Алексей Лукьянов - Глубокое бурение

– Э… - проблеял управляющий. - Сейчас я свяжусь…

Около часа Завидфолуши с Лёхой уламывали Центробанк избавиться от всех излишков по сходной цене. Сначала предлагали миллион долларов, потом два… и в конце концов спалили почти все деньги за три грузовика макулатуры. С рублями, правда, ничего не получилось. Не котировались рубли в Мексике. Зато, как бы компенсируя такое разочарование, евро оказалось полтора миллиарда. А заодно - фунтов и зачем-то йен на сто миллионов.

В день, когда деньги доставили, Завидфолуши отправился выкупать Волокотина. Перед этим он оформил на Митю визу в Штаты. Оскар напоследок сказал:

– Довезёшь его до Лас-Вегаса, дашь тысячу, и пускай играет. Он хитрожопый, не пропадёт. А потом возвращайся. Что-то мне подсказывает, что мы здесь долго не останемся…

– Вот быдлы предательские! - позавидовал Митя, глядя на калифорнийский пейзаж. - Ну ничего! Я тут весь игорный бизнес по ветру пущу, тогда и посмотрим, кто последний смеяться будет.

Накануне первомайской демонстрации кухня в РММ оглашалась хохотом того сорта, о котором говорят «запорожцы пишут письмо турецкому султану». Бригада готовилась к демонстрации, и коллектив ремонтно-механических мастерских собирался отметить праздник громко и с апломбом…

Деньги меняли весь апрель, но их по-прежнему было очень много. Бригада настолько обленилась, что забросила все шабашки. Гардин просто бесился, когда его посылали с очередным калымом, но поделать ничего не мог - свои обязанности мужики выполняли хорошо.

Мужики впервые в жизни на работу ходили с удовольствием. Их уже не волновал размер заработной платы, не боялись они, что профком надует с путёвками, по кулю были закидоны начальства. Они спокойно требовали чертежи, по которым выполнять работу, и спокойно не работали, если чертежей не давали. Жену бугра отправили в Баден-Баден, пройти курс реабилитации (у неё удалили опухоль), Игорю провели газ в деревню, Оскару купили квартиру, а кузнецу построили дом.

Конечно, пытались бригаду спалить на пьянке, но зачем пьянка, когда после работы можно культурно посидеть в баре ближайшего кинотеатра, не выкраивая мелочь на проезд.

Завидфолуши вернулся через две недели и рассказал, что в первый же день Волокотин сорвал джек-пот в зале игральных автоматов, а на исходе первой недели собирался подать в суд на казино «Голден пэлас»: Витю туда перестали пускать без объяснения причин. Трофимыч нашёл в Лос-Анджелесе русского паренька, приставил к Мите на довольствие в качестве переводчика и консультанта, а сам поспешил обратно.

Прожил Георгий в России недолго. Недели ему хватило понять, что ничего, по большому счёту, не изменилось, он махнул рукой, пригласил, если что, к себе в Тихуану, и вернулся на ту сторону…

Впрочем, вернёмся на кухню.

– Да ну вас, - усомнился Игорек. - Опарыш опять чего-нибудь напутает, свалится ещё, все кости переломает…

– Не ссы, всё рассчитано и проверено! - хлопнул его по плечу кузнец.

В это время дверь шумно распахнулась, и на пороге возник человек в перепачканной глиной одежде и с рогаткой в руке.

– No se muevan! - выкрикнул он.

– Ни с места, - перевёл Бен.

– Ни куля себе развороты! - присвистнул Оскар и тут же спохватился: - Переводить не надо!

– Эндрю, он, поди, пришёл твою Луизу отбивать? - спросил кузнец.

Андрюха набычился. Мексиканка была молодая и жила пока у его тётки, но Опарыш уже всерьёз собирался на ней жениться. Да и сама Луиза была не прочь…

– Синьор, текила?! - не растерялся Игорь.

Уже слегка подшофе, Диего рассказал, как он вычислил подземный ход. Камера безопасности в участке засняла Трофимыча. По фото сержант немедленно опознал дона Хорхе Фолуччи, автомеханика, чья мастерская соседствовала с клубом Альвареса. Ну, а выследить дона Хорхе было уже делом техники.

Диего с недоверием глядел на пасмурное уральское небо, на снежинки, на плюс пять по Цельсию.

А потом вообще заснул.

– Ну, и куда его? - спросил Игорь. - Ментов, вообще-то, мочить надо.

– Только тронь, - пригрозила Ленка.

– Чего ты? - сварщик даже оторопел.

– Ничего. У меня переночует. Вот завтра на демонстрацию сходит - и во всё поверит.

Сварщик хотел возмутиться, но Оскар с кузнецом так на него посмотрели, что Игорь даже такси вызвал, чтобы Лена кавалера мексиканского увезла.

Колонны с транспарантами, бумажными цветами и целыми гроздьями воздушных шаров двинулись к площади Ленина, на которой трудящихся приветствовали мэр, мэрская команда и руководители градообразующих предприятий.

– Опять нас в самом хвосте пустили! - ворчали рабочие «Промжелдортранса». - Не последнее, вроде, предприятие!

Но настроение всё равно было праздничное, несмотря на то, что железнодорожники шли замыкающими.

Бригада РММ знала, что именно их колонна запомнится всему городу.

Ничего в политике не изменилось: ни метеорит, ни плоская география её не исправили. Что поделаешь: низы не могут, а верхи не хотят жить по-новому. Остаётся только мириться или…

– На площадь выходит дружный коллектив акционерного общества «Промжелдортранс»… - завопила в матюгальник изрядно уже осипшая дикторша. Динамики стократ усилили её голос.

Но не успело грянуть «ура!», как Опарыш, притаившийся на чердаке хрущёвки, торцом выходящей на площадь и украшенной транспарантом: «МИР! ТРУД! МАЙ!», дёрнул за верёвочку, и поверх мира и мая полыхнуло красное полотнище с иным лозунгом:

«Ура» уже гремело, но как-то неуверенно. Больше десяти тысяч глаз смотрели на похабный стишок и не верили глазам. А рядом разворачивался ещё один, тоже во всю стену:

Деморализованная дикторша на автомате выкрикнула:

– Привет вам, железнодорожники!

Бугор, Оскар, Игорь, Лена, Диего и Лёха, образовавшие ближнюю к трибуне шеренгу, протянули отцам города левые руки, сжатые в кулак, а правые положили на предплечье. Железнодорожники грянули в один голос:

– УУРРРААААА!!!!!!!

Колонна двинулась дальше. Кто-то робко захлопал. Потом ещё кто-то. Минуту спустя в небо с громом аплодисментов и криками «Молодцы!», «Ура!» и «Даёшь!» устремились гирлянды воздушных шаров.

Праздник удался.