Алексей Лукьянов - Глубокое бурение

А идея была простая - прокопать Землю насквозь, вылезти в Америке, затариться на все десять мультов, вернуться, всё продать и навариться раз в тридцать.

– Каждому почти по тридцатке мультов нашими! - подзадоривал Игорь.

– Но бабки-то Лёхины… - возражал Вовка.

– Ты чего дурочку включаешь? - Игорь уже еле сдерживался.

– Вова, заткнись, пожалуйста, - сказала Лена. Она получала меньше всех и была остро заинтересована в успехе предприятия.

Деньги, конечно, принадлежали Лёхе, но с другой стороны - на кой они ему, если их потратить нельзя? Редким артефактом доллары станут не меньше чем за тысячу лет, когда Соединённые Штаты станут мифической страной, в которой жили гигантские обезьяны, киборги и люди, летающие верхом на ветре, так что продавать доллары сейчас по курсу двадцать четыре к одному смысла не имеет - не купит никто. А подкоп - хоть какой-то шанс выйти на пенсию не по инвалидности, а по богатству.

На военном совете присутствовали Оскар, Игорь с Вовкой, Лена, Лёха и Опарыш с Волокотиным. Бугра отправили на подённые работы к главному бухгалтеру, так что о грядущем калыме он пока не подозревал.

Что касается подёнщины, то мастерские с подачи Гардина давно батрачили на управление. Кран потечёт или решётка на окно требуется, полностью поменять санфаянс, сварить гараж - этим занимались славные труженики тыла. Причём батракам, как правило, если и перепадало что-то, то не более сотняги на рыло. Видимо, предполагалось, что это производственная необходимость или жест доброй воли слесарей, сварщиков и прочих специалистов. Специалисты матюкались и шли на подёнщину, потому что в «Промжелдортрансе» всё-таки было чуть получше, чем на остальных предприятиях, и терять это место как-то не хотелось.

Когда-то начальники вполне мило уживались с подчинёнными, потому что сами бок о бок с ними работали, с низов начинали. И Гардин, и главный инженер, и даже генерал. Как им откажешь? Делаешь, надеешься, что отплатят добром (или деньгами, на худой конец). Но они, едва приподнявшись, зазнались, начали качать права, и выяснилось, что вся любовь и взаимное доверие - мираж.

Но обидно было даже не то, что начальство забыло, с кем начинало трудовой путь. Бог с ними, не очень-то и хотелось. Больше всего напрягало, что они хозяевами себя считали. Звери алчные, пиявицы ненасытные… Ладно, если они казённый материал на себя расходовали, топливом подотчётным личный транспорт заправляли, но ведь они и рабочих использовали, будто те их собственность. А мохнорылый ещё и глумится: не хотите, мол, как хотите, за воротами желающих полно.

Разумеется, чтобы как-то компенсировать моральные страдания, рабочие потихоньку тащили с предприятия всё, что можно тащить с пользой и, по возможности, без палева. Ведь всякому требуется либо печку на участок сварить, либо оградку на кладбище. Можно было, конечно, и официально: написать заяву на имя генерала, мол, отец родной, позволь сани изготовить из списанного материала. Генерал подпишет, мастер подсчитает, сколько обрезков труб и прочего материала ты набрал на эти сани, сколько времени на изготовление потратил, электричества сколько сгорело, а также электродов, потом экономист обсчитает, и получится, что проще было купить эти сани в магазине - геморрою меньше. Или тырить, что экономически выгоднее (если не поймают). А если попадёшься - тут уж десять лет расстрела через повешение. В смысле, лишат премии, и получишь ты голый тариф, то есть в три раза меньше, чем со всеми надбавками. Выбирай, как говорится, но осторожно, но выбирай. Риск - благородное дело.

Давно бы уже все свалили отсюда: и Игорь, и Лена, и даже кузнец, которому, в принципе, всё было нормально - его, как писателя, холили и лелеяли. Но некуда было. Где ещё такие дешёвые путёвки в санаторий? Где оплачивают билеты на поезд? Где на протезирование зубов полторы тысячи выдают? Где, в конце концов, так легко можно тырить краны, электроды, стекло и металл? И вот теперь, с десятью миллионами, можно было послать всех на куль и уехать жить на Французскую Ривьеру…

– Не люблю я французов, - сказал Игорь. - Самая поганая нация.

– Почему? - удивились все.

– Да вообще ублюдки они и пархатики, и не поеду я во Францию.

– Он Кзыл-Орду купит, - предположил кузнец.

– Не, лучше Колпашево, - захихикал Волокотин.

– Вот позорище-то, - Лена с неодобрением посмотрела на сварщика. - Ты хоть одного француза видел?

Игорь, разумеется, не видел ни одного, но у него был аргумент убойной силы:

– Они Пушкина убили!

Всем разу вспомнилось лермонтовское «На смерть поэта», особенно строки про Дантеса: «…и слышно было до рассвета, как ликовал француз».

– Ладно, с недвижимостью потом определимся, - отрезал Оскар. - Вы решайте, где копать будем.

Сначала все предложили: в кузнице, но Лёха вполне аргументированно доказал, что сие глупо и недальновидно. Во-первых, кузня не запирается, а во-вторых, молот вибрирует, и туннель обрушится к едрене фене. Зато сварочный пост идеально подходит - под разметочным столом плиты керамические выломать аккуратно, и под ними копать. Вовка сначала выёживался, мол, не дам, но Игорь так на него посмотрел… Чтобы не откладывать дела в долгий ящик, тут же эти плиты выломали.

– Теперь надо установить очерёдность, - предложил Лёха.

– Какая очерёдность? - Игорёк навис над Волокотиным. - Сынок, вам с Андрюхой калым: прокопаете сто метров - и можете домой идти.

– А на хрена мне это надо? - обиделся Митя. - Вы придумали - вы и копайте.

– А чего это ты такой дерзкий стал, дяденьку не уважаешь?

– Не буду я копать, Игорёчек, чего ты пристал.

Стали выяснять, кто всё же подписывается на авантюру. Оказалось, народу немного: Игорь, Лёха, Оскар и Лена. Опарыш тоже был не прочь, но его злокозненный уд заявил:

– Ничего у вас не выйдет.

– Как это?

– Даже если вам повезёт и вас не засыплет землёй - а вас засыплет, потому что вы не знаете, как грунт укрепить, - так вот, даже если вам повезёт, и вы будете в день выкапывать по пять метров, в чём лично я тоже сомневаюсь, потому что грунт неоднороден, и вы запросто можете угодить в карстовую воронку, или в шахту калийную провалиться, или даже в подземное озеро, за год вы прокопаете тоннель глубиной не более полутора километров…

Все замолчали.

– Сейчас как дам под яйца, - сказал Игорь.

– А чего я сказал-то? - испугался уд. - Хотите - копайте, я ж не против.

С тех пор, как Бен обрёл голос, Андрей как-то заробел, начал избегать компании, даже в домино резаться перестал. Бен категорически воспротивился подобному образу жизни. Он так и заявил:

– Житие такое свинское есть!

Не то чтобы куль стал исполняющим обязанности ума, чести и совести, но окаянный отросток слова в простоте не давал сказать: всё ему здравствуйте-простите да пожалуйста-мерси, а уж о рукоблудии и вовсе речи быть не могло - запалит, гад! Андрюшка даже прыщами пошёл от острой сексуальной недостаточности.