Владимир Пучков - Черти поневоле

— Перекусим, — сказал Евстигнеев, проходя на кухню.

— Опять яичница? — спросил Костя.

— Не опять, а снова, — поправил его Евстигнеев, — и вообще, что ты имеешь против яичницы? Безумно диетическое блюдо. Съел — и порядок!

— Только не это! — заорал Антуан. — Я скоро зако… Заку… Закакурекую!

— Закукарекаю! — строго поправил Евстигнеев. — Вместо того чтобы валяться, полистал бы орфографический словарь.

— Пускай, мне все равно! — застонал Антуан. — Я не курица, курица не птица…

— А Жульетта не человек? — засмеялся Евстигнеев. — Так, что ли? Ты что-то заговариваться начал!

— Погода такая, — пробормотал Антуан. — Мы вон с Константином хотели на речку сходить, рыбки наловить. — Он смущенно почесал башку.

— Хорошая идея, — сказал Евстигнеев, — но завтрак — это святое. Не хотите яичницы, могу приготовить омлет.

— Н-ну, если с колбасой, то можно, — протянул Антуан.

— С колбасой, с колбасой, — сказал Евстигнеев. — Константин, ты как?

— Годится, — отозвался Костя, — а в принципе мне все равно. У меня отчет не клеится. Докладная записка, бабушкой ее по голове. Не знаю, что писать.

— А ты напиши, что, мол, все в порядке, чудес нет, но видел НЛО.

— Но ведь это неправда, — сказал Костя.

— Что неправда?

— Что чудес нет.

— Но ведь НЛО-то есть!

— Есть, — нехотя согласился Костя.

— Вот и напиши. И нечего там мудрить. Пойми, чудак, если ты им всю правду опишешь, они на село атомную бомбу сбросят. В целях дезактивации.

Что касается летающей тарелки, то есть НЛО, то Костя не врал. Он действительно видел НЛО, и не только видел, но и неоднократно на нем летал. А фокус-то весь в том, что Евстигнеев, Полумраков и главный механик Шлоссер на основе старенького «Запорожца» создали аналог летающего блюдца, только во много раз круче. Шлоссер — вообще технический гений, а тут просто превзошел самого себя. Но и этого оказалось мало. При помощи камня чудес они наделили летающий «Запорожец» неуязвимостью, защитой от любой радиации и прочими удобствами. Так что когда прилетел инспектор Галактической полиции инопланетянин Крян, он так запал на это чудо техники, что предложил на недельку поменяться машинами.

Теперь Шлоссер понемногу обкатывал новую технику и уже до того приучил односельчан к лицезрению инопланетного аппарата, что даже Жульетта ни слова не написала об этом в своем дневнике.

А чего тут записывать? Дела обычные! Вот когда на нее черт в подвале налетел, тогда она не на шутку рассердилась и съездила ему прямо по маковке. А рука у Жульетты хоть и деликатная, а тяжелая…

Наконец общими усилиями омлет был приготовлен и съеден. Долизав последние крошки, кот Антуан свалился возле миски и захрапел.

— А на рыбалку? — ехидно осведомился Костя.

Но Антуан только устало пошевелил лапой:

— Ох, невмоготу! Разморило что-то.

— Не советую, — сказал Евстигнеев, — рыба тоже небось спит, как этот увалень. Жара. — Тут он оживился и заговорщицким шепотом предложил: — А может, при помощи камня наколдуем килограмма два? Скажем, форельки или осетринки?

— Мы же пробовали, — не согласился Костя, — он рыбу откуда-то из морозильника переносит. Ломаная вся и вымороженная. Ни вкуса, ни сока.

— Ну смотри, — сказал Евстигнеев, — лично мне некогда. Надо механического мужика доделывать.

— Какого такого мужика? — искренне удивился Костя. Он уже начисто забыл об этом проекте Евстигнеева.

— Обыкновенный механический мужик, — пояснил он, — я же тебе говорил. Ну в смысле — пугало. Чтобы бегал по грядкам и ворон разгонял.

— Ясно, — сказал Костя, — вспомнил теперь. Ну занимайся. Я все-таки схожу на реку. А то говорили, что снова из цеха пластмасс выброс был.

— Иди, — согласился Евстигнеев, отсутствующим взглядом глядя на Костю, — а то давай я тебя прямо к реке. Катапультой, а? Чего тебе по улицам в такую жарищу идти.

— Нет уж, спасибо, — сказал Костя, представив себе, как доморощенная катапульта выбрасывает его на край села и он с глухим шмяком приземляется на берег. — Это ты для Гаврилы оставь. Он у нас гуттаперчевый.

Надо сказать, что насчет катапульты Евстигнеев не шутил. Одно время огород у него был захламлен отходами творческого производства: обрезками труб, швеллеров, кусками жести и проволоки. Все это нужно было оттащить на склад металлолома, но руки у Евстигнеева до этого все не доходили. Тогда он взял гамак, подвесил его на резиновых жгутах, и получилось нечто вроде гигантской рогатки.

Рассчитав натяжение, усилие и направление, он зарядил гамак металлоломом и выстрелил в сторону свалки. Выстрел можно было бы считать удачным, если бы не вышла накладка. Как раз в том районе находился представитель соседнего хозяйства. Обрезком швеллера ему снесло шляпу, а куском трубы звездануло по лбу. Несильно звездануло. Потому что на излете. Но все равно качественно. Шишка была с грецкий орех. Представитель подумал, что это упали обломки космической станции, и жаловаться не стал. Даже был в некотором смысле горд и доволен и обрезок трубы забрал с собой. Но, в общем, вышло неудобно.

Костя взял удочку, сунул в карман кусок хлеба и вышел за калитку. И нос к носу столкнулся с Марианной. Так соседка Жульетта назвала свою козу. Увидев Костю, коза нехорошо ухмыльнулась и наклонила рога. В соседнем окне на мгновение мелькнуло лицо, и Костя понял, что зловредная Жульетта, затаив дыхание, наблюдает.

— Марианна, — сказал Костя примирительно. — Ты это, того… потише!

Продолжая скалить какие-то слишком уж человеческие зубы, коза стала потихоньку пятиться, чтобы взять разбег.

— Хлебца хочешь? — Костя вынул из кармана кусок, понюхал его и аппетитно облизнулся. — На!

— М-ме! — Коза недоверчиво склонила голову. Ее квадратные зрачки расширились.

— Вкусно! — облизнулся Костя и, отломив кусочек, принялся жевать.

Марианна сглотнула слюну и как загипнотизированная пошла навстречу.

— Держи! — сказал Костя, отдавая хлеб и с облегчением чувствуя, что опасность миновала.

— Марианна! Марианночка! — донеслось из окна. — А ну плюнь! Плюнь, солнышко, гадкий дядя тебе яду дал.

— Что вы такое мелете, Жульетта Христофоровна, — не выдержал Костя, — какого яду? Это хлеб! А если не хотите, тогда держите вашу козу на цепи или намордник надевайте!

— Я вот самому тебе сейчас надену намордник, — пробормотала Жульетта, и Костя услышал, как скрипнула дверь.

Нужно было спасаться. Поэтому Костя сделал самое разумное, что мог, — шмыгнул в ближайший переулок.

Здесь было тихо и зелено. Отчаянно пахло жасмином. Здоровенные кусты смыкались в воздухе, образуя зеленый, залитый солнечным золотом туннель. Увы, в конце переулка маячила медведеобразная фигура экскаваторщика Агафонова. Агафонов ловил прохожих и заставлял их позировать. У экскаваторщика была неукротимая страсть к художествам и монументальной скульптуре в стиле Мухиной. Народ это знал и пытался ему не попадаться.