Дмитрий Мансуров - Конец Света

Вредный профессор на "поэтическую" наживку не клюнул. Оно и понятно - ведь Грилинс больше "физик", чем "лирик". Но все равно обидно.

Положив на стол пустую колбу, профессор склонился над переведенным текстом и поставил галочку напротив семь тысяч пятьсот семьдесят восьмой строчки операции.

– У меня хорошие новости, - объявил он. - Утром я перевернул очередную страницу и обнаружил невероятное!

– Приказ о повышении зарплаты в два раза? - обрадовался я.

– Нет, - охладил мой пыл профессор. - Повышение зарплаты - это невозможное. А невероятное заключается в другом: нам осталось выполнить последний пункт. Еще пять минут - и работа будет завершена!

Ушам своим не верю!

– Вы серьезно? - переспросил я.

– Абсолютно, - профессор улыбнулся, довольный произведенным эффектом. - А иначе стал бы я вызывать тебя на работу в выходной день? Один-то раз можно, по такому случаю.

Никогда бы не подумал, что отреагирую на слова профессора подобным образом, но я буквально воссиял от радости: наконец-то работа завершена, и мы уйдем в долгожданный отпуск! И раз такое дело, не стану напоминать профессору о том, что он вызывал меня работать в выходные гораздо чаще, чем только что упомянул.

– Заключительный шаг, - профессор снял с огня пробирку с синей жидкостью и торжественно вылил ее в пятилитровую банку. Вылитое расползлось по прозрачной желтой жидкости и неожиданно перекрасило ее в оранжево-красный цвет. Жидкость забурлила, из банки повалили клубы плотного газа.

Удивленный непредусмотренной в книге реакцией, профессор отошел, наблюдая за тем, как тяжелый газ стекает по стенкам банки на коричневый ламинат, меняет его цвет на красный и утягивается вытяжками, встроенными в стены у самого пола.

– Ну, круто, - разочарованно протянул я. - Похоже, мы два месяца создавали новый краситель.

– А чего ты переживаешь? Нам безразлично, каков результат опытов, главное, что он есть, - произнес профессор. - Мы сделали работу и узнали, какое вещество получилось. А что получился красный краситель - так корпорации по производству томатов его с руками оторвут. В краю вечнозеленых помидоров пригодится.

Я хмыкнул:

– Сложно поверить в безопасность пищевого красителя, созданного при помощи половины химической таблицы.

– А будто сейчас красители лучше? - возразил профессор.

– Конечно.

– Не смеши людей, - ответил профессор. - Ты же отлично знаешь об истинных причинах появления модного ныне раздельного питания.

– Первый раз слышу.

– Врешь, - сказал профессор. - Признайся, что врешь.

– Да что б мне до конца жизни старинные книги переводить! - воскликнул я. - Понятия не имею ни о каком раздельном питании. А при нашей зарплате скоро вообще забуду, какой еда бывает на вкус.

Профессор недоверчиво покачал головой.

– Ничего, - сказал он, - это в молодости сложно. Вот доработаешь до моих лет - привыкнешь.

– Так что там с раздельным питанием? - напомнил я.

Профессор нервно хихикнул.

– Сейчас в продуктах столько химии, даже не знаешь, что с чем можно есть, - объяснил он. - Вот я, к примеру, на днях решил шикануть и сдуру сделал бутерброд, по старинке. Из майонеза, колбасы и хлеба, намазал сверху тонкий слой горчицы… и только отошел снять с плиты вскипевший чайник, как этот бутерброд взорвался и разнес в клочья кухонный стол! До сих пор икается, когда смотрю на еду.

От продолжения захватывающего обсуждения нас отвлекла наступившая тишина: гул вытяжки стих, и газ начал быстро расползаться по полу.

– Так… - протянул профессор. - Какой умник отключил вытяжку?

– Есть тут один охранник, - вспомнил я, - постоянно все выключает. Сейчас схожу, предъявлю ему доказательства о вреде отключения приборов в рабочее время…

Но выйти из лаборатории оказалось проблематично: пелена дыма, утягиваемая сквозняком в коридор, перекрыла выход. Я задумался: если пройду сквозь дым, не окрасятся ли черные туфли и нижняя часть брюк в красный цвет? В принципе, это не катастрофично, но как отреагирует организм на подобный краситель? Вдруг аллергическая реакция начнется, или краситель окажется крепким и продержится на ногах до середины следующего года. Идти в таком виде на пляж позагорать станет проблематично - народ подумает, что это заразно и начнет шарахаться или, наоборот, меня с пляжа гонять. И то и другое для хорошего отдыха никак не подходит.

Пока я раздумывал, вредная муха слетела с люстры и, прожужжав над ухом, пролетела сквозь опускающийся из банки дым и… рассыпалась на лету красным порошком, оставив за собой двухметровой длины "инверсионный" след. След осел на пол и скрылся в расползающейся по лаборатории пелене.

– Оба-на… - пробормотал профессор.

Я попятился и, спасаясь от расползающегося дыма, вскочил на кресло. Профессор решил перестраховаться и фантастически ловко для своих лет забрался на шкаф.

Газ дотек до ножек полимерного кресла, на котором я стоял, и оно закачалось, изменяя цвет и оседая. Я сглотнул и торопливо перепрыгнул на стол у стены, столкнув при этом на пол баночки и пробирки. Страх волной прошелся по организму, и сердце ушло в пятки, но сразу же отправилось в обратный путь. Уверен - мне капитально влетит за бездарную трату подотчетных веществ, но выговор можно пережить: в отличие от серого дыма, он не так опасен.

Кресло покраснело и рассыпалось песком. Точно таким же, как и в пустыне.

– Что за гадость мы создали? - чертыхнулся я.

– Какой-то катализатор, не иначе, - предположил профессор.

Страшно предположить, что способна проделать жидкость, если вышедший из нее газ превращает в песок все, до чего дотянется. Нет, теоретически, подобное вещество пригодится для уничтожения старых зданий и всякого хлама: достаточно обрызгать мусор из баллончика, собрать песок в кучку и высыпать его в море, чтобы не мешался. Или отправить в строительную корпорацию, им пригодится, когда пустыня закончится.

Но вот проблема: если катализатор превращает в песок все, до чего дотянется, то его могут использовать для совершения любых пакостей, какие только способны прийти в голову как настоящим темным личностям, так и недоумкам, наивно причисляющим себя к великим злодеям. Катализатор справится с любыми сейфами, дверями, врагами, надоевшими соседями по подъезду… Искушение велико, и даже страх перед усыплением остановит не всех.

Дым окутал нижнюю часть основного лабораторного стола, но тот не рассыпался, и я облегченно выдохнул: мебель сделана из дерева, а оно оказалось для катализатора крепким орешком.

– Хорошо хоть стекло не поддается его воздействию, - заметил я, когда жидкость в банке перестала бурлить. Последние сгустки дыма стекли на пол, и наступило относительное затишье. Напоминающая грозовую тучу пелена полностью укрыла полы в лаборатории и, лениво колыхаясь, начала оседать. И когда она исчезла, нашим глазам предстали красный ламинат и кучки песка вокруг медленно краснеющей и рассыпающейся деревянной мебели. Только пробирки и баночки не превратились в песок и лежали на полу, частично разбитые, но все такие же прозрачные. Да и банка с жидкостью не изменилась, но зато никелированная подставка потемнела и покрылась красными, похожими на ржавчину, пятнами.