Максим Кононенко - Владимир Владимирович™

– Войдите, - крикнул Владимир Владимирович™.

Высокие двери медленно приоткрылись, и в помещение проскользнули министр экономического развития и торговли Герман Оскарович Греф и министр финансов Алексей Леонидович Кудрин. В руках министры держали какие-то бумаги.

– Брателло, - сказал Герман Оскарович, - Правительство хочет снизить эндээс…

– Так это же здорово! - обрадовался Владимир Владимирович™, - Налоги снизим - рейтинг подрастет. Да и вообще…

– Не надо, брателло, - тихо сказал Алексей Леонидович, - Давай оставим эндээс какой есть. Он хороший! Правда…

– То есть, вы против снижения налогов, - строго спросил Владимир Владимирович™, - правильно я понимаю?

– Мы… - начал было Алексей Леонидович.

– Да мы это… - присоединился Герман Оскарович.

– Ну, в общем… - вместе сказали министры, - Зачем его снижать-то, если и так все платят? А, брателло?

– А вы знаете, что бывает с теми, кто тарифы задирает? - медленно спросил Владимир Владимирович™.

– Отставка?! - с испугом спросили министры.

– Хуже, - сурово ответил Владимир Владимирович™ и кивнул своей президентской головой на экран, - Им на шоссе подкладывают бомбы, а потом из леса по ним стреляют из автоматов. Не боитесь народного гнева?!

Герман Оскарович и Алексей Леонидович побледнели.

– В общем, - сухо сказал Владимир Владимирович™, - Идите к себе в кабинеты и выполняйте, что говорит премьер-министр. Он у вас, так сказать, командир.

Герман Оскарович и Алексей Леонидович опустили головы и тихо вышли из кабинета Владимира Владимировича™.

Однажды Владимир Владимирович™ Путин с супругой и писатель Владимир Георгиевич Сорокин сидели в правительственной ложе Большого театра и смотрели оперу "Дети Розенталя".

– Все готовятся к торжественной встрече новорожденного Моцарта, - шептал Владимиру Владимировичу™ Владимир Георгиевич, - Няня вспоминает, как в доме появлялись другие дубли. Чайковский взволнован: Моцарт всегда был его божеством, а теперь станет младшим братом.

Владимир Владимирович™ кивал. Супруга Владимира Владимировича™ вежливо улыбалась.

– Появляется Розенталь с младенцем, - продолжал шептать Владимир Георгиевич, - Дубли окружают колыбель, вспоминая собственное детство и игрушки, подаренные им на кремлевской елке Сталиным.

Владимир Владимирович™ поморщился. Супруга Владимира Владимировича™ вежливо улыбалась.

– Теперь привокзальная суета, - рассказывал Владимир Георгиевич, - Таксисты, торговцы, бомжи, проститутки. В зале - идущие вместе.

Из партера раздался пронзительный свист и несколько человек громко захлопали.

Владимир Владимирович™ улыбнулся. Супруга Владимира Владимировича™ улыбнулась еще шире.

– Хорошая находка, - сказал Владимир Владимирович™, - Так сказать, примета времени. Молодежная политическая организация протестует против клонирования классиков мировой музыки.

– Я им и термин хороший придумал, - продолжал шептать Владимир Георгиевич, - Калоед.

– Как?! - удивился Владимир Владимирович™.

Супруга Владимира Владимировича™ перестала улыбаться.

– Калоед, - повторил Владимир Георгиевич, - А то они все - порнограф, порнограф. Скучно. Мало ли на свете порнографов.

– Ну знаете ли… - пробормотал Владимир Владимирович™, - Не слишком ли?

– Да не, - ответил Владимир Георгиевич, - В самый раз. Вот, вот, смотрите, тут важный эпизод - проститутка Таня объясняется в любви к Моцарту.

Владимир Владимирович™ кивнул. Супруга Владимира Владимировича™ снова вежливо улыбнулась.

Однажды Владимир Владимирович™ Путин сидел в своем залитом весеннем солнцем кремлевском кабинете и чистил президентские блесны.

– Скоро лед сойдет, - мечтал Владимир Владимирович™, - На рыбалку поеду…

Вдруг на президентском пульте Владимира Владимировича™ замигала лампочка вызова от заместителя главы его Администрации Владислава Юрьевича Суркова. Владимир Владимирович™ снял трубку.

– Слышь, брателло, - сказал Владислав Юрьевич, - Надо бы решить цветовой вопрос.

– Какой? - удивился Владимир Владимирович™.

– Цветовой, - ответил Владислав Юрьевич, - Акаев звонил, спрашивал, какого цвета у них будет революция.

– Не понял, - честно ответил Владимир Владимирович™.

– Киргизские революционеры, - пояснил Владислав Юрьевич, - до сих пор не могут договориться о цвете восстания. В Джала-Абаде люди носят зеленые повязки, в Узгене - желтые, в Куршабе - красные, а в Оше - розовые.

– Теперь понятно, - сказал Владимир Владимирович™ и задумался, - Ну, скажем, пусть будут зеленые.

– Зеленые? - удивился Владислав Юрьевич, - Почему?

– Если у них будет зеленая революция, - пояснил Владимир Владимирович™, - То у нас зеленой революции уже не будет. Цвет революции не повторяется.

– Логично, - согласился Владислав Юрьевич, - Мусульмане с Березой пролетают.

– Вот именно, - подтвердил Владимир Владимирович™.

– Договорились, - ответил Владислав Юрьевич.

Владимир Владимирович™ положил трубку и вернулся к своим президентским блеснам.

Однажды Владимир Владимирович™ Путин шел по длинному кремлевскому коридору и думал о том, кого бы ему назначить руководителем своего президентского управления по межрегиональным и культурным связям с зарубежными странами и СНГ.

Вдруг за одной из неплотно прикрытых дверей Владимир Владимирович™ услышал веселый смех. Владимир Владимирович™ профессиональным неслышным движением подошел к двери и осторожно заглянул вовнутрь.

В небольшом кабинете за круглым столом сидели несколько сотрудников Администрации Владимира Владимировича™ и пили чай.

– А Модест-то Колеров! - восклицал один из сотрудников, в жакетке и с черными усами, - Бог ты мой, а Модест-то Колеров! Вы знаете, как он писал свою бессмертную статью "Самоанализ интеллигенции как политическая философия"? Это смех и горе. Модест Колеров лежит в канаве с перепою, а мимо проходит Глеб Павловский, в смокинге и с бамбуковой тростью. Остановится Глеб Павловский, пощекочет Модеста своей тростью и говорит: "Вставай! Иди умойся, и садись дописывать свою божественную статью "Самоанализ интеллигенции как политическая философия".

Другие сотрудники весело рассмеялись.

– И вот они сидят, - продолжал черноусый, - Глеб Павловский в креслах сидит, закинув ногу за ногу, с цилиндром на отлете. А напротив него - Модест Колеров, весь томный, весь небритый, - пригнувшись на лавочке, потеет и пишет буквы. Модест на лавочке похмелиться хочет: что ему буквы! А Глеб Павловский с цилиндром на отлете похмелиться не дает…

Сотрудники Администрации смеялись в голос.