Андрей Чернецов - Чародей на том свете

— Ладно, устраивайтесь, где вам угодно, — согласилась Протопопова. — Любая палатка или фургон в вашем распоряжении.

Мысленно она усмехнулась. Вероятно, ученого мужа сильно испугало ее заявление насчет возможной печальной судьбы мамонтихи… как ее там, Евлампии, Евдокии? И теперь он намерен не иначе как дежурить всю ночь, не смыкая глаз, чтобы злобные милитаристы не пристрелили его драгоценную скотинку.

«Ситуация прямо фантастическая», — рассуждал Даниил.

Он едет на мамонте, а рядом с ним сидит, только руку протяни, девчонка, от которой он буквально без ума. Но что-то мешает просто протянуть руку, коснуться ее и сказать нужные слова…

И вовсе не присутствие посторонних. В данном случае одного — ехидного желтоглазого нетеру. Их ездовое животное не в счет.

— Кстати, — начал Данька, чтобы отвлечься, — все хотел спросить: а что ты в тайге делала одна, да еще в этом урочище? Вроде это плохое место. Или секрет?

— Да нет, не секрет. Я готовилась к главному посвящению, когда меня захватили эти уроды.

— Что, прямо в тайге? — сыронизировал археолог.

На ее личике, освещенном ущербной луной, явно отразились сомнения. Можно ли обсуждать тайны ее племени с чужаком.

— Да, именно в тайге, — наконец решилась она. — Шаманы издревле, когда приходило время обрести силу, уходили в тайгу, в тундру или горы и искали там духов. Именно в таких нехороших местах иногда еще появляются Старые Хозяева…

— Ну и как, нашла? — Даня понял, что ляпнул глупость, но не смог в очередной раз удержаться, чтобы не пошутить.

— А если и нашла, какое тебе дело?

— Да так… Просто, видать, не очень тебе помогли эти твои духи. Если бы не Фрося да не… удача, принесли бы тебя в жертву заодно со мной.

— А вдруг это они послали мне на выручку вот этого мамонта? — улыбнулась девушка. — И этого странного пса?

Она протянула руку, явно намереваясь погладить Упуата, и тот, хотя и заворчав, все же позволил Эле пару раз провести ладошкой по его вздыбившейся шерсти.

Спина девушки, обтянутая легкой футболкой, при этом так соблазнительно выгнулась, в этом простом движении было столько изящества…

Даниил невольно прикрыл глаза, вспоминая недавний сон.

Он воочию представил, что ему удалось отбиться от надоеды-волчка, вообразил, как Эля выходит из воды на берег и как ее гибкое бронзовое тело оказывается в его объятиях.

Парень с некоторой опаской поглядел на эвенкийку, не прочла ли она его мысли.

Но если та о чем-то и догадалась, то не подала виду.

Поудобнее устроившись на косматой спине Фроси, она мечтательно смотрела в небо, усыпанное бриллиантами звезд, и напевала себе под нос какую-то песенку на родном языке, почему-то показавшуюся Дане знакомой.

Когда он понял, что именно мурлыкала Эля, то чуть не расхохотался.

Дочь древнего народа исполняла не что иное, как переведенный на эвенкийский прошлогодний хит Иеронима Козлодоева «Ой, дядя, в рыло дам, в рыло дам!».

— Внимание, — прошептал Упуат. — Сейчас начнется запретная зона…

— Тревога! — заорал оператор сигнализации внешнего периметра. — Нарушение первой линии датчиков в тринадцатом секторе. Ч-черт, по весу так не меньше, чем бронемашина!

Замяукала сирена, зашарили по деревьям прожектора, зафыркали турбины ударного вертолета за скопищем фургонов и палаток — временным командным пунктом операции «Золотой Чум».

— Что, что такое?!

Выпрыгнувшая из душа Протопопова лихорадочно натягивала на мокрое тело комбинезон, стремясь принять приличный вид до того, как в ее апартаменты ворвется кто-то из подчиненных.

Она успела, хотя, чтобы увидеть своего шефа в неглиже, майору Шумерскому и его помощнику лейтенанту Ишакову не хватило каких-то пяти секунд.

— Прорыв второй линии датчиков! — прокричал в микрофон оператор. — Направление движения строго на восток, вектор движения совпадает с местоположением охраняемого объекта…

— Почему не сработали звуковые датчики? — осведомился майор Шумерский у сконфуженного начальника технической службы капитана Гафурова. — Опять напортачили?

— Нонсенс! — Гафуров пожал плечами. — Может, это новая модель с бесшумным двигателем?

— Ну да, как же! — саркастически фыркнула полковник. — Признайтесь уж, поленились, решили, раз там болото, то, стало быть, можно схалтурить, ведь никто с той стороны не сунется на машине.

Снаружи донесся нарастающий свист винтов.

— «Кондор» готов, — прохрипело в селекторе, — разрешите взлет?

И через несколько секунд:

— Прошу прощения, готовность отменяется: не загружены реактивные снаряды.

— Тьфу ты! — Протопопова еле удержалась от нецензурной брани. — Всегда у нас так! Объявляю летной группе выговор с занесением. Всем без исключения!

— Нарушитель в зоне видимости камер наблюдения, — доложил старший оператор. — Даю картинку.

На центральном посту пронесся дружный вздох — удивления и облегчения одновременно.

— Фу, слава Кришне! — поправляя влажные еще волосы, высказалась Протопопова. — Эй, позовите кто-нибудь нашего мамонтолога. Похоже, его пропажа нашлась.

Явившийся Бакалов-Синицкий, за которым, как привязанный, тащился эвенкийский министр национального своеобразия (судя по цвету лица успевший осушить флягу чуть не до дна), буквально просиял, увидев размытый силуэт на инфравизоре.

— Просто чудесно! Господа, вы позволите мне немедленно забрать Фросю? — спросил он не терпящим возражений тоном.

— Извините, не могу, — ответила Мариелена, прямо-таки тая от елейной вежливости.

— Что значит не могу?! — взвился Дмитрий Андреевич. — Да вы понимаете, что ставите под угрозу важнейшую научную программу?! В конце концов, мамонтиха — это собственность нашего Центра, и нет закона, по которому мне кто-то мог помешать забрать мое же имущество!

— В самом деле, — поддержал его представитель местной исполнительной власти. — Не забывайтесь, полковник, вы находитесь на территории суверенной Эвенкии, а мамонты особым указом взяты под покровительство лично президента…

— Я немедленно иду и увожу Фросю! — торжествующе заявил Бакалов-Синицкий.

— Идите, это ваше право, — согласилась Протопопова. — Только предупреждаю: по всякому, кто пересечет периметр до особого распоряжения из Москвы, включая даже меня, будет открыт огонь на поражение.

— Да что вы себе позволяете?!! — в один голос взвизгнули и министр, и ученый муж.

— Простите, но вы же только час назад сами стращали меня законами? — нежно улыбаясь, пояснила начальница «чертедюжинного» отдела. — Если я убью вашу мамонтиху, то это будет браконьерство. Пусть так. Но если при проникновении в запретную зону подстрелят вас, то это будет не более чем исполнение служебного долга. Закон есть закон… — Она вызывающе побарабанила пальцами по столу. — В конце концов ваша Фрося никуда не денется, а завтра, как я вам сказала, прибудет комиссия из Москвы. Там будет представитель от Академии Наук — с ним все и утрясете.