Владимир Пучков - Черти поневоле

И через час потрепанный, но довольный Евстигнеев поил Костю и Полумракова экспериментальным чаем «Громовержец» и посвящал их в свои планы.

Надо сказать, что Евстигнеев оказался человеком незаурядным. Свою могучую эрудицию он почерпнул из многолетних подшивок журналов «Техника — молодежи», «Знание — сила» и «Юный техник». Вообще, в Калиновке все люди были незаурядные. Даже Лисипицин, бывший замдиректора по производству, казался весьма незаурядным жуликом. Что же касается лесных жителей…

Если бы неделю назад Косте Привалову сказали, что он познакомится с Ягой и Горынычем, он бы только посмеялся. Если бы намекнули, что он будет заниматься изготовлением искусственных алмазов при помощи древней пушки и что ядро, выпущенное из жерла этого мастодонта, вдребезги разобьет оказавшееся рядом летающее блюдце, он воспринял бы это как анекдот. И, наконец, если б ему шепнули, что он успеет побывать в двух сказочных царствах и сразиться с джинном, Костя посоветовал бы такому выдумщику заняться сочинением сказок.

Но тем не менее все так и случилось! Да разве только это? А камень чудес? Тот самый, из-за которого и разгорелся весь сыр-бор! Его привез космический пират Крукс, чью тарелку так удачно сбили наши друзья. Камень потом нашел Евстигнеев — чудакам везет. Свойства камня действительно оказались самыми невероятными: о чем его ни попроси — все исполнит. А вот космическому пирату не повезло…

После аварии он шмякнулся на кучу навоза, и Лисипицин, которому эта куча принадлежала, решил проявить добрую волю и отмыть пришельца. Сделал он это очень просто: выплеснул на него два ведра воды. После этого злобный Крукс, будучи существом наполовину кибернетическим, коротнул, заглючил и превратился в тихого безобидного работягу, которому дали имя Гаврила. Гаврила обожал всего две вещи: работу и сахарок, но и то и другое — без меры. Посему Лисипицин и сплавил его главному механику Шлоссеру.

И все эти события произошли за одну только неделю! Костя, когда ехал на практику, думал, что как следует выспится, отдохнет. Но попробуй отдохни, когда вокруг тебя происходят такие вещи! Что уж говорить о Рыцаре Замшелого Образа? Благородный сэр Жора просто обязан Косте самим фактом своего существования!

Итак, спустя неделю после всех этих событий Костя сидел за столом в доме у Евстигнеева и составлял отчет для администрации. А между тем…

«Мицубиси Паджеро», плавно покачиваясь на травяных буграх, выехал на поляну и остановился. Мягко хлопнули дверцы, и наружу, потягиваясь, вылезли четыре парня вполне определенной наружности.

При одном только взгляде на них вспоминалось жутковатое слово «бандиты». Старший, Эдик, которого за глаза и в глаза почтительно именовали шефом, осмотрелся и сладко вздохнул.

— Кайф!

— Кайф! — поспешно согласился самый шустрый, которого звали Толяном, и, пнув ногой перепрелый сучок, сплюнул на землю.

Место и в самом деле было удивительное. Повсюду зеленели кусты, под ногами краснела спелая земляника, стеной поднимался могучий лес, а за просекой сквозь золотое лиственное марево виднелась река.

— Отметимся? — хохотнул самый рослый из братков, которого звали Серый, и с неуклюжестью слона ломанулся в чащу.

Четвертый из приехавших, Колян, молча принялся собирать сухие ветки. Хвороста было в изобилии, и через полчаса на краю просеки полыхал здоровенный костер.

— Это… Пожара бы не было! — забеспокоился Серый, видя, как языки пламени лижут ветки деревьев.

— А по мне — гори все синим пламенем! — усмехнулся шеф. — Нам, пацаны, чего надо? Свое дело сделать и свалить, верно я говорю?

— Верно, — закивали парни, вытаскивая из машины пиво, колбасу и прочие необходимые для пикника припасы.

— Серый, Колян! — приказал шеф, щурясь от жаркого пламени. — Дуйте на реку, глушаните там пару рыбок. Здесь, говорят, форель водится.

Пацаны послушно достали из багажного отделения две небольшие шашки и принялись ввинчивать запал.

— Вы че, идиоты! — испугался шеф. — Вали от костра подальше! Это же динамит, а не тол — искра попадет, и кранты!

— Точно! — с запозданием испугались бандиты. — Убьет на фиг!

Они отбежали от костра, торопливо вставили запалы и припустили к реке.

— Сейчас рыбка будет, — мечтательно промурлыкал Эдик, разморенный сразу двумя источниками тепла — солнцем и костром. — Зажарим на вертеле!

— Шеф, а здорово рванет? — поинтересовался Толян, которому ни разу не приходилось иметь дело с подобными игрушками.

— Здорово! — добродушно отозвался шеф, откупоривая пиво.

— А если в селе услышат?

— Не услышат. Село вон там, за холмом, и выше по течению. И река здесь делает поворот. Не боись, у меня все схвачено! — Он отхлебнул пива и что-то замурлыкал себе под нос. Когда вдали ахнул взрыв, Эдик удовлетворенно кивнул головой и весело осклабился. — Ну вот и все!

— А ментов здесь нет? — снова поинтересовался Толян.

— Здесь никого нет, — лениво отозвался Эдик. — Ты что, не слышал, что Кислый рассказывал? Это же глухомань! Тундра! Здесь атомную бомбу рвани — никто не услышит. А потом мы же так, немножко. Серый вон акваланги захватил, хочет под водой поохотиться. Отдохнем, оттянемся и дело заодно провернем.

— А может, все это туфта насчет золота? — робко предположил Толян.

— Сам ты туфта! — насмешливо откликнулся Эдик. — Я Кислому доверяю. Он через это золото по фазе сдвинулся. С лесником не справился, тьфу!

Шеф снова сплюнул на траву, но попал себе на брюки. Он принялся затирать плевок, но тут от горящей ветки отстрелил сучок и упал ему на штанину. В одно мгновение на брюках образовалась дыра. Шеф взвизгнул, принялся бить ладонью по штанам, но дыра расползалась все больше и больше. Приплясывая, кривясь от боли, Эдик вскочил и принялся стаскивать с себя штаны. Когда это наконец ему удалось, от штанов осталась одна резинка, а кривые ноги шефа украшали здоровенные волдыри.

— Екарный бабай! — выл шеф. — Убью на фиг!

Он швырнул остатки штанов в костер и полез в бардачок.

— Где у нас вазелин? — хныкал он, приплясывая от боли. — Толян, ищи вазелин, убью на фиг!

Толян, до этого с интересом и тихой радостью наблюдавший за шефом, кинулся к машине и извлек из бардачка литровую банку, наполненную чем-то густым и белым.

— Вот, — сказал он, — это специально от солнечных ожогов захватили.

— От ожогов — это гоже! — Эдик схватил банку и принялся жадно намазывать ноги. — Хороший крем, — хвалил он, — прохладный… И пахнет приятно.

Вскоре ноги шефа стали белыми, как у статуи. Когда же к костру подошли Серый и Колян с огромной рыбиной наперевес, конечности Эдика уже не белели, а серели, закоптившись в дыму.

— Это че? — уставились на шефа братки.