Евгений Связов - Отчет 1…и принцессу в нагрузку

– Ворота настежь. – перевел Уш копье от разведчика, гарцевавшего на вершине бархана перед городам. – Машина все еще метает камни.

– Будет интересно. Горожане знаю ваш язык?

– Нет. – ответил командир лучников.

– Плохо. Ладно, узнаем, кто прав, а кто мясо.

Я оглянулся на море голов и набрав воздуха и набравшись решимости, проревел:

– К бою! Ходу – марш!

Стукнув Сумрака пятками, я присоединился к основной массе.

Две жидких шеренги огнеметчиков и две лошадей с бочонками нефти на седлах задавали скорость плотному ядру лучников.

Выехав на бархан, я на спуске глянул на город.

Пятидесятиметровая стена из стекла, грубоваренного, массивного. Упавшие внутрь ворота над гигантской башней. Все – стены, шпили за ними, радужило в лучах взошедшего солнца.

Я мимолетно полюбовался мириадами радуг, а потом увидел вал тел в воротах. Целых. И сразу вспомнил о лучемете на плече и трех других лучеметах, ждущих дракона с ультрафиоолетовой пушкой. Два по бокам, один сзади.

Огнеметчики проскакали через ворота и спешились.

Я почувствовал неуверенность в рядах неповоротливых фигур в коже. Неуверенность в огне, во мне, в себе. Уверенность была только одна – что смерть будет. Моя уверенность.

Оглянувшись на спешившиеся задние ряды, я рявкнул:

– Пошли!!!

В ответ раздался топот ног и копыт. И далекий резкий Вжирк! Я оторвал внимание от двух и трехэтажных домов. Пустых. От проулков. Тоже пустых. От тел. Среди которых не было ни одного мохнатого. И посмотрел вперед.

В пяти сотне метров впереди был купол. На гигантской колонне, вросшей в купол, громоздилась платформа. Из платформы торчала длинная толстая трубка, основание которой терялось в шкафе в середине платформы.

Из трубы, нацеленной куда-то вбок, вылетел снаряд. Долетел запоздалый вжик!. Подумать, где они взяли великана, чтобы плевался жеваной бумажкой, не дала выскочившая из переулка толпа мехноголовых.

Струи огня расплескались о передние ряды, рев толпы сменился визгом. Человек пятьдесят успело убежать обратно в проулок, оставив около сотни корчившихся в огне тел лежать на земле. Сапоги и копыта затоптали огонь и крики.

– Лихо! – буркнул Уш, опуская лук.

– Ага. – согласился я, глядя, как огнеметчики перешли на тяжелую рысь.

Гул шагов заглушил рокот голосов вдалеке. Пушка жваркнула.

Почему-то мне было очень скучно, как будто я брал города не одну сотню раз.

Ничего нового.

Вот из проулка справа выбегают лучники. Сгорают. Струи огня хлещут в проулок, затапливая крики в хрипы. Вот из проулка спереди выскакивают лучники на конях, вспыхивают факелами. Лошади бесятся, не давая им стрелять. Вокруг хлопают луки.

Уцелевшие исчезают в проулке.

Сто шагов до площади. На самом краю площади лежит какая-то куча, утыканная стрелами. Посередине площади толпа, за которой конники, облепившие подножие колонны.

Из– за кучи, истыканной стрелами, выскочили несколько лучников и прежде чем вспыхнуть факелами, метнули стрелами.

Несколько огнеметчиков упало и растворилось в рядах надвигающихся шеренг. Несколько лучников спешилось и подхватив огнеметы, заполнило строй. Шеренги расступились, чтобы обойти кучу. Ком людей отделился от подножия колонны и понесся на нас, обрастая криками.

Вокруг захлопали тетивы и надвигающаяся толпа стала обрастать факелами. Замедляться, рассыпаться…

Я опустил глаза к утыканной стрелами куче.

Большой камень, из под которого во все стороны торчали лапы. Металлические, обшитые мехом, утыканным стрелами.

Из завалившегося на бок чана головы высовывается язык металлической конструкции.

Дракон. Мертвый.

Я убрал лучемет за спину и посмотрел на кучу тел, по передним рядам которой уже хлестали струи огня. Огнеметчики, подойдя на два шага к пылающему валу, метали струи огня поверх голов.

От долетевшего запаха нефти, горящих тряпок и мяса затошнило и захотелось есть. Я нагнулся, чтоб не блевануть. По пластинам доспеха полыхнули искорки.

Сумрак подо мной вздрогнул и стал медленно оседать. И все вокруг стал медленно оседать. Ноги вылетели из стремян.

Тихо.

Стало очень тихо. Только потрескивали горящие люди, сквозь огонь которых просматривался дрожащий в пламени дракон.

Руки сдернули лучемет, навели, нажали на спуск. Зеленый луч ударил в тироназаврическую фигуру, прострелил насквозь, расплескался по подножию башни и потух.

Тиранозавр упал.

Грохот падения, очень резкий в полной тишине, долетел до меня. Ударил в уши. В голову. Выбил скуку.

Я стоял на площади. Один. Среди трупов. Тех, кто пошел со мной и тех, против кого мы пошли.

Я перешагнул через копыта коня и пошел к колонне, не смотря под ноги, где были те, кого я привел на смерть.

Я их убил. Убил всех. И я был доволен, потому что ничего другого мне не оставалось. Только быть довольным и считать, что так – правильно.

Крики всех, кто только что умер, предсмертные крики, которые уже нечем было выкрикнуть, слились в сплошной ревущий поток, захлестнувший меня, подхвативший и понесший, сломав мое желание быть виноватым, мое несогласие с тем, что они – мертвы, а я – нет.

Все, что я мог – это быть довольным тем, что произошло.

Я был очень-очень-очень зол. Очень спокоен, доволен и очень зол, какой бывает только смерть, которой удалось вселиться в того, кого не смогла взять. Смерть, нависшая над телами на площади, впитывалась в меня, в губку. И губка была довольна.

Я захохотал, радуясь силе, данной мне смертью. Данной тем, что я стал ею, смертью. Я был очень большой и площадь, тела на ней, мое тело, они были во мне, очень ясно видимые, очень четкие.

Я попробовал загасить огонь. Усилие погасить огонь проткнуло меня, как воздушный шарик и я сдулся в маленькую тряпочку тела.

Четкость и спокойствие остались. Я знал, что ничего страшного не произошло. Умерло несколько тысяч человек, которые знали, что идут добиваться цели любой ценой. И которые ее почти добились.

Эрма.

Мысль царапнула по зеркалу спокойствия как нож по стеклу – с противным душераздирающим скрежетом, заставляющим сделать что угодно, лишь бы этот скрежет не повторился.

Я побежал к подножию платформы, в котором зиял тихий черный провал, у порога которого лежало несколько мехожилеточных тел, порубленных кем-то, кто спрятался в провале.

Если я его не застрелю на всякий случай, то, может быть, подружимся.

Я забросил лучемет за спину и вытащил из чехла Крыло. Оно ярко вспыхнуло, вытягивая из губки желание убивать..

На ведущих вниз ступеньках, жадно разлеглась темнота, укрывая, кроме лестницы, еще кого-то. Я сбежал по ступенькам и прижался спиной к стене, всматриваясь в темень. Лестница вбок и вниз, пара тел в лужах крови. Проход прямо, завален телами. Мохнатыми. Поворот за угол, за которым кто-то есть. Чье-то дыхание, чьи-то мысли и чей-то меч, на который мне не надо напарываться, чтобы не зарубить со страху владельца.