Владислав Добрый - Гайд новичка

На соседней широкой лестнице шел бой.

Остальные команды, в отличии от нас, смогли выполнить простой и понятный план. Нас они по дороге не встретили, решили что мы заплутали — и не ошиблись. Подождали три литра — нас все не было, и тут увидели что из портала выходят еще многоноги, и кучкуются. Ждать дальше было нельзя. Воины королевств покинули укрытие, и пошли к порталу. Дорога оказалась длиннее чем казалось сначала, пришлось петлять среди разрушенных домов и построек, перелезть через горы мусора и окаменевшей слюны многоногов. Ну, или из чего они там строят — выглядело в любом случае отвратно, поэтому особо не присматривались. Зато горело не плохо. Смели по дороге десяток охотников и четырех гидралисков, дошли до «гнезда» многоногов, подожгли его, и выяснили что у портала уже с полсотни тварей. Слишком много. Пришлось спешно бежать назад. К счастью из портала не получается выходить как по дороге, сплошным потокам — многоногам пришлось накапливаться для атаки, и наши воины успели подготовиться. Но не успели отойти к обратно, к проходу который вел к выходу. Воины королевств оказались зажаты постоянно пополняющимся потоком агрессивных чудовищ в углу циклопических построек, сложенных из огромных блоков, как развалины южноамериканских индейцев. И слишком поздно заметили, что лестницы ведущие дальше расколоты и завалены частично обрушившемся потолком, и теперь они отсечены от путей отхода. Они увидели как многоноги бегут к ним от портала, явно намереваясь напасть. Тогда люди выбрали удобное место, построились и приняли бой.

***

Первая волна охотников — самых быстрых, самых кровожадных — затопила пространство перед тонкой линией закованных в бронзовую броню ветеранов, порвала электрозмеев, обтекла огненные стены, поглотила в себе ледяные и магические пули и обычные арбалетные болты… И разбилась о наших парней в тяжелой броне. Отхлынула, залив все кровью и запятнав каменные плиты мертвыми и агонизирующими тушами.

Во второй волне пошли «гидралиски». Их жгли саламандрами, долбили заклинаниями, и принимали их таранные удары на бронзу. Самсонов, который повезло с библиотекой (взял подлец скорость и силу), носился по всему полю боя с тяжелым широким бронзовым топором, отсекая лапы охотникам, вбивая бронзовое лезвие в глаза «гидралисков». Но даже со сверхчеловеческими способностями Самсонов не был неуязвимым главным героем в голливудском фильме. Он дрался когда ему рассекли мышцы на ноге, дрался когда когда клешня охотника попала в незащищенный бицепс руки, и пробила его насквозь. Но когда удачный удар «гидралиска» смял его бронзовый панцирь, ломая ребра, он упал. Многоноги ринулись к нему, норовя убить, растерзать, но над ним встали воины Четвертого, оскалив в ярости лица, и были они в тот момент так страшны, что отпугнули щелкающих жвалами уродливых врагов.

Самсонова оттащили к лекарям. Миниатюрная девочка положила на него руки. Её способность взятая из библиотеки, требовала платы от пациента, не от неё. Плата за здоровье тела была душевная теплота, сокровенная радость.

Лекарь склонилась над Самсоновым, и поняла, что тот умирает. Уже практически мертв — кровь почти не течет из ран, глаза закатились. Она наклонилась к надорванному уху и прошептала:

— Вспомни свою маму.

Самсонов услышал. Вспомнил запах дома, тепло рук, улыбку и взгляд человека который любил его так, как никто не сможет никогда полюбить. Он вспомнил её смех, и её слезы, и тепло её тела. И забыл все это.

Но его раны затянулись, кости срослись, мышцы налились тугой силой распрямляя пластины брони. Но не достаточно быстро. Самсонов вернулся в строй, и поднял упавший меч того, кто не успел дожить до его возвращения. И его мягкое, детское лицо, потемнело от ненависти, постарело и ожесточилось…

И он ударил. Расчетливо. С выдумкой. Сокрушающе и смертоносно. И еще. И снова…

Снейк не рубился в первых рядах, но твари с разбегу проламывали строй, ползли по стенам, прыгали с высоты, и эти прорывы он брал на себя, убивая их до того как они добирались до раненных, до лекарей, до метателей, до плохоодоспешенных новичков. И всегда успевал, но не всегда удавалось убить их быстро. Снейк, от меча и щита, до кирасы и поножей, забрызган в их крови, половина лица залита его кровью, броня носит следы ударов, как будто её рубили горными кирками. Он не понимает что не видит одним глазом — удар клешни прочертил борозду на шлеме, расколол надбровную дугу, рассек глаз и скулу, вырвал кусок мяса из щеки. Снейк не чувствует дыру в щеке, только удивляется откуда столько крови, что её все время приходится сплевывать. Но все это не мешает ему видеть битву, чувствовать её.

— Семен, и ты, вон та херня, видишь! Убей! Выправь фланг! Пращники, вы где! А ну дайте мне залп в ту ехню! Кроу! Кроу, сука, ты где?! Кроу!

— Тут — холодный голос под стать холодному взгляду карих глаз. Кроу выглядит так же, как и всегда — надменным. Только теперь еще и покрыт бурыми потоками, словно на него выливали кровь ведрами. Это не его кровь. Снейк подтягивает к себе Кроу поближе, и показывает мечом на стоящую в отдалении группу многоногов, которые не участвует в битве. Снейку приходится по птичьи поворачивать голову то к ним, к Кроу.

— Вон то, белесое. Видишь, пырится? Кажись оно ими командует, больно умные.

— Возможно — кивнул Кроу — Я убил одного такого, наблюдал сверху, тихарился. После этого второго окружили со всех сторон, охраняют.

— Да мне пох. Мне нужен шоб он сдох! Сейчас! — прохрипел Снейк, и повернулся к человеку, который тряс полуразорванное тело, называя его по имени — Чо ты орешь? Он помер! Возьми топор, иди в строй!

— Не смогу я его достать. Слишком много охраны. Убьют они там меня — ответил Кроу, брезгливо разглядывая пустую глазницу Снейка. Снейк повернулся к Кроу здоровой стороной. На его лице, под потеками застывающей крови уцелевший глаз казался особенно светлосерым, как затянутое смогом зимнее небо северного заводского города. И таким же равнодушным.

— Умри, но сделай — прорычал Снейк и отвернулся.

***

Кроу посмотрел на свою цель. Вокруг десятка охотников, два разведчика сверху, пара «гидралисков», еще какие то твари. Многоноги прямо таки кишели вокруг белесого, похожего на паука существа с огромными человеческими глазами. Он кивнул самому себе и побежал, ждя оката «прыжков». Добрался до первой линии, нырнул вниз, на четвереньках протиснулся за первый ряд людей, и начал рубить ноги охотника, которому не повезло оказаться рядом. Тот дернулся, завалился набок, засвистел поворачиваясь, и тут же заткнулся и задергался — ближний воин Королевств вогнал в него топор. Наши воины не прощают, когда тх враги отвлекаются.