Галина Черная - Джинния

— Это не шутки, о проклятые грешники, кара небесная да падет на ваши головы! — угрожающе продолжил мой сосед. — Почему пропускная система растает в бюрократическом режиме?! Поцелуй меня везде, восемнадцать мне уже...

в голос подхватила я. Это даже стало увлекательно. Но только мы разошлись, понемногу подвигаясь к воротам, как веселью пришел конец. Или, по-восточному, полный кирдык...

— У нас безнаказанно такое орать нельзя, именем его чешуйчатого величия Аджи-Дахаки-первого, шахиншаха джиннов и всех пустынных владений с нефтяными месторождениями! Вы заплатите за нарушение порядка и чтение преступных рубаи! — Откуда ни возьмись вырос начальник стражи, представительного вида, разнаряженный как новогодняя елка джинн с висящим на поясе огромным ятаганом. Брови он явно выщипывал и подкрашивал.

— О не ведающий, чьими когтистыми лапами творит сии непотребности, и сейчас я речь веду не о драконе, пропусти нас, истинных спасителей города! А коли не внемлешь моим речам, сгоришь дотла не позднее двух лун! — непонятно что завернула я.

— С чего это вдруг? — усмехнулся джинн, разглядывая маникюр.

— Дракон проведал о гнусностях твоих, о том, как лазил ты в его сокровищницу! То есть, образно говоря, не гнушаешься брать богатую дань и не делишься с начальством! — поправил меня опытный Миша. Видимо, он с первого взгляда определяет взяточников и жулье...

— Схватить проклятых клеветников! — воскликнул начальник стражи, сильно побледнев. Ха, значит, мы попали в цель...

— Это ты будешь проклят навек, если твои люди... э-э... джинны посмеют дотронуться до святых пророков своими нечестивыми руками! — разошелся Мишка, продолжая изображать священный полуприпадок.

— К тому же у нас проказа, — быстро добавила я, гордо улыбаясь и протягивая руки, чтобы продемонстрировать свежий рисуночек.

Стражник, который с явным нежеланием на азиатском лице собирался надеть кандалы мне на руки, отшатнулся, увидев звезду Соломона. Это нам и было нужно, ненавязчиво так дать понять, что с нами лучше обращаться поделикатнее.

— Гасподин нащальник, смотри, еще один грюбый нарушений закона! — С ужасом на лице джинн ткнул пальцем на мою ладонь...

— Щито там, э... тьфу, с кем поведешься... Я хотел сказать, что у нее там? — раздраженно спросил разнаряженный начальник, осторожно глянув через плечо.

— Неправильный татуировк могушиствинный Соломона! — с возмущением в голосе ответил джинн-подчиненный.

— Ага, вижу, вон, второй сбоку луч острей, чем надо, а верхний кривой. Знаете ли вы, что этот символ нельзя изображать с искажениями, это просто кощунственно, в наказание за которое наше мудрое законодательство, составленное великим визирем Крысаддином, предусматривает изощренные пытки до самой смерти!

— А ты на это взгляни, знаток местных законов, — посоветовал Миша, вскидывая руку с растопыренными пальцами и являя на всеобщее обозрение свою звезду.

Это был эффект взорвавшейся петарды — все только чуть нервно вздрогнули, переводя со звезды на нас недовольные взгляды. Но это в первый момент, Дальше взорвалась настоящая бронебойная бомба — они вдруг осознали.

— Это ж истинная... н-нашего великого повелителя! Что п-прикажешь, властелин? — восторженно взвизгнул самый маленький джинн-карлик, вскидывая рахитичные лапки и падая на худенькие коленки.

— Для начала просто разойдитесь и пропустите всех, кто дожидается контроля, не осматривая, включая нас троих, — повелел Миша стражникам, указывая на наглую джиннию рядом, которая уже с деловым видом дунула в ворота.

И как я раньше не узнала эту бесцеремонную особу? Небось Акиса стащила паранджу из чьего-нибудь скарба, пользуясь невидимостью (неудивительно, что так оно потом и оказалось), и беспрепятственно прошла в город, народ ломанулся следом.

— Стой-стой-стой, это непорядок! Вы же слышали, он сказал: «Нас троих» — заорал начальник стражи, •пытаясь сохранить свой авторитет. — А кто был третьим?!

— Э-э, я! — пропищал маленький рахитик, силясь протиснуться у раззолоченного между ног. — Я ведь первый ему поклонился!

— Эй, то есть господин, покажи-ка печать еще раз, я ее рассмотреть толком не успел, — все-таки проявил власть командир стражи. — И не пропускать пока никого!

Стражники-великаны, повинуясь начальнику, но нерешительно, не зная, кого теперь лучше слушаться, перекрыли вход деревянными алебардами, сдерживая джиннов покрупнее. Несколько помельче, вроде рахитика, проскользнули и убежали, один даже, радуясь новому ощущению безнаказанности, железным носком пнул в голень циклопа. Тот взвыл:

— Аи, щайтан мелкий!

Мы не успели проскочить. А все из-за Мишки, который вышагивал медленно и величаво, тоже наслаждаясь... неожиданно свалившейся огромной властью и кривлянием. Но Акиса прошла, а это главное!

— Извини, раб мой, два раза не показываю. Дай-ка лучше взглянуть на твой ятаган, он мне сразу понравился, хочется рассмотреть поближе.

— Э-э... мм... Конечно, вот. — Начальник стражи поспешно отстегнул и протянул Мишке украшенное сапфирами и изумрудами оружие, вид у джинна был растерянный, как будто он и сам не понимал, что делает. Печать по-прежнему действовала, хотя и была полной кустарщиной...

— Где у вас тут можно остановиться? Я имею в ввиду самую лучшую гостиницу с фонтанами, бассейном, арабской кухней и танцами живота? Хотелось бы хорошо отдохнуть, посмотреть город. Нам бы не помешал экскурсовод. А так как ни у кого нет такого ятагана, я, пожалуй, выберу тебя — будешь нам все тут показывать!

— Но, господин, у нас сейчас в городе многое перестраивается, в принципе смотреть не на что, пыль да руины... И зачем вы, люди, так хотите попасть в благословенный Ирем, царство джиннов? — медленно произнес главный стражник, кося глазом на Мишкину руку, — тот не почувствовал опасности, слишком увлекшись своей ролью.

А меня кое-что насторожило. Краем глаза я заметила выглядывающую из-за городской стены метрах в пяти над землей знакомую собачью мордочку. Мне показалось, что выражение у нее было чересчур хитрое...

В этот момент на лице начальника стражи заиграло злорадство.

— Нечетко очерченные контуры делают печать недействительной! — громко произнес он.

— Какие еще нечеткие контуры... — Миша не хотел верить, что его могущество испарилось, как роса в пустыне.

— Печать размазалась, олух! Нельзя было сжимать пальцы, при такой жаре рука не могла не вспотеть, — не сдержалась я. Похоже, операция полностью провалилась...