Андрей Валентинов - Сфера

Следствием — чего? Ведь все это — в моей башке! Значит, дурацкий файл, тот самый mo8.jpg, каким-то образом…

…Да не образом, матушка, не образом! Пью я анальгин, гублю нервные клетки? Пью. И гублю. А тут сказано, что отрицательные воздействия отсутствуют, потому как никакой химии. В худшем случае — нечто вроде легкого гипноза. Так что не надо!

У Влада таких картинок — десятков пять. Интересно, что на остальных? Я ведь первые попавшиеся списал, а там — целая система. Все «mo» и все «jpg», но первая десятка — успокаивающие, вторая — наоборот, пятая — вроде бы экстремальные ситуации. И даже кошмары, говорят, есть — но не у Влада. У нас с ним своих кошмаров хватает, это австралийцам скучно. В общем, почти Голливуд. Кино, вино и домино.

[…………………………..]

Бумажник, шляпа… «Поеду я в город Анапу, куплю себе…» А вас тут, между прочим, не стояло! «А это был не мой, а это был не мой, а это был не мой чемоданчик…» А в чемоданчике что? Рубашки, бритва… Ух ты, «Золлинген», прямо как у деда, трофейный! Никогда таким не брился.

…Так я вообще никогда не брился — во сне! Достоверность, значит, по высшему разряду? Отменно, отменно.

Карта? Изучим, очень к месту.

Ну, пошли, что ли, Том Тим Тот?

…А все-таки здорово! Просто так, на песочке, в костюме, шляпа на носу. Волны маленькие, ручные, прямо к подошвам ползут, ветерок легкий, солнышко нежаркое…

Водоросли! Почти забыл их запах. На ЮБК и в Севастополе водорослей нет, бетон там всюду. И в Юрмале нет. Водоросли были в Хорлах, возле Скадовска, берег — почти как этот, только там еще остров у самого горизонта. А на острове — птицы, тьма тьмущая. Туда я не попал, обещали свозить — да не свозили. В каком я был тогда классе? В шестой перешел? Пионерский лагерь завода «Кондиционер», первый отряд… Или второй?

Запах, между прочим, настоящий, не такой, как во сне. Не вспоминается — чувствуется. По-настоящему. И ветер настоящий, и песок. Интересно, что тут еще настоящее?

…Какое настоящее? Ведь я сплю! Просто этот mo8.jpg каким-то образом стимулировал память — или воображение, уж не знаю.

Эх, не образом, матушка, не образом! Чудо враждебной техники, что попишешь? А кстати, откуда это? Кир Булычев, «Тайна третьей планеты»? Точно! Про третью планету впервые там и прочитал, в Хорлах, на таком же пляже, на таком же песке!

И все равно — море! «Вот он, легкий предутренний бриз…» Сюда бы Женю с его гитарой! Жаль, он так редко поет, клещами каждую песню тащим. «На Мадрид держит курс галион. На борту — золотой миллион. На борту, на борту. А в антильском порту…»

[…………………………..]

Так и буду лежать. Пока не надоест. Интересно, деньги зачем? Там дальше вроде бы как магазинчик, надо бы заглянуть… А что? Освоиться тут, на берегу, до конца дней — и никаких тебе кошмаров, никакого дискретного времени. Сколько мы спим? Треть жизни? Значит, треть жизни — курорт. Теперь здесь весна, море еще холодное, но лето обязательно настанет!.. Или? «Время действия программы составляет…» Ничего! Файлов много, через пару лет они в каждом киоске продаваться будут.

…Или в каждой подворотне — вместо героина. Да какая разница? Не файл — так какой-нибудь шлем с проводами придумают, как в американских фильмах. Идея носится в воздухе, просто австралиец первым ухватил…

Чайки! Только кричат непохоже, тихо очень. Австралийские? Или так и задумано, дабы отдыхать не мешали? А вот и бабочка! Сиди смирно, не надобна пока! Как я понял, отсюда уйти легко — достаточно бабочку кликнуть. А вот из моего города (моего, ха!) просто так на этот берег не попадешь. Да и захочу ли? Мне-спящему все гробики с могилками подавай. А здесь!..

Повезло тебе, Том Тим Тот!

«Пароход белый-беленький…» Как там дальше? «Черный дым…» Нет, не помню. «Здесь» вообще плохо вспоминаются песни. Свои поем.

…А их КТО сочиняет? Не Долматовский же я, в самом деле! Помню, еще во времена, когда я волн боялся, услышалось (на мотив Утесова, кажется): «Соленый гул в ночи тонул». Потом привязалось — уже «там». До сих пор вспоминается.

Итак, пароход белый-беленький… Никакой он не беленький — серый, с высокой черной трубой и огромными колесами. Миссисипи, одним словом. Колеса шлепают, из трубы идет дымок.

…Шлепают — беззвучно. И дым прозрачный, еле заметный, только воздух колышется. Но не это главное, пароходы всякие бывают, особенно «здесь». Река! В последнее время я все чаще оказываюсь возле реки. Возле — ладно, но вот НА реке…

Мы не в городе, не в моем городе. Мы вообще неизвестно где. Никогда тут не бывал — вода почти до горизонта, и слева, и справа. Слева еще виден берег, а вот справа — вода и вода. Но все же река — пару раз и справа мелькало нечто темное. И еще один раз приставали — ночью, я плохо помню.

…Почему — плохо? Я спал? И этого не помню.

[…………………………..]

И бабочки нет — ни следочка. Даже неуютно.

Мы не в городе… Мы — нас не одна сотня, пароход огромный, три или четыре палубы. Да, четыре, причем верхняя, кажется, появилась только сегодня. Наверняка не скажешь, все вокруг смутное, неопределенное.

И туман. С самого утра — и до самого горизонта. Не очень густой, кое-что увидеть можно, но все же неприятно. Туман, река… Капитана часом не Хароном кличут?

Увидел бы бабочку — точно бы ладонь протянул! А может, и нет, но с нею спокойнее как-то.

…Не иначе «там» лампочка над головой погасла. А что? Вполне в духе материализма!

Мы… Кто — мы? Плывем не первый день, вот только помнится плохо. Маленькая пристань, туда я прилетел самолетом, вокруг все плоское, безжизненное… Тундра? Не помню. Вот пристань помню хорошо — дощатый настил, черные сваи, уходящие в воду, маленькая лодка рядом. Подумалось, что мы чуть ли не в Сибири, где-нибудь на Енисее. А потом — река. Эта пристань была на совсем другой. Там и вода иного цвета, и небо…

Плывем — долго, терпеливо, неспешно. Беззвучно шлепают колеса, еле заметно дрожит воздух над трубой.

А матросов не вижу. И капитана ни разу не встречал, так что спрашивать фамилию не у кого.

Туман, река… Сонника у меня нет, он для тех, неспящих, но символика хоть куда! Я, который «там», наверняка бы испугался. А мне-спящему… Нет, не страшно. За пределами города спокойнее. Даже не так. Чем дальше от изуродованного траншеями двора, от пустого балкона, от квартиры, куда я не хочу возвращаться, тем…

Нет, не думать!

«Пароход белый-беленький, черный дым над трубой…» Итак, пристань — и самолет. Я был… Очень далеко был, пришлось возвращаться самолетом…

…Серые тучи за иллюминатором, мгла, ни лучика света, молчаливые соседи в креслах, мигание маленьких лампочек над головой, стюардесса приносит пакет, но открыть его не решаюсь, в ушах — гул, машина легко подрагивает…