Альберт Беренцев - Грибификация: Легенды Ледовласого

На ремне у девушки висела кобура с пистолетом, на шевроне камуфляжной куртки был изображен портрет Достоевского. В руках девушка держала длинную ржавую цепь.

Тотошке приехавшие германцы сразу же не понравились, овчарка встала между вышедшими из уазика людьми и Хрулеевым и, оскалившись, зарычала.

— Уберите псину, — распорядилась купчиха.

Один из мужиков прицелился в собаку из калаша.

— Не в этом смысле, придурок, — разозлилась купчиха, — К бамперу ее прикрути, — купчиха бросила мужику с калашом железную цепь.

Тотошка видимо поняла, что собираются делать германцы, и бросилась на мужика с цепью, целясь зубами в промежность. Но мужик, бросив калаш на землю, увернулся, схватил Тотошку за ошейник и ловко, почти без усилий поднял тридцатикилограммовую овчарку в воздух.

Тотошка билась и задыхалась, повешенная на собственном ошейнике, германец пару раз встряхнул собаку, а его товарищ тем временем прикрепил ошейник к ржавой цепи, а саму цепь замотал вокруг бампера уазика. После этого Тотошку, привязанную цепью к бамперу, швырнули на землю.

Но собака все не унималась, Тотошка лаяла и рвалась кусать стоявшего рядом мужика в шлеме Дарта Вейдера, цепь натянулась, и ее звон сливался теперь с лаем обезумевшей от злобы собаки, создавая какофонию звуков.

— Прикажи псине заткнуться. А то мы действительно ее пристрелим, — сказала купчиха Хрулееву.

— Тото, фу! Лежать! Тихо, лежать, я сказал!

Тотошка тяжело плюхнулась на землю, лай стих, но рычать и скалиться она не перестала.

Девушка тем временем подошла к все еще стоявшему на мине Хрулееву.

— Значит ты знаешь, как работают мины отжимного действия, да?

Не дожидаясь ответа, девушка легко толкнула Хрулеева кулаком в плечо. Хрулеев пошатнулся, но ногу с мины не убрал:

— Вы с ума сошли? Мы сейчас все взорвемся, прекратите.

Купчиха пожала плечами:

— Все мы умрем, рано или поздно, что поделать.

Девушка отвесила Хрулееву мощную пощечину. Хрулеев снова покачнулся, но устоял на ногах. Той ноги, которая все еще стояла на мине, он теперь совсем не чувствовал, как будто нога стала чужой, не живой конечностью, а деревянным протезом.

Увидев, что хозяина бьют, Тотошка вскочила на ноги и бросилась в сторону купчихи, снова залившись остервенелым лаем, но цепь не пускала ее, рвавшаяся с привязи овчарка душила себя собственным ошейником.

Хрулеев понял, что его держат за дурака, будь мина настоящей, германцы бы не рискнули приезжать сюда и избивать его, но оторвать ногу от ИИГ-37 он все еще боялся. Может быть германцы сумасшедшие, или просто рисковые ребята, в этом случае мина вполне могла оказаться рабочей, проверять это ценой собственной жизни Хрулееву не хотелось.

— Это ведь бутафория? Она не взорвется, если я уберу ногу?

Вместо ответа купчиха вновь дала Хрулееву пощечину.

Хрулеев схватился за нож, но передумал резать купчиху, заметив, что все трое мужиков, стоявших возле уазика, одновременно направили дула калашей ему в голову. По крайней мере, автоматы у них совершенно точно настоящие и стреляют, в этом Хрулеев не сомневался.

Девушка тем временем подняла с земли вещмешок Хрулеева и вытряхнула его. Из мешка прямо в серое пепельное месиво вывалились флага с водой, железная тарелка, две металлические ложки, шерстяное одеяло, кусок хозяйственного мыла, смотанная бечевка, спички в водонепроницаемой коробке, зубная щетка и паста, автомобильная аптечка, гаечный ключ и ком старых газет.

— Ого, да у нас тут настоящий турист, — удивилась купчиха, — Только палатки не хватает.

Хрулеев наконец нашел в себе силы убрать ногу с мины. Раздался слабый щелчок, и больше ничего. Хрулеев сейчас даже жалел, что мина не взорвалась и не убила его вместе с проклятыми германцами.

Нога совсем затекла и не двигалась, Хрулееву приходилось перемещать ее, помогая себе руками. Он стал растирать ногу, чувствительность к конечности возвращалась мучительно, в нее как будто вонзилась тысяча иголок.

— Мина кстати настоящая, — произнесла купчиха, закончив осматривать вываленные на землю из мешка вещи Хрулеева, она достала из кармана собственной куртки и продемонстрировала Хрулееву небольшой передатчик.

— Радиоуправление, — объяснила девушка, — Была у последних серий этого типа такая функция, взрыватель можно дистанционно отключить в случае, если на нее случайно наступил не враг, а наш солдатик. Я его дезактивировала всего пару минут назад, когда мы подъехали. Так что стоял на ней ты совсем не зря, — желая подтвердить свои слова, купчиха пнула носком армейского ботинка дезактивированную мину, — Остальные мины кстати тоже выключены. Не думай, что мы сумасшедшие и катаемся на машине по минному полю.

— Я тут минут двадцать орал и светил фонарем, — возмутился все еще растиравший ногу Хрулеев.

— Герман решал твою судьбу, — ответила девушка, — Нож давай мне, а руки подними вверх.

Но Хрулеев сомневался, что отдавать нож — хорошая идея. Можно было бы сейчас броситься на купчиху, приставить ей нож к горлу и потребовать у германцев отпустить Тотошку, а еще еды, оружие, и помощи в поисках дочери в обмен на жизнь купчихи, можно было бы даже отступить с ней к лесу и скрыться там. Достать пистолет из кобуры девушка не успеет, Хрулеев был уверен в этом.

— Брать меня в заложники не советую, — неожиданно заявила купчиха, как будто прочла мысли Хрулеева, — Мои парни меня ненавидят и с радостью пристрелят вместе с тобой, так что заложница из меня совсем никудышная. Да, мальчики?

Мужики не ответили, даже не кивнули, они просто продолжали целиться из калашей в голову Хрулееву. Момент был упущен, девушка взяла нож из рук Хрулеева и бросила его на землю к вещам, вываленным из мешка. Затем она дала Хрулееву уже третью пощечину, Тотошка вновь оглушительно залаяла и рванула вперед, безуспешно пытаясь порвать железную цепь.

— Руки подними, я сказала.

Купчиха быстро и профессионально обыскала Хрулеева. Бензиновую зажигалку с гравировкой, изображавшей Сокольничью башню Твердыни Вятичей, девушка сразу же сунула себе в карман и теперь вертела в руках тамагочи.

— Это что? Пейджер?

— Нет, тамагочи. Детская игрушка.

— Тетрис что ли?

— Типа того.

Тамагочи купчиха тоже сунула себе в карман, теперь в руках у нее был последний предмет, извлеченный из карманов Хрулеева — фотография.

— Это твоя семья?

— Да. Отдай.

Девушка неожиданно действительно вернула Хрулееву фотографию.

— Какой у тебя размер?

— Что? — не понял Хрулеев.

— Какой размер cапог?

— Сорок четвертый.

— Снимай. И куртку тоже.

Хрулеев подчинился, влажный пепел поля обжигал ноги без сапог ледяным холодом.

— Собаку мы возьмем себе, нам как раз нужны суки для вязки. Хорошая собака, злая.