Роберт Рэнкин - Чисвикские ведьмы

– Тем более я не могу уйти. Я поклялся отомстить за смерть мистера Рюна. И предать Джека-Потрошителя в руки правосудия.

Барри присвистнул.

– По правде говоря, ты этого совершенно не хочешь, – заметил он. – Так что позволь мне вернуть тебя в твое время, так будет лучше.

– Я останусь здесь, – заявил Уилл. – Пока не сделаю это дело.

– Ты даже не представляешь, во что ввязываешься, шеф.

– Ну и плевать. Я сам так решил. Это дело чести.

– А ты славный парень, шеф. Я таких уважаю. Я так и надеялся, что ты это скажешь. То есть… наконец-то я встретил стоящего парня. Впихни меня в ухо, и займемся делом.

– Что?

– Шеф, – заметил Барри, – ты не мог бы прекратить свои «что»?

– Прости, – сказал Уилл. – Я просто не понимаю, о чем ты говоришь.

– Ты слишком надолго открываешь мой ларчик. Я не могу дышать вашей атмосферой больше чем пару минут. Ты должен сунуть меня к себе в ухо. И я примусь за дело.

– Нет, Уилл покачал головой – причем весьма определенно. Я даже не подумаю пихать тебя к себе в ухо. Тем более ты туда все равно не влезешь.

– Влезу. Все будет прекрасно. Поверь.

– Не верю. Мы едва знакомы.

– Я спас тебе жизнь, верно? И еще не раз тебе помогу.

Вот увидишь, как я умею помогать.

– Нет, – заявил Уилл. – Исключено.

– Тогда прости, шеф. Мы оба проиграем. Ты не вернешься в свое время. Что до меня… – Барри издал тихий звук, похожий на кашель. – Я покойник, шеф, прости. Ах-х… кхе-кхе-кхе…

Последовала серия немыслимых скрипов, хрипов и стонов.

– Прекрати, – произнес Уилл. – Я тебе не верю.

Барри издал жуткий сдавленный звук, и его зеленые листья начали заметно увядать.

– Прекрати, – Уилл вытащил Барри из ларчика и встряхнул. Какой-то здоровяк-барочник с любопытством уставился на них. Потом подтолкнул локтем своего соседа, не столь крупного, и указал на Уилла пальцем.

– Проснись! – Уилл снова встряхнул Барри.

– Я увядаю, шеф. Прощай.

– Прекрати, прекрати! Только этого не хватало!

Он стукнул кочешком себя по уху. Что-то чмокнуло, потом раздался жуткий шлепок.

– О-о-о! – возопил Уилл.

– Чтоб меня в задницу отымели! – рявкнул здоровяк-барочник. – Ты видел, Чарли? Или я уже до чертиков набрался?

– Не, я тож видел, – ответил Чарли. – Он сунул себе в нос корнишон.

Да что ты несешь! – здоровяк крепко двинул его локтем. – У него был кочешок капусты, вроде этой… как ее… брюссельской. И он его р-раз – и прямо в ухо.

– А за каким таким чертом? Корн'шон в ноздрю – эт' да. Я сам так развлекался. На севере. Предотвр… щает цингу и прочищает носовые пазухи. Или это я про кант… талуп? Или, мож'т, б… б'клажан…

– Эй, парень, – крикнул барочник. – Кто ты там есть, гробовщик, что ли… Что ты только что впихнул себе в ухо?

– О-о-о! – простонал Уилл, стискивая руками голову. Речник поднялся и направился к его столику:

– Эй, парень, не шути. Вытаскивай эту штуку.

– Не могу, – простонал Уилл и принялся царапать голову ногтями.

– Спокойно, шеф, – раздался голос изнутри.

– А-а-а! – взмолился Уилл. – Выходи оттуда!

– Ты что затеял? – барочник протянул в его сторону свою здоровенную лапищу, украшенную татуировками.

– Выходи, – простонал Уилл, вскакивая.

– Спокойно, шеф. Мне здесь тепло и уютно.

В этот момент к диалогу подключился мелкий лодочник по имени Чарли.

– Зажми пальцем п… пустую ноздрю, а потом дунь со всей силы.

– Это у него не в носу, – возразил его приятель. – Это в ухе.

– Убирайся! – Уилл принялся лупить себя по голове кулаками, обратив на себя внимание одноглазого бармена.

– Эй, эй, эй! – заорал тот. – Что там такое?

– У парня огурец застрял в заднице, – объяснил Чарли.

– Да не было никакого огурца! – здоровяк снова толкнул его локтем.

– X… хорош руки р'спускать!

С этими словами Чарли пнул обидчика по щиколотке. Одноглазый бармен исчез под прилавком в поисках своей миротворческой дубинки. Уилл выл как портовая сирена и лупил себя кулаками по голове.

– Ой! – раздался у него в ушах голос Барри. – Прекрати, шеф!

В это время лодочники уже тузили друг друга. Одноглазый бармен перемахнул через стойку – трудно было ожидать такой прыти от калеки с деревянной ногой. Уилл бросился вперед, опрокинул стол и окатил обоих грогом. Бармен взмахнул своей дубинкой, но зацепил лишь даму в соломенной шляпке.

– Убирайся из моей головы! – орал Уилл. Здоровяк-барочник отвесил Чарли очередного тумака, но тот почему-то замахнулся на Уилла.

– Берегись, шеф! – крикнул Барри. – Ниже голову!

Уилл пригнулся, и кулак малыша Чарли просвистел как раз у него над головой.

– Ты видишь, сколько от меня пользы? – Барри едва успел произнести эти слова, когда трехногий табурет, пролетев по воздуху, сбил Уилла с ног, и тот приземлился как раз на свой узел.

– Думаю, нам пора в путь, шеф, – продолжал Барри. – Заглянем в пару местечек, встретим кого надо… ну и так далее.

– Вылезай! – простонал Уилл и принялся чесать пальцем правое ухо.

– Не могу, шеф. Необратимые последствия и все такое прочее. Но я тебе не помешаю. Места мне надо всего ничего.

Одноглазый бармен как раз примеривался, чтобы огреть Уилла своей деревяшкой, но желающих почесать кулаки об него самого оказалось больше.

– Нам пора убираться, – заметил Барри. – Только не забудь узел с нашим добром и трость мистера Рюна.

Уилл поспешно повиновался.

Вокруг уже вовсю свистели кулаки, удары сопровождались отборной бранью. Барочник молотил барочника, матрос – матроса, сборщик помета, о которых мы уже говорили, – сборщика помета. А странствующий епископ, который ошибся дверью, отвесил пинка моряку, который волей судеб носил прозвище Папа Римский.

Тем временем виновник потасовки прокрался к выходу и удалился с поспешностью, которая сделала бы честь самому мистеру Рюну.

Ну вот, – объявил Барри. – А теперь скажи мне спасибо – за то, что выбрался из столь беспокойного места невредимым.

– Я не хочу больше с тобой разговаривать, – огрызнулся Уилл. – И вообще, тебе нечего делать у меня голове.

– Простите, сэр, – произнес джентльмен, стоявший за прилавком магазина Эспри, увидев в зале потрепанного незнакомца. [64]Джентльмен за прилавком не был настоящим джентльменом. Это был автомат – правда, не имеющий почти ничего общего с жутким черноглазым сатанинским автоматом, источающим ужасный запах. То была прославленная дорогая элегантная модель – «Бэббидж-1900».

– Простите, сэр, – повторил автомат.

– Ничего, – ответил Уилл. – Я говорил не с вами.

– Как вам угодно, сэр. Что желаете?

– Карандаш, – проговорил Уилл. – Хорошо заточенный.

Лавка Эспри – шикарный магазин. Он всегда был шикарным и останется таковым. Он расположен в центре Мэйфер, в блистательном торгового центре, где можно увидеть фарфор и серебро, старые книги и чемоданы, холст и хрусталь, пистолеты, пастель и пастилки, и какие угодно стильные автоматы на втором этаже. В магазине Эспри прекрасно все, особенно карандаши.