Дмитрий Мансуров - Молодильные яблоки

— С трудом, дядя Павел! — ответил я.

Советник поскакал дальше, и я позволил себе поделиться впечатлениями, не опасаясь, что охранник расскажет об этом еще кому-нибудь.

— А что так?

— Отец всю охоту разогнал! Одну птаху подбили, и ту собаки съели, — я указал на Мартина, — хорошо хоть, помощника в лесу нашел.

— Дикий? — Охранник хитро прищурил один глаз.

— Домашний! — отмахнулся я. — Но свирепый!..

— Как звать?

— Мартин!

— Редкое имя! Такое только в лесу и встретишь. — Охранник пристально посмотрел на мальчишку, запоминая его лицо, и указал на дорогу. — Проезжайте, молодые люди.

— Вперед, Гром! — приказал я, и конь поскакал, догоняя значительно обогнавшего нас советника. — Ну вот, Мартин, теперь ты занесен в списки особо важных персон, и дядя Павел пропустит тебя даже тогда, когда остальным хода не будет!

— Серьезно?

— Вполне.

— А он… по-настоящему твой дядя? — шепотом спросил Мартин. — Он брат царя?!

— Нет. Я его так называю, потому что мы друг с другом знакомы буквально с моего рождения. Его даже отец так называет! И придворные тоже.

— Да ну?! – изумился Мартин.

— Сам увидишь, — пообещал я. — Он каждый вечер рассказывает уйму интересных историй, его со всего города сбегаются послушать!

— Так он не только стражник, но и сказочник?

— Он давно уже не стражник, — объяснил я, — Отец своим указом отправил его на почетный отдых, каждый месяц выплачивая вознаграждение за многолетнюю работу. Но дядя Павел настолько привык к своему рабочему месту, что не захотел его покидать, и охраняет парк ради собственного удовольствия. Ты не поверишь, ведь ему уже семьдесят три года!

— С ума сойти! — изумился Мартин

— Вот такие у нас чудеса! — с гордостью произнес я. — А вот и конюшня…

Повар, услышав от меня про габариты сегодняшнего трофея, с ходу определил, что приготовил бы птаху за двадцать минут, но съесть ее было бы довольно сложно, потому что там, окромя перьев и кожи с костями, вряд ли было что-то еще. И аналог такой не найти, если только не поймать месячного цыпленка.

— Царевич, я тебя прошу: дай ты этим дистрофикам пожить на свете! Лучше посмотри, какие у нас нынче куры на вертеле — одно загляденье!

У Мартина забурчало в животе.

— Даже он согласен! — моментально среагировал повар.

Мартин смутился. Повар указал на плиту:

— Скоро будет ужин, не переживайте. На кухню вошел советник. Увидев нас, он воскликнул:

— Вот вы где! А я по коридорам искал, думал, вы наперегонки бегаете.

— А можно? — изумился Мартин.

По его мнению, ходить по дворцовым коридорам полагалось на цыпочках и при этом не дышать в сторону роскошных портьер, картин и всякого прочего, что вешалось, прибивалось или устанавливалось на протяжении сотен лет. Страшное дело: уборщиков столько, что их количество сравнимо с городской стражей. Только веники сотнями выбрасываем еженедельно.

Советник задумался, вспоминая указы царей за последние десятилетия.

— Указа на запрет передвижения по дворцу бегом никто не издавал, — сказал он. — Стало быть, можно! Но я не за этим пришел. Мартину требуется сменить гардероб, пока от его вида придворных поголовно не хватил кондрашка.

— Это опасно?

— Еще как! — воскликнул советник. — Где я потом новых придворных искать буду? Идем, я проведу тебя к нашему портному, и он быстро подберет тебе костюм. А не подберет, так новый сошьет. Он профессионал, много времени на это не понадобится.

Ровно через час ошалевший от пристального внимания Мартин вошел в обеденный зал, изредка ощупывая новый наряд и по-прежнему считая, что случайно попал в сказку.

Советник, сидевший неподалеку от меня и ждавший выполнения приказа, остался доволен результатом. Благодушно кивнув пришедшему вместе с Мартином портному, подозвал мальчишку.

— Вот что, мальчуган, — сказал он, — теперь слушай указ, который я написал по приказу царя!

Он развернул толстый пергаментный лист — обычно у нас пишут на тонких листах, но пергамент является официальной царской бумагой, и потому указы как писались на нем столетия назад, так и будут писаться еще не один век (если потопа не будет). Аршинными буквами, как велит традиция. Что называется, с царским размахом.

— Отныне ты официально назначаешься слугой царевича Ивана и будешь получать ежемесячное жалованье! — торжественно объявил советник. — Твои обязанности… — Эффектная пауза. — Помогать царевичу!

Снова пауза. Длительная.

Это странно. Что там за второй пункт, если советник не может его прочитать? Первым не выдержал Мартин:

— А дальше?

— Дальше? — Советник посмотрел в самый низ листа и на всякий случай перевернул его. — Дальше — дата, подпись, печать и много-много пустого места. Иначе говоря: это всё.

— Но я… — засомневался Мартин. — В каком смысле «помогать»?

— В прямом. Отныне ты выполняешь приказы и поручения Ивана, а первого числа каждого месяца получаешь жалованье. Я думаю, тридцать золотых монет в месяц для первого года службы хватит. Через год, если ничего не изменится, жалованье повысится в два раза.

Я помахал перед его лицом рукой, но ответной реакции с его стороны не дождался.

— Мне кажется, — сказал я советнику, — не стоило его так радовать. Надо было подготовить.

— Ничего страшного! — отозвался тот, щелкая пальцами перед глазами Мартина. — Скоро он придет в себя. А если мы ему каждый день будем сообщать по крохотной хорошей новости, то он привыкнет и станет ждать их даже тогда, когда мы все ему расскажем. Лучше уж сразу.

Щелк, щелк…

Мартин упорно не желал приходить в себя.

— Иван, пронеси перед ним курицу, — предложил советник, — вдруг оклемается?

На столе стояли тарелки с едой, и на главном блюде горкой лежали две здоровенные разрезанные курицы. Я подтолкнул Мартина к столу и сунул ему под нос окорочок. Парень, уловив запах еды, очнулся, глубоко вдохнул и шустро вцепился в него зубами.

— Тихо, тихо ты! — прикрикнул я, испуганно отдергивая руку.

— Садись, зубастый охотник, узнаешь, что такое домашняя птица по-царски! — радушно пригласил советник. Смущенный Мартин поискал ложку, после чего понял, что мы едим при помощи странных крохотных серебряных вил. — Садись, не стой столбом. А то повышу жалованье еще на пять монет!

Это оживило мальчишку. Он рассмеялся, решив, что мы все-таки шутим. Но упавший рядом на стол мешочек с деньгами вновь выбил его из колеи.

Я с укором поглядел на советника.

— Ну, вот такой я жестокий человек! — усмехнулся он. — Предпочитаю выложить правду полностью, какой бы горькой она ни была. Ладно-ладно, ухожу! Сам его приобщай к дворцовой жизни. Вы свои люди, и моя старческая помощь только во вред.

Выбрав куриную ножку и обернув ее салфеткой, советник с крайне независимым видом прошел мимо молчаливого стражника.