Андрей Чернецов - Серебряный осел

А за ним — Ланселат, такой же красивый и мужественный, как тогда. А за трибуном — цепочкой — воины в плащах с вышитым золотом гербом — два камня, сверху накрытых третьим.

Среди них Орландина и Стир узнали и грабителей храма.

А замыкали шествие аж три здоровенных ящера, переднего из которых вел на поводке юный друид. Правда, не очень на друида похожий — бритый наголо типчик, с порочным лицом и оттопыренными ушами, в облике коего было что-то крысье. Ничего от задумчивой благообразности виденных сестрами служителей кельтских богов в нем не было — словно он стащил где-то чужое облачение и теперь щеголял в краденых обносках.

— Ой, тот самый дракон, — изрек Стир и испуганно всхрапнул совсем по-ослиному, весь задрожав.

И его можно было понять: именно одному из этих ящеров его собирался скормить приснопамятный Горро, тут, впрочем, отсутствующий.

Толпа приближенных верховного понтифика Британии и по совместительству кандидата в Темные Боги остановилась шагах в тридцати от них.

Так они и стояли под лучами утреннего солнца. В пустынном оазисе, неподалеку от Великих Пирамид и древнего города Гелиополиса.

Именно тут согласно пророчеству должна была произойти завершающая схватка, решиться вся эта история, заварившаяся, может, прошлой осенью в Сераписе, а может, куда раньше.

С одной стороны — Мерланиус и отряд рыцарей Круга Стоячих Камней, лучших бойцов Империи.

Ланселат, Галахад, с двумя клинками на поясе, вечно меланхоличный Гарет, Мелегант, способный одним ударом копья проткнуть двух воинов в доспехах, Пелеас, Саграмор-Потаскун, с огромной палицей на плече… Ну и конечно, лазутчики, Парсифаль с Гавейном.

Разумеется, ни Орландина, ни Орланда не знали всех их в лицо, зато знал Эомай, и увиденное не прибавило ему оптимизма.

И это если не считать летающих ящеров.

А с другой кто? Один рыцарь, пусть и не самый худший, не самого плохого ордена. Воительница, молодая, хоть и опытная. Ее сестра, ничем, кроме молитвы, сражаться не умеющая. Египетский жрец, может и владеющий тайными знаниями, но вот способный ли потягаться с самим Мерланиусом? Его охранники — отставные преторианцы зрелых лет. Тоже что-то, но не против же молодцов Ланселата? Толстый комичный телохранитель. Ну, кто еще — леший с его магией, говорящий осел с раздвоенной душой да кусик?

Никто не рвался первым начать беседу.

«Хорошо, что мы успели отправить царевича», — подумал Потифар.

— Да, — нарушил молчание Мерланиус, — наконец я вижу вас, милые дамы, воочию. Так сказать, приятно познакомиться! Вообще-то в Пространстве Сна вы выглядели слегка симпатичнее, ну да не будем о мелочах… Я, быть может, предложил бы вам сдаться или перейти на свою сторону, но, поскольку ответ мне известен заранее, не будем терять зря время. Или, — улыбнулся он вежливо, — все же кто-то хочет внять голосу рассудка? Ну, вот хоть ты, как тебя там…

Его палец ткнул в Орланду.

— Я ведь могу много сделать для тебя! Хочешь, назначу тебя владычицей этого вашего святого острова? Будешь, как там у вас? Аббатисой? Папессой? Одним словом, это… священницей.

Глумливая ухмылка не сходила с его губ.

— Не кощунствуй! Твой отец — Люципер!! — от волнения оговорилась девушка.

Странник рассмеялся. Так же, как в давнем ее сне, — мелким противным смешком.

— Люципе-эр?! — протянул он. — Слышал бы тебя твой учитель Закона Божьего. Вынужден тебя разочаровать, христианская дева. Этот почтенный господин не имеет ко мне никакого отношения. Так же как, впрочем, и твой Бог к этому миру.

— Врешь, урод! — выкрикнула Орланда, подаваясь вперед. — Творец един во всей Вселенной. А ты…

— Разве ж я против Творца?! — с напускной кротостью ответил понтифик. — Пусть себе занимается обустройством Вселенной, а я буду править Гебом… Говорю, отойдите с моего пути.

— Перетопчешься! — вспомнила подходящее слово из лексикона сестры Орланда.

— Зря, зря, — по-прежнему посмеивался понтифик. — Так или этак, но мне суждено править тут и воздвигнуть царство мое. И никак иначе, да! Так предопределено еще древними предсказателями. Или ты не знаешь Пророчества? Того, главного . Потому как все эти ваши вторые прорицания — полный бред. Ну, хоть тот же князь лесной тебе подтвердит. Кстати, князюшка, — как бы между прочим бросил Мерланиус. — Ты бы тоже подумал, все же мы родня с тобой в некотором роде… Нечисть, так сказать! Поклонился бы мне, а я б утвердил тебя владыкой всех куявских лесов…

И тут Орландина окончательно поняла: Мерланиус издевается над ними! Глумится, как какие-нибудь разбойники изгаляются над жертвой, перед тем как расправиться с ней. И не нужна ему их покорность или капитуляция, а вернее, безразлична.

— Ты ведь врешь, Чужак, — вздохнув, пожал плечами Вареникс. — Почто унижаешь себя и нас? Великого из себя корчишь, бога! А распинаешься тут, как самый поганый фигляр в балагане… И не родня мы, не надо брехать! Лучше зенки-то свои протри. Авось чего и узришь. Полезного.

Хитро сощурив око, козлорогий показал Страннику кукиш. Понтифик дернулся, словно от удара.

Потифар, видать, нашел, что сейчас время вступить в разговор ему.

— У меня, досточтимый Мерланиус, есть к тебе пара вопросов, — с елейной вежливостью начал он. — Как касаюшихся храмовых дел, так и относящихся к заговору против августа, святотатству и оскорблению величества. Да и, так сказать, исключительно уголовного свойства тоже.

Он выразительно тряхнул мешочком с «синей пылью».

Если Странник и понял, о чем идет речь, то не выдал это ни единым движением мускула.

— А с каких пор храм Тота у нас занимается расследованием заговоров? — нагло осведомился он. — На сколько я знаю, это в компетенции пропретора Ганнона.

«Неужели и его купили?!» — мимоходом встревожился советник.

— Что же касается религиозных вопросов, то можем устроить диспут в более подходящей обстановке. Назначим время и место, соберем желающих послушать нас и рассудить. Все честь по чести. Правда, сейчас я занят, так что придется тебе подождать пару месяцев.

— Увы, я не могу ждать, так что придется тебе отвечать именно сейчас. А что до первого вопроса, то с тех самых пор, — как бы невзначай поправил фибулу высшего придворного на плече Потифар, — с каких забавы некоторых из служителей богов начали вредить Империи и ее подданным. Вот, например, этот человек… — указал он на Стира.

Рыцари вразнобой заржали.

— Вот этот человек , — невозмутимо продолжил жрец, — обвиняет тебя, понтифик Британский, в использовании черной магии и превращении его в животное.

— Именно так, — подтвердил Стар, вызвав, надо сказать, смущенный гул среди рыцарей.

И добавил:

— Чтобы тебе было так хорошо всю оставшуюся жизнь, как мне в ослиной шкуре!