Владимир Пучков - Черти поневоле

— Караул! — пропищал Толян. — Погибаю! Отравили, гады!

— Ты что, ты что, ты что? — залепетал Серый. — Не надо!

— Гад-механик ядом смазал трубу! — застонал Толян. — Вот уже и глюки пошли!

— Но он же сам по трубе лазает, — возразил Серый, — ты говорил.

— Значит, у него есть лекарство, — выдохнул Толян, — противоядие! Он его жрет, и ему — ничего. Где аптечка?

Аптечку они нашли тут же, недалеко. Пошуровав в бутылочках и упаковках, братки извлекли на свет склянку с надписью «Антивсё».

— Оно! — воскликнул Толян, дрожащими руками держа бутылку. — Анти всё! От любого яда. Вот лекарство, которое он жрет! Тут написано: «двадцать капель на язык»! Давай, капай!

Серый открыл бутылочку и понюхал. Жидкость попахивала касторкой. Толян высунул лопатообразный язык, и Серый принялся считать капли. Насчитав двадцать, он решил, что кашу маслом не испортишь, и накапал еще столько же. Толян спрятал язык и зачмокал. В следующее мгновение он уже бегал вокруг стола с выпученными глазами, дыша, как загнанная лошадь.

«Видать, хорошо берет», — позавидовал Серый и от души плеснул себе в пасть. Жидкость действительно напоминала касторку, если ее смешать со жгучим перцем, медом, горчицей и азотной кислотой. Стараясь заглотнуть побольше воздуха, Серый пустился вдогонку за Толяном.

Необычный кросс продолжался минут двадцать. Затем оба свалились возле сундуков и уставились друг на друга. Им было на что посмотреть. Носы, а особенно рога буквально полыхали зеленым светом. Время от времени с кончиков рогов срывались маленькие молнии — это происходил разряд статического электричества.

— Ты как? — спросил Серый Толяна, с трудом переводя дух.

— Но… нормально, — ответил Толян, с трудом шевеля распухшим языком и искря, как испорченная проводка.

— Я тоже. Только чего-то ты еще больше позеленел!

— Это потому, что внутри яд с противоядием столкнулся, — ответил умный Толян. — Главное, что кони не бросили, а зеленость пройдет.

— Тогда давай сундуки вытаскивать!

Бандиты подошли к сундукам и, дрожа как в лихорадке, заглянули внутрь.

— Йес!

— Ништяк! — гаркнул Серый и, без особых усилий схватив один из сундуков, ринулся к двери.

— Ты куда?! — шепотом крикнул ему Толян. — Там же робот!

Братки кинулись к окну. По двору и в самом деле упорно маршировал Гаврила, даже не подозревая о том, что творится в доме.

— Надо через то окно вылезти, — сказал Толян, указывая на проем, глядящий в сторону ангара, — этот идиот туда не сунется. Спрячем сундуки во дворе, а ночью за ними придем.

Недолго думая они раскрыли рамы, вытащили сундуки, доверху наполненные драгоценностями, и огляделись. Двор с этой стороны был большой, но половину его занимали какие-то трубы, балки, доски и прочая, на взгляд братков, ерунда.

— Вот в эту кучу и спрячем! — предложил Толян. — Они подумают, что мы золотишко с собой уперли, а оно тута!

— Ты гений! — обрадовался Серый.

— Я знаю, — скромно потупился Толян и заискрил, как бенгальский огонь.

Стараясь не шуметь, братки навалили на сундуки какие-то доски, балки и прижали все это дело куском стальной трубы.

— Как обратно выбираться будем? — спросил Серый. — Я не хочу через трубу!

— Перелезем через забор в соседний сад и выйдем огородами, — сказал Толян.

Так они и сделали. Напугав до полусмерти соседскую собаку, ненадолго сведя с ума какую-то бабку, друзья выбрались на околицу и припустили к Маланьиному дому.

А в это время Колян все еще колол дрова. Осталось совсем немного, но с каждым ударом топор становился все тяжелее и тяжелее, словно наливался свинцом, а перед глазами прыгали зеленые человечки.

Наконец осилив последнее полено, Колян разжал руки и мягко осел на землю. Бдительный Мухтар осмотрел кучу дров, убедился, что все сделано, и повелительно гавкнул три раза.

Из двери появился хозяин. В руке он держал пластиковый пакет, набитый огурцами.

— Молодец! — сказал мужик, окидывая придирчивым взглядом проделанную работу. — Заслужил. Вот, держи!

— А? Ага! — Колян, пошатываясь, встал, принял сумку и едва ее не выронил. Затем, аккуратно сняв клобук, он вытер пот и посмотрел на хозяина.

Тот уставился на него.

— Это рога? — спросил он неуверенно.

— Ага! — кивнул Колян и глупо ухмыльнулся.

Первым вырубился Мухтар. Он совсем не по-собачьи закатил глаза и грохнулся на спину, задрав все четыре лапы кверху. Хозяин оказался крепче. Он упал только после того, как Колян снова надел клобук.

— Что у них здесь еще? — быстро сориентировался Колян.

Стараясь не шуметь, он прошел в дом, открыл холодильник и вытащил оттуда потрошеную курицу. Узрев початую бутылку водки, он прихватил и ее и огромными скачками припустил к дому. Словно новые силы влились в него. «Шеф будет доволен! — ликовал Колян. — Курятинки поедим! Тяпнем по рюмочке!»

Тем временем шеф, склеив из ватмана треуголку, рассматривал себя в зеркало.

«Красиво! — думал он. — И почему я раньше не допетрил? В такой шляпе я был бы самым крутым в городе!»

Он засунул руку за отворот куртки и выпятил живот. Хорошо! Что там делал Наполеон? Завоевывал государства и дрожал правой ногой? «Дрожь его правой ноги есть великий признак», — вспомнилось неожиданно из школьного курса по литературе. Эдик надулся и подрожал правой ногой. И тут же захотел в туалет.

«Нет, это просто невыносимо! — подумал он с тоской. — Нельзя же так распускаться! Нужно терпеть. Терпеть до последнего! Нужна воля к победе!»

Маланья, все время подсматривавшая за Эдиком в дверную щелку, окончательно убедилась, что ее постоялец сошел с ума.

— Не по климату, — пробормотала она. — Спрашивается, зачем сюда приехал? Ведь спятил, как есть двинулся умом! Ладно, я ему, болезному, сегодня погуще помоев наложу. Может, еды бедолаге не хватает?

За этой благой мыслью ее и застукали Серый и Толян. Они появились в проходе, зеленея и рассыпая искры, с улыбками до ушей.

— Здравствуй, бабуля! — сказали братки, светясь, как привидения.

Подсматривавшая в замочную скважину Маланья повернулась к ним и, не произнеся ни звука, как была на четвереньках, так и процокала на кухню.

— Что это с ней? — удивился Серый. — Может, она решила, что она — петух?

— Не знаю, — пожал плечами Толян и заглянул на кухню. Маланьи на кухне не было. — Ушла, — сказал он, неопределенно махнув рукой.

— А куда ушла? Дверь-то вот она!

Братки, недоумевая, еще раз осмотрели кухню и прошли в комнату. Эдик торчал у зеркала и любовался собой.

— Ну что? — спросил он, не отрываясь от своего отражения.

— Все путем, шеф! Золото нашли и спрятали во дворе! Вечером надо забирать.

— Молодцы! — сказал Эдик, поворачиваясь к ним и невольно приседая на корточки. — Пацаны, что с вами?!