Владимир Пучков - Черти поневоле

Осетры были огромные, и один из них все время тыкался Серому в бритый затылок, целуя его в складчатую кожу полураскрытыми липкими губами. Серый злился, отпихивал наглую рыбину, а Колян и Толян балдели от удовольствия.

— Серый, дай ей в глаз! — пошутил Толян, сдерживая ухмылку.

— Я тебе сейчас дам! — пообещал Серый, и Толян заткнулся, зато захихикал Колян. Появление шефа внесло в их компанию видимость порядка.

— Короче, пацаны, все путем! Если не будем дураками, то рыжевье наше.

Это заявление произвело на братков глубокое впечатление. Они заткнулись и стали молча переваривать сказанное. Эдик вкратце описал свои похождения, выставив их в самом героическом свете.

— Нам надо затихариться, кой-кого найти и тряхнуть как следует! Останови здесь! Видишь, бабуля на нас пялится. Вот ее и опросим.

— А что спросим-то? — почему-то испугались братки.

— Деревня! — рассмеялся Эдик. — Спросим, у кого комнату снять можно.

«Мицубиси Паджеро» остановился возле бабки Маланьи.

Лучшего выбора они бы сделать не могли. Маланья держала весь Калиновский рынок в кулаке не хуже милиционера. Она отличалась отменным здоровьем и бесстрашием джентльмена удачи. Точнее — леди.

— Бабуля? — Эдик высунул в окно свою шишковатую голову.

— Что тебе, сынок? — кротко осведомилась Маланья, искоса поглядывая на лежащее рядом полено.

— Где бы квартиру снять? На недельку.

— Квартирку, говоришь? На недельку? — Бабка все еще поглядывала на полено, словно борясь с искушением проехаться суковатой дубиной по глянцевому черепу. И тут ее лицо просветлело. — За квартирку платить надо, — сурово заявила она.

— Да мы заплатим, нет проблем.

— Не знаю, не знаю… У нас чужих не любят. Вряд ли вы где место найдете. Разве что у меня. Так что, если есть желание, могу поспособствовать. Только вы уж цену назовите, а то грех старуху-то обижать.

— Ну что? — спросил Эдик, повернувшись к братве. — Годится?

— Годится! — легкомысленно заявили пацаны. После ночевки в палатке им страсть как захотелось в домашнюю обстановку. И чтобы все было по-деревенски, как в далеком-далеком детстве.

— Пятьсот за неделю! — сказал Эдик, демонстрируя Маланье щедрую улыбку. Маланья насупилась:

— Это что, рублей, что ли?

— А ты чего хотела? — заухмылялись братки.

— А коли так, поезжайте дальше. У нас нищим на паперти больше дают!

Эдик невольно засмеялся и почесал затылок.

— А ты сколько хочешь?

— Штуку! — сказала бабка, выпячивая вперед заросший жестким волосом подбородок. — Баксов, разумеется! А нет, так дуйте полегоньку, а я звякну по телефону куда следует! У нас браконьеров с ходу ловят!

Эдик понял, что въедливая бабка успела заметить убиенных осетров и, не ровен час, настучит в рыбохотнадзор. И тогда вся операция — коту под хвост. Эдик нахмурился, открыл дверцу и вылез наружу.

— Ты, бабуля, чего лепишь-то? — начал он, набычившись. — Ты фильтруй базар-то! Я ведь не посмотрю на то, что ты ста…

Он не договорил. Калитка тихо отворилась, и на улицу вышел четвероногий петух. Он ненавидящим взглядом уставился на бандита и поскреб правой передней лапой. Из-за своей четвероногости петух был похож на пернатую собаку.

При виде такого чуда природы Эдик замер, не произнеся больше ни звука, затем как загипнотизированный присел на корточки и уставился на петуха.

— Урод! — прошептал он восхищенно и ткнул в петуха пальцем.

Однако странная птица вместо того, чтобы убежать и спрятаться, раскрыла клюв, растопоршила крылья и недолго думая вспрыгнула Эдику на голову.

Все четыре петушиных лапы разом вцепились в лысый череп, сгребая кожу в глубокие тяжелые складки. Физиономия Эдика натянулась, глаза вылезли из орбит, рот оскалился, и он стал похож на ожившего мертвеца из фильма ужасов.

— Помогите! — горловым голосом завыл шеф, поднимаясь на ноги и растопыривая руки. Сидящая в машине братва окаменела от ужаса.

— Деньги! — сурово сказала Маланья и протянула к нему огромную мужицкую лапу.

— О-бо-бо-рзела! — прохрипел Эдик, пытаясь свести вместе окосевшие глаза. — От-тветишшь, в натуре!

Петух изогнул голову и посмотрел Эдику прямо в глаза, сверху вниз.

— Долбанет клювом, — сказала Маланья мстительно, — тогда не так запоешь! Без глаза-то оставшись!

— Баб… уля…

— Деньги?

— В кармане! — затрясся шеф.

Ни капельки не смущаясь, старуха обшарила детину и выгребла всю наличность.

— А вам что, особое приглашение? — нахмурилась она, глядя на братков.

Толян, Колян и Серый как по команде принялись рыться в карманах.

— Поживей! — торопила их бабка. — А то ваш командир, того и гляди, окочурится!

Собрав деньги, она сунула их в карман передника, даже не посчитав.

— Отомри! — сказала она петуху.

Тот протестующе заклекотал и забил крыльями, заехав Эдику в ухо.

— Отомри, а то жрать не дам! — пригрозила старуха, и петух, грязно ругаясь, соскочил с головы бандита. На черепе у того глубоко отпечатались следы куриных лап.

— За что? — всхлипнул Эдик.

— За то! — сурово пояснила Маланья. — А теперь неча тут рисоваться, загоняй машину.

Через минуту она уже показывала браткам предназначенную для них комнату. Комната была просторная и чистая.

— Спать будете на раскладушках, — заявила старуха, — столоваться у меня. И неча тут заливать, что, мол, отдыхать приехали! Я вашего брата за версту чую. Жулики вы! А потому сидите тише воды ниже травы! Чего там надумали — ваше дело. Но чтоб меня не подставлять, да и вам лучше будет. За жратву и квартиру считайте, что заплатили. А ежели какой совет нужон будет, так то за отдельную плату. Ясно?

— Ясно, бабуля! — миролюбиво сказал Эдик, поглаживая сморщенную голову.

— Вы, чай, с Лисипициным из одной банды, — предположила Маланья, глядя Эдику прямо в глаза. — Он себе тоже таких мордастых набирал в личную гвардию.

— Кхе-кхе! — закашлялся Эдик и отвел глаза.

— Вот-вот! Я так и подумала. Лисипицин нынче не при делах. Но кое-что я знаю…

— Это вы о чем? — Эдик сделал наивные глаза.

— А о том, — бухнула старуха. — Что я, не в курсе , что ли, что Евстигнеев полную кубышку золота в бухгалтерию сдал?

— Тише, бабуля, ти-ше! — простонал Эдик.

— Ладно, — сказала бабка, — мое дело — сторона. Но с вас — процент!

— Заметано! — закивали бандиты, отводя в сторону лживые глаза.

«Нам лишь бы узнать, где здесь золотишко водится, — подумал Эдик, — а уж там… А пока ничего не сделаешь, действительно, надо терпеть. Правильно тот брателло говорил — сумасшедшее село».

Костя подошел к дому Шлоссера позже всех, и калитка оказалась закрыта. Проклиная чрезмерную изобретательность главного механика, Костя попытался договориться с механическим запором. Договориться в прямом смысле этого слова. Механический запор был наделен зачатками интеллекта и вдобавок имел тяжелый, склочный характер.