Дмитрий Мансуров - В конце времен

Трактир, в котором можно было поесть, попить и наломать дров о голову соседа, был заполнен едва наполовину: жители выходили из города прогуляться по полям, сходить к реке и, проголодавшись, заглядывали сюда на огонек.

Владелец трактира совершенно не опасался того, что в случае какой-нибудь войны взявшие город в осаду захватчики разгромят его уютное заведение: есть хотелось всем, в том числе и врагам. К тому же кулинары, знавшие много рецептов, для того чтобы изрядно испортить еду обидчикам и захватчикам, могли устроить немало проблем для тех, кто бряцал перед ними своим оружием по поводу или без оного. Местный повар мог с легкостью подсыпать в еду под видом соли или приправы какую-нибудь гадость замедленного действия, и в самых тяжелых случаях поданный им обед мог стать поминальным по собственной жизни трапезника. В давние времена такое происходило относительно часто, но уже полторы сотни лет захватчики и освободители придерживались неписаного правила: трактир в военное время — это территория, свободная от насильственных действий, где могли мирно собираться представители вражеских армий, и его персонал считался неприкосновенным.

Для большей уверенности в том, что поваров и прочий трактирный люд не будут использовать в качестве засланцев, всемирным соглашением их вывели из подчинения, сделав свободными гражданами мира, и даже не брали с них никаких налогов.

В то же время остальным ремесленникам подобное не разрешалось. Обидно, конечно, но ничего не поделаешь. Зато обиженным да и просто сочувствующим в мирные дни не возбранялось устраивать в трактире дикий погром и разрушать всю мебель в главном зале до основания. Единственное неудобство заключалось в том, что каждому разрушителю приходилось платить за сломанное, но это с лихвой компенсировалось полученными положительными эмоциями во время буйства. В городе специально по такому случаю наладили поточное производство легко и быстро ломающейся деревянной мебели, и заказы от трактиров шли непрерывным потоком.

Местные жители с плохо скрываемым любопытством смотрели на новоприбывших, но ничего не говорили и за занятый гостями большой столик не подсаживались.

Они отчетливо понимали, что сейчас ни у кого из перевязанных бинтами охранников нет желания вступать в дружескую беседу с незнакомыми, пусть даже и доброжелательными людьми.

«Перво-наперво надо бы выяснить, — думал Кащей, поджидая, когда им принесут заказ, — знают ли здесь что-нибудь о таинственном сундуке, открыть который невозможно и ключа от которого как не было, так и нет?»

Отмычки, для того чтобы попасть во дворец, уже не нужно — эту роль с блеском исполнит царевич. Но такое счастье будет светить лишь в начале неудачного пути — если сундука не будет, придется посетить другие царства-государства, а царевич может встретить единственную любовь прямо здесь и дальше уже не поедет. Помогать царевичу не обязательно, он и так отлично справится с обустройством собственной будущей жизни. Хотя, судя по его удрученному виду, помощь в начале пути завоевания сердца царевны не помешает. А поскольку вечером в городе начнутся празднества — об этом гласило нарисованное от руки объявление, висевшее на стене, — то царевич просто обязан появиться во дворце жизнерадостным и подготовленным.

— Ты чего такой хмурый? — спросил Кащей, нарушая своим голосом всеобщее и, несмотря ни на что, жизнерадостное и культурное чавканье. — Ужин отличный, я бы давно вторую порцию заказал за твой счет, а ты сидишь и голову повесил.

— Неуютно стало. — Царевич почему-то сначала набил полный рот и уже потом пробубукал пессимистичный ответ. Наверное, для того, чтобы сидевшие за другими столами и тайком прислушивавшиеся к их беседе долго пытались понять, что за звуки он там издал и есть ли в них какая-нибудь логика. — А вдруг здесь нет царевны, вдруг она слишком старая или маленькая?

— Разве ты не в курсе, в каком царстве кто живет? — Удивился Кащей. — Советник был здесь несколько раз по обмену остроумными фразами, спроси у него!

Советник отрицательно помахал указательным пальцем:

— Я не здесь был, это воевода выезжал на соревнования в качестве главного судьи в другое царство. А что здесь творится, я и сам не знаю.

— Народ, вы меня удивляете! — Кащей задумчиво потер лоб. — Никто не догадался спросить перед поездкой, как обстоит в мире с проблемой незамужних царевен и принцесс?

— Времени не было. И потом, у нас нет хорошо организованной связи между царствами, кроме голубиной почты. Войны то и дело вспыхивают, ноты протеста вручаются, кое-где вяло протекают междоусобицы, да и прочие неприятности, вроде смены правителей, нередко случаются. Здесь не до налаживания длительных контактов.

— Но хотя бы могли узнать, кто есть кто?

— Пробовали, но пока собранные сведения доедут до места назначения, их успеют переврать так изощренно, что страшно становится даже тем, кто читал окончательный вариант о себе самом из книг чужих государств. Так что мы не особо верим в то, что говорят. Интриги, понятное дело, жизнь не украшают, но по-другому не получается, к сожалению. А напрямую спросить — могут и шпионами объявить. Раз плюнуть!

Охранники молча поглощали еду, изредка кивая и соглашаясь с высказанными советником речами. Кащей призадумался: если дело обстоит настолько сложно, поиски сундука могут затянуться на несколько сотен лет. Насчет смерти можно не беспокоиться — бессмертные не умирают, но вот как люди отреагируют на появление в не особо далеком будущем слухов о двух таинственных незнакомцах? О незнакомцах, которые столетиями бродят по миру и с плохо скрываемой, а то и с вовсе не скрываемой свирепостью спрашивают у попавшихся им на пути людей: не знают ли граждане пешеходы, где находится некий сундук с иголкой? Теоретически при такой ситуации граждане будут знать всё и охотно посылать незнакомцев в глубокие пещеры, в старые замки на противоположной стороне Земли или рисовать карты-схемы кладов, зарытых в Антарктиде, лишь бы их больше не трогали.

— Сейчас выясним, что здесь к чему! — Кащей приподнял над столом большую кружку с местным фирменным напитком. — Вы не против, если я возьму это тяжкое дело на себя? Если что, на себя приму и тяжкие последствия в полном объеме.

И, не дожидаясь ни положительного, ни отрицательного ответа, поднял кружку над головой и воскликнул на весь трактир:

— А что, господа хорошие, не выпить ли нам в честь нынешнего праздника за нашего уважаемого царя и конкретно за каждого члена его семьи? А также за каждый прожитый ими год!

Трактир ответил восторженными криками: многие давно искали новый повод для продолжения празднества, и предложение Кащея прозвучало как нельзя кстати. Народ усиленно взялся за прославление царя. Кащей удовлетворенно кивнул головой и с хитрецой посмотрел на советника.