Дмитрий Мансуров - Молодильные яблоки

— Только птицу заберу и уйду, — поклялся он, отходя от березы. — Я мигом!

— Какую птицу? — не ровен час, скажет, что ту самую, которую я только что…

— Которую я только что подбил из лука!

Он что, мысли мои читает?! Придется уличить его в обмане.

— У тебя же нет лука! — воскликнул я. И пусть только скажет, что есть! В жизни не поверю: у. крестьянских детей отродясь луков не было, только пращи, которыми они кидали камни на дальние расстояния. И если попадали, то живой мишени было очень больно. Но лук…

— Есть у меня лук! — обиделся мальчишка. — Настоящий, со стрелами.

— Покажи! — потребовал я.

— Сейчас! — Мальчишка подбежал к дереву и снял с ветки простой лук из обычной ветки, загнутой и перевязанной упругой веревочкой. Такое оружие в городе достается разве что трехлетним детям стражников, не старше. Четырехлетки и то нос отворотят: из этого «чудо-оружия» можно выпустить стрелу и при сказочном везении даже попасть с двух шагов в землю, но ни на что большее такой «лук» не был способен. Физически.

— Ты стрелял из этого?! – на всякий случай переспросил я. Забавно: шел на охоту за дикими зверями, а наткнулся на юного сказочника.

— Да! — гордый собой и сияющий, как начищенный пятак, подтвердил мальчишка. Я мог с легкостью доказать ошибочность его утверждений (фразу про ошибочность часто произносил учитель философии, и я ее запомнил), но решил, что крестьянский сын подобных слов не знает в принципе.

— Докажи!

Какой я стал лаконичный, кто бы поверил?

— Запросто! — улыбнулся мальчишка. — Я как раз хотел поднять птицу, когда вы… ты… вы… появило… лись.

— М-да… — пробормотал я. У него явные затруднения с правильной речью при общении с незнакомыми людьми. Это только в старых сказках Красные Шапочки по-свойски разговаривают с незнакомыми волками и те с удовольствием отвечают им человеческим голосом, да еще интересуются здоровьем ближних и дальних родственников. А тут два нормальных молодых человека не могут нормально решить создавшуюся проблему.

— Птица здесь, — показал он под ноги. — Поднять?

— Я сам! — отозвался я, нагибаясь за бедной птахой. Ей и после смерти суждено сделать доброе дело: вывести обманщика на чистую воду. А то увидел, что я подбил птицу, и решил, что окажется быстрее меня. Мол, добежит первым, схватит птицу и скроется в кустах. Не пойдет! Я за чужое не хватаюсь, но и свое никому не отдам.

— Вот моя стрела! — воскликнул он и осекся, изрядно удивленный.

Наверное, я выглядел точно так же: птицу пронзили две стрелы, одна из которых была моей — они, как на подбор, одинаковые, и отыскать ее среди сотен других не представляет труда, а вторая — обычная веточка без коры, с заостренным и закаленным на огне концом — принадлежала мальчишке.

— Вот это номер! — Я недоверчиво поворачивал птицу. — Попасть в мою добычу?!

Я разжал пальцы, и птица упала в траву. Дернув за веревочку на импровизированном крестьянском луке, я проверил натяжение и убедился, что она упруга, но не настолько, чтобы выпустить стрелу с достаточной силой. Тем не менее результат налицо. А ведь эти птички невероятно осторожны, и мальчишка, чтобы попасть из игрушечного лука, должен был подкрасться к ней минимум на три метра и сделать это абсолютно бесшумно.

Так не бывает.

— Признавайся, — приказал я, — ты сидел на ветке, со стрелой наперевес. Птица села рядом, и ты со всей силы пронзил ее стрелой безо всякого лука!

— Разве так можно?! – изумился мальчишка. — Нет, я в нее выстрелил. Правда!

— М-да, — вздохнул я, — с такими доказательствами не поспоришь… А ты, случаем, не ученик чародея? Умеешь стрелять при помощи заклинаний?

Мальчишка испуганно отшатнулся, и я понял, что версия оказалась ошибочной, а он, судя по всему, боится магии поболее моего. Жаль: несмотря на страх, я с большим удовольствием научился бы стрелять при помощи волшебства. Сломается лук, а ты — бац! бац! бац! — из воображаемого лука настоящими стрелами! Или того пуще — из всего воображаемого поражаешь настоящие мишени!

— Что будем делать с птичкой? — поинтересовался я. — Умудрились попасть в нее вдвоем (было бы во что попадать, а то — кожа да кости — диетическое питание, стрелы больше весят!), придется разделить.

— В смысле, как разделить? — переспросил мальчишка. — Мне воспоминания, а птицу вам?

«Он еще и шутить умеет!» — подумал я. Откровенно говоря, с меня не убудет: лес полон живности, и в моем колчане по-прежнему уйма стрел. А мальчишка, застреливший при помощи игрушечного лука настоящую птицу, имеет право забрать ее полностью. Тем более что там и делить-то нечего.

— Бери себе. У меня еще есть! — разрешил я.

— Где? — удивился мальчишка, разглядывая мой охотничий пояс. — Я ничего не вижу.

— Вон летит! — указал я на скрывшегося среди веток тетерева. Живности хватит «на сто лет, а там все равно — потоп!» — так говорил наш астролог: он исхитрился просчитать будущее с помощью звезд и теперь рассказывал всем, что нам осталось жить всего ничего и мир очень скоро утонет. Желающие перепроверяли его выкладки, но никто так и не понял, каким это макаром звезды предсказывают будущее, если их свет доходит до нас спустя миллионы лет, а сами звезды давно находятся в другом месте, если не взорвались и не погасли. Я не в курсе относительно источника знаний о немыслимых расстояниях, но говорили, что сведения о дальности звезд оставили нам пришельцы, ныне такие же мифические, как и их знания.

— Спасибо! — обрадовался мальчишка.

— «Спасибо» в карман не положишь и «пожалуйста» из него не достанешь! — повеселел я. — В общем, беги, а я сделаю вид, что никогда тебя раньше не видел.

— Стрелу отдать?

145

— Оставь себе на память — будешь знать, какими они должны быть на само деле.

— Спа…

— Одного вполне достаточно! — перебил я.

— Ладно.

Мальчишка исчез, словно его ветром сдуло. Я восхищенно покачал головой и отправился на поиски ужина. Настороженная тишина уже сменилась привычным шумом-гамом ничего не боявшихся мелких птиц. Они понимали, что за ними не будет охотиться ни один человек. Тех же воробьев на порцию жаркого придется ловить так долго, что за это время помрешь от голода или усталости.

И тут я увидел тетерева, сидевшего на ветке и мрачно взиравшего на меня то одним, то другим глазом.

— Попался! — Я вскинул лук, но не успел прицелиться, как передо мной появился давешний мальчишка.

— Собаки!!! – прокричал он.

Птица вздрогнула и взлетела, быстро замахав крыльями. Я чуть не взвыл от обиды: пущенная стрела пролетела в считаных сантиметрах от ее хвоста. Набрав воздуха в грудь, чтобы отчитать мальчишку за его несвоевременное возвращение, я застыл как вкопанный: из чащи накатывался собачий лай.