Александр Кацура - Фантастический альманах «Завтра». Выпуск второй

Уважаемый читатель,

ЗАВТРА считает для себя главными три проблемы:

отражение в литературе

страхов и отчаяния человечества

в наше страшное и отчаянное время;

попытки воссоздать в литературных образах

те общественно-политические идеалы,

к которым всем нам надлежит устремляться;

простое незамысловатое удовольствие

от чтения — непременное условие

при разрешении первой и второй проблем.

Будущего еще нет, оно лишь гадательно. О нем с уверенностью можно сказать только одно: оно неизбежно. Если ночью высыпали звезды, то утро скорее всего будет ясным. В ночном «сегодня» звезд не видно. В этом смысле альманах ЗАВТРА — попытка взглянуть вверх и оценить погоду.

Не надо искать в этой книге толькобудущее человечества и литературы; здесь собраны все времена в их литературных производных. И настоящее (публицистика), и прошедшее (воспоминания), и будущее в прошедшем (антиутопии), и перфект (коммунистические утопии), и даже забытый и никому уже не нужный плюсквамперфект докоммунистических утопий.

Но все времена, события, явления и факты интересуют альманах ЗАВТРА с точки зрения их значимости для завтрашнего дня.

В первом выпуске ЗАВТРА были напечатаны:

ЗАЩИТА ОТ ДУРАКА —

роман-буфф Владислава Задорожного;

НЕ УСПЕТЬ —

повесть-гротеск о наших днях

Вячеслава Рыбакова;

СКОЛЬКО СТОИТ РУФЬ ВИЛЬЕРС? —

рассказ Майкла Коуни (Канада);

ТЕХНОЛОГИЯ ДИКТАТУРЫ —

исследование Леонида Радзиховского;

рассказы

Аркадия Аверченко и Михаила Успенского

и другие произведения.

Теперь перед вами второй выпуск ЗАВТРА.

1. Яйцеобразная Земля по представлению некоторых христианских и мусульманских ученых XI в.

2. Кубическая Земля по представлению, приписываемому Платону.

3. Земля на двенадцати колоннах. Месопотамия.

4. Земля, пускающая корни. Скандинавия.

5. Цилиндрическая Земля. По Анаксимандру.

6. Стены, поддерживающие небо, резервуар небесных вод и свод Эмпирея. Из книги Космы Индикоплова «Христианская топография». VI в.

7. Система мироздания. Из той же книги.

Валерий ГЕНКИН (1940), специалист в области связи, переводчик; Александр КАЦУРА (1941), по образованию — физик, кандидат философских наук. С 1980 года пишут вместе, издали две фантастические повести и около двадцати рассказов.

Толстую пачку отсыревших, но не тронутых еще желтизной писем мы нашли за печкой в помятом чемодане с ржавыми незапирающимися замками. В эту дряхлую, клюнувшую носом избушку на краю деревни Теличено мы — я и мой друг — пришли из Савельева: час лесом через папоротниковые овраги и ручьи, текущие к Волге, которая здесь, в верховьях, и сама ненамного шире ручья. Пришли посмотреть пустующую избу на предмет возможной покупки. Хозяйка, грузная одышливая старуха на костылях, живущая безвыездно в Ржеве, говорила, что дом уступит за «сколько дадите», что лет восемь уж он пустует — разве баба Надя, соседка — хранительница ключа, пустит кого на неделю-другую за батон вареной колбасы.

Баба Надя однозубо заулыбалась с печи, радостно закивала, услышав приветы от бывшей соседки, пожалела обезножевшую подругу, погоревала, что столько не видались. Она велела сыну, худому парню лет тридцати с прекрасным безумным взором, отыскать ключ. Шаря по законченным полкам с грязными кастрюлями, он напряженно-звонким голосом расхваливал порядки и кормежку в алкогольной лечебной тюрьме в городе Торжке, откуда только что вернулся после двухлетней отсидки. Наконец ключ, привязанный к зеленой тряпице, оказался в наших руках.

Стоял холодный, ясный октябрьский день. Мы вступили в сырую избу и сразу подумали о печке. Дров не было. В топку полетел всякий горючий хлам — обрывки обоев, шишки и щепа из продавленной корзины, обломок черенка от лопаты, какие-то бумажки из раскрытого чемодана с полуоторванной крышкой, ворох газет, школьный календарь пятьдесят девятого года… Уже гул стоял в трубе, и теплая волна пошла от дверцы, когда кто-то из нас, как новоявленный Легран, с легким вскриком выхватил горящий листок и тут же, толком не загасив, принялся читать. «…В песках Аравии встретил в бурнусе Гете и коротко бросил: зарезать. И все удалились, и вы уйдете, а поэт и его палач сначала сядут обедать. На белом коне задумчиво ехал Лорка. Этого — к стенке. И утащили в подвал, где пахло капустой и хлоркой. Гитара тренькала. С бельевой корзиной шагал изгнанный Мандельштам. Ветер швырялся в лицо песком. Песок был красен. Этого вернуть в пересыльный лагерь, пусть сгниет там — слишком горд и опасен. Поэт за обедом объясняет палачу устройство призмы и законы разложения света. Тот хлопает поэта по плечу, без укоризны цедя скупые слова ответа. Это мы можем, говорит палач, в усы ухмыляясь, мы свет — разложим…»

— Что это? — крикнули мы разом и, убедившись, что печка уже ничего не вернет, кинулись к чемодану.