Борис Руденко - Те, кто против нас

– Впрочем, какая разница! – махнул рукой Гонта. – Все равно утром выпустят, никуда не денутся.

– На самом деле они искали вас, – сказал Гоша Нестерову. – Перевернули все от подвала до чердака, поголовно всех допросили: не было ли здесь посторонних, фотографию вашу показывали.

– Вряд ли они ушли насовсем, – предположил Гонта. – Наверняка где-то стерегут. Ну и черт с ними. Второй раз повальный шмон тут вряд ли будут устраивать. Да если и устроят, ничего не найдут. Ладно, сейчас самое главное – рукопись. Георгий, как у вас дела?

– Дела, – проворчал Гоша. – Начать и кончить. Работать надо, вот и все дела.

– Не смею мешать, – сказал Гонта. – А я пойду пока сделаю несколько звонков.

Чтобы позвонить, он использовал секретную линию, о существовании которой в институте знали лишь несколько человек: можно было не сомневаться, что прочие телефоны института тщательно прослушивались. Несмотря на ранний час, ждать ему не пришлось, трубку на том конце сняли после первого же гудка.

– Бруно, – сказал Гонта, – это я. Надеюсь, ты в курсе происшедшего. Что будем делать?

– Все, что надо, уже делается, – ответил тот. – Утром Магистра выпустят. Подключили адвокатов, организовали депутатский запрос в Генпрокуратуру и Министерство внутренних дел. Шум и так поднялся очень большой.

– Кто адвокат?

– Очень ловкий суггестор, – Бруно назвал известную фамилию. – Насколько я понимаю, в своей профессии на сегодняшний день один из лучших. Видимо, потому, что никогда не берется за дела, заранее проигрышные.

– Не понимаю, почему они на это пошли, – признался Гонта. – Эта акция изначально была обречена на неудачу. А теперь, после задержания Магистра, громкий скандал обеспечен. Зачем им это?

– Зачем? – хмыкнул Бруно. – Затем, что ставка больно высока. И еще затем, что сил они набрались немерено, ничего уже не боятся. И это меня, честно говоря, очень тревожит. Вчера я разговаривал с Комесом, он рассказал, как грамотно они организовали акцию по уничтожению волгоградского Периметра. Десять лет работы коту под хвост. Признаться, в последнее время я все чаше задумываюсь: есть ли смысл в том, что мы делаем?

– Я и сам об этом задумываюсь, – вздохнул Гонта. – Но альтернативы все равно нет.

– Альтернатива в том, чем сейчас занят Нестеров.

– Слушай, Бруно… – Гонта немного помолчал. – Ты действительно веришь, что это не легенда?

– Не столько верю, сколько надеюсь, – сказал Бруно. – Я себя недавно поймал на том, что за вашего Нестерова молиться начал…

Адвокат был у дверей следственного изолятора ровно в десять утра. Он источал праведный гнев и уверенность в собственной правоте. К этому времени поребрик вдоль здания был полностью занят автомашинами с эмблемами телевизионных каналов на бортах. Съемочные группы заняли позиции примерно с девяти часов, но если бы догадались приехать пораньше, то увидели бы немало известных людей, чьи машины были предусмотрительно отогнаны на соседнюю улицу. Едва адвокат вышел из своего черного «БМВ», к нему кинулись репортеры, размахивая черными грушами микрофонов.

– Как вы оцениваете действия правоохранительных органов?

– Вы надеетесь, что вам удастся добиться освобождения подзащитного?

– Насколько серьезны предъявленные ему обвинения?

Чуть склонив голову к плечу, адвокат снисходительно оглядел журналистскую братию.

– Никаких обвинений моему клиенту не предъявлено, потому что это задержание – чистейший абсурд и беззаконие, за которое виновные несомненно ответят. Подозревать ученого с мировым именем в организации нарколаборатории в стенах своего института, который известен не только в стране, но и во всем мире, более чем глупость. У меня нет сомнений, что все происшедшее имеет очевидные признаки провокации, и моя задача состоит скорее не в том, чтобы защитить клиента (по большому счету он совсем не нуждается в защите), а в том, чтобы добиться наказания организаторов этой провокации.

После этих слов адвокат скрылся за массивными дверьми изолятора. Журналисты закурили и с привычной терпеливостью принялись дожидаться развития событий.

В просторном кабинете начальника изолятора кроме хозяина кабинета и Рыбакова находились еще двое: заместитель министра внутренних дел и прокурор города. Установившаяся в комнате неловкая тишина заметно тяготила всех, кроме Рыбакова, и появление адвоката большинство присутствующих встретили с несомненным облегчением.

– Ну вот, – сказал прокурор, – теперь мы можем наконец поговорить, Валерий Павлович.

– Теперь – да, – наклонил голову Рыбаков. – Надеюсь, господин адвокат не забыл захватить диктофон?

Тот немедленно полез в свой кейс, но прокурор протестующе замахал руками.

– Я вас очень прошу этого не делать, – воскликнул он. – В этом нет никакой необходимости.

Адвокат с сомнением посмотрел на него, потом перевел взгляд на Рыбакова.

– Если мой подзащитный не будет настаивать…

– Хорошо, – неожиданно согласился Рыбаков. – Я не настаиваю. Так что же вы хотели мне сказать?

– Прежде всего я должен вас заверить, что все происшедшее вчера, включая ваше задержание, я расцениваю как недоразумение, – начал прокурор. – И мне хотелось бы найти в этом вопросе у вас понимание.

– Вы его нашли, – наклонил голову Рыбаков. – Хотя со своей стороны мне хотелось бы понять причины этого недоразумения.

Прокурор повернул голову в сторону замминистра. Не посмотрел на него, а просто повернул голову.

– Я пока не располагаю полной информацией, – заговорил тот, пытаясь спрятать за сугубой официальностью тона сильнейшее раздражение, граничащее с откровенной злостью. – Но причины операции вам, господин Рыбаков, известны. У нас есть данные, что в вашем институте скрывался опасный преступник. Бежавший уголовник, который к тому же совершил убийство.

– Мне об этом ничего не известно, – сказал Рыбаков.

– Вполне допускаю, – кивнул замминистра. – Но именно от вас он звонил в город своей сожительнице. Это факт.

– Вы хотите сказать, что милиция прослушивала телефонные номера института? – немедленно вмешался адвокат. – Хотелось бы ознакомится с санкцией суда.

– Никто не прослушивал телефоны института, – презрительно проговорил замминистра. – Прослушивался телефон его сожительницы. Разумеется, санкция на это была получена в соответствии с законом.

Адвокат не собирался играть роль мальчика для битья. Ноздри его шумно раздувались в ожидании начала настоящего сражения.

– Но моего клиента задержали совсем по другому обвинению, – произнес он холодным тоном. – Я смотрел вчерашние новости. Если мне не изменяет память, речь там шла о каких-то наркотиках…