конкретизировал:

— Через три дня. С первой утренней звездой.

Последующие три дня практически начисто стерлись из моей памяти. Сохранились лишь смутные видения», в которых из-за плотного алкогольного тумана трудно что-либо разобрать. Мы веселились, расслаблялись, готовились к будущим лишениям и страданиям, не думая о более близкой перспективе цирроза печени.

Последняя ночь…

Тяжелые тучи закрыли звездное небо. Любой, кто рискнул выйти на улицу, мгновенно промокал под безжалостными струями скучного дождя.

Последняя нераскупоренная бутылка загадочным образом испарилась с широкого стола. «Все должны хорошенько отдохнуть сегодня!» — приказал наш безжалостный командир.

Я стоял на крохотном балкончике под дождем и пытался думать о жизни. Хмель иссяк, напускное веселье — тоже. Я остался таким, каким могу быть лишь наедине с собой, то есть абсолютно одиноким. Искренне ненавижу слякоть! Дождь всегда выбивает меня из колеи! С другой стороны, именно в такие моменты я по-настоящему счастлив. Посторонние мысли покидают голову, и я наслаждаюсь своим несчастьем.

— Тебе нравится мокнуть? — поинтересовалась незаметно подошедшая Велия.

— Да, — пожал я плечами. — Почему бы нет?

Она осторожно прижалась ко мне, чуть дрожа от холода.

— Ненавижу такую погоду, — пожаловалась она. — Скучно, серо, тоскливо.

— Зато тихо и спокойно, — возразил я.

Одиночество… Один среди пустыни Вселенной… Только я и мои мысли… Ничто не тревожит, ничто не волнует… Нет ни правил, ни законов — только я и одиночество…

— В такую погоду чувствуешь себя совершенно одиноко.

— Неужели хорошо быть покинутым и одиноким?

— Наверное.

Я аккуратно обнял Велию за изящную талию.

— Фу, — поморщилась она, сильнее прижимаясь ко мне, — ты мокрый, холодный и скользкий.

— Разве от этого ты будешь любить меня меньше? — невинно спросил я.

— Дурак, — насупилась Велия, нисколько не обидевшись. — Ты ведь уже не вернешься в Лоренгард?

— Кто знает?

Конечно, мне не суждено вернуться. Мой проездной кончается. Осталась одна поездка в одну сторону — домой. И больше я никогда не смогу сесть за пульт к-капсулы: слишком многое понял. Похоже, как альтернатор я сдох окончательно и бесповоротно. Потому что, даже если целенаправленно передавить всех козявок в доисторические времена, прошлое нисколько не изменится. А если так, то зачем все это? Лишние А-миры отмирают. Настоящее развивается. Обычная тупая ролевая игра! Сраная RPG, в которой никому не суждено выиграть.