Альберт Беренцев - Грибификация: Легенды Ледовласого

Потом он схватился за сердце, щелкнул замок двери и человек вывалился из машины на асфальт. Горящая сигарилла выпала из его рта и покатилась, распространяя банановую вонь. Человек попытался ползти, но его сердце уже сокращалось последний раз.

— ... need to warn Her Majesty, — пробормотал человек, прежде чем умереть.

Четверо ирландцев бросились пинать его труп. Но уже летели души миллионов убитых и замученных покойным мужчин, женщин и детей. Души налетели на труп человека и стали терзать его. За несколько секунд от трупа не осталось ничего, только след на асфальте от гнилого сердца человека. Хрулеев подобрал отравленную сигариллу и затянулся. Сладкий банановый яд выжег его собственное сердце, и он упал.

Приоткрыв глаза, он увидел черное небо и верхушки сосен, Тотошка лизала ему лицо. Но все очень быстро растаяло, растворилось.

Теперь Хрулееву в лицо дул холодный ветер. Он встал. Над ледяным океаном бушевала метель. Камень и океан, край земли. Снег валил в серые волны. На фьорде стояли друг напротив друга два Хрулеева. Один защищал дочку, он светился, от него исходило тепло. Юля пряталась за его спиной. Второй Хрулеев был тощим, мрачным и истерзанным. На его лбу были выжжены цифры 389. За спиной второго Хрулеева лежала сияющая тьма.

— Это моя дочь. Отдай, — сказал темный Хрулеев и застрелил светлого из натовской штурмовой винтовки.

Наблюдавший эту сцену настоящий Хрулеев схватился за грудину, как будто стреляли в него. Между пальцами из простреленной груди засочилась кровь. Он в очередной раз умер.

Теперь забытье было мучительно долгим, его все куда-то несло сквозь тьму, далеко-далеко.

Открыв глаза, Хрулеев увидел серое бескрайнее небо. Огромные облака неслись слишком стремительно. Чужой, незнакомый мир. Холодный ветер пах разнотравьем.

Хрулеев поднялся на ноги и увидел тундру, поросшую разноцветными травами и мхами. Тундра уходила за горизонт. Ветер, холод и пустота. Где-то далеко брело стадо мамонтов. Хрулеев пошел по тундре, но не обнаружил ничего, кроме воющего ветра.

Иногда еще встречались огромные валуны и старые курганы из круглых камней. Наступила ночь, и Хрулеев убедился, что звезды здесь тоже чужие, незнакомые.

Он шел день и ночь, много лет, он переходил по дну быстрые прозрачные речки и озера, берега которых поросли фиолетовой травой, но так и не встретил никого кроме мамонтов и оленей. Мир был первозданен и пуст. Лишь однажды в полночь, спустя несколько столетий, он наконец увидел огонек.

Но огонек был черной сияющей темнотой. Хрулеев заметил его только потому, что он создавал вокруг себя область тьмы в залитой звездным светом ночной тундре. Хрулеев подошел ближе и увидел, что это старый почерневший очаг, сложенный из круглых камней. Внутри очага горело черное пламя. Тепла он не давал совсем, но Хрулеев засмотрелся на темный огонь.

Потом далеко на горизонте появился другой огонек, светлый и теплый. Огонек колебался и приближался, как будто по тундре кто-то шел с фонарем или факелом. Но вот он уже совсем близко, и Хрулеев рассмотрел, что никакого фонаря у человека нет. Это была девушка, очень красивая, в коротком платье, босая и с распущенными волосами. Она светилась, и от нее исходило тепло.

— Катя... — сказал Хрулеев, но жена положила ему палец на губы.

— Молчи. Я здесь не для этого. Я буду переводчицей.

— Переводчицей?

— Да. Язык, который тебе предстоит услышать, принадлежит женщинам и мертвецам. Я отвечаю обоим этим качествам. Потом я уйду.

— Зачем? Не уходи...

— Чтобы попасть куда нужно, тебе придется пройти через это. Еще раз.

— Через что пройти?

— Обернись! — приказала Катя, указывая пальцем куда-то за спину Хрулеева. Он обернулся и увидел их тесную комнату в коммуналке.

— Нет, — сказал Хрулеев, — Нет...

— Иди, — приказала Катя.

Хрулеев сделал шаг.

Жена сидела на тахте, в руках она держала книжку «Волшебник Изумрудного города»**. Любимая книжка Юли, когда она была совсем маленькой. Но когда их дочка заболела вместе со всеми остальными детьми в мире, жена опять стала читать ей эту книжку, хотя Юля ничего не понимала.

Сейчас Катя пыталась закрыться книжкой как щитом. Наверное, она как раз читала ее Юле, когда все началось. Тотошка как бешеная металась по комнате, скулила и лаяла, не понимая, что происходит, но чувствуя, что творится что-то страшное, неладное.

Юля со спокойным интересом смотрела на маму, в руке у нее был пистолет, единственное оружие, оставшееся у Хрулеева после того, как Президент отобрал его оружейный магазин.

— Не надо. Я тебя люблю, — сказала Катя.

Юля выстрелила, пробитая насквозь книжка упала на пол, за головой Кати на стене появилось пятно кровавых брызг.

Сон. Бред.

Юля не спеша повернулась к Хрулееву, но он бросился в коридор. От следующего выстрела стоявшее в коридоре зеркало разлетелось вдребезги. Из комнат уже выходили испуганные соседи...

Хрулеев плакал, его как будто вывернули наизнанку. Коммуналка растворилась. Остались только глухая ночь, тундра и призрак Кати, сиявший светом и теплом.

— И тебя я тоже люблю, — сказала жена, — Они собираются здесь, раз в год. Иди.

Она указала Хрулееву на древний каменный храм. Хрулеев вошел и увидел, что огромный зал заполнен женщинами. Тут были девочки, молодые девушки, зрелые женщины, старухи, все в цветных платьях и с распущенными волосами. Лишь у стен стояло несколько юношей в костяной броне. Уши юношей были заткнуты кожаной тканью и залеплены воском. На возвышении под странным каменным знаком стояла светловолосая девушка в оранжевом длинном платье. Она говорила, остальные женщины слушали.

— Смерть, кровь, насилие и предел. Вот основные компоненты. Но возникает неразрешимая проблема. Порядок сопротивляется изменению. Это так. Но внутри изменения неизбежно растет второе изменение, и первое изменение также будет сопротивляться второму. Неразрешимый конфликт, деградация хаоса в себе самом. Поэтому нам следует добавить главный тайный компонент за пределами логики — любовь. Вот зачем нашему Благодетелю нужен Пособник.

Девушка говорила на странном певучем языке, в котором почти не было согласных. Хрулеев ничего не понимал, но Катя переводила ему.

Неожиданно в храм ворвались еще три женщины, эти были в черных платьях, а их волосы были заплетены в тугие длинные косы, украшенные серебряными и костяными кольцами. Вслед за женщинами в храм вошла сотня вооруженных мужчин в костяной броне. Уши у пришедших воинов были закрыты кожей и воском, как и у стороживших храм юношей.

— Этот храм осквернен служительницами Черного Ветра! — провозгласила самая молодая женщина в черном платье, — Убейте всех.

Она подала рукой знак пришедшим с ней мужчинам, и те достали из костяных ножен оружие.