Николай Болошнев - ЦИФМИН [litres]

Внутри храма было многолюдно, со всех сторон раздавался женский и детский плач. Отпеваемые урны, одна из них с прахом Пустохвалова, стояли на специальном столике.

– Никогда не был на таких похоронах, – удивился Федор. – А Пустохвалов разве был верующим?

– Тихо ты! Так надо, родственники захотели, – раздраженным шепотом ответила Лера.

– Ладно, ладно, молчу…

Шкафообразный попытался развести мужчин и женщин по разным половинам храма, однако от этого все только больше запутались и перемешались. Федор оказался рядом с Каляевой.

– Наташа, привет, – сказал он. – Рад тебя видеть! Надя сказала, что ты планируешь скоро выйти.

– Привет, Федь, взаимно, – шепотом ответила Каляева. – Может, потом поговорим, а то в храме как-то неудобно?..

Стоявшая рядом пожилая родственница в леопардовом платке шикнула на них. Федор заговорил потише. Вошел священник, многие перекрестились.

– Я просто хочу сказать, что мы очень тебя ждем. Задачи, которые стоят перед отделом… – Родственница вновь громко шикнула и с ненавистью посмотрела на Федора. – Одним словом, нам очень не хватает рук.

Лера тихо подошла сзади и больно пнула его по ноге.

– Федя, замолчи, – процедила она сквозь зубы. – Дай человека отпеть нормально!

Федор нехотя замолчал. Он не находил себе места; казалось, служба будет длиться бесконечно. Меж тем ему срочно нужно было поговорить с Каляевой. «Она, похоже, колеблется, необходимо убедить ее, что все в порядке! – думал он. – Если она не выйдет, других людей нам не дадут вплоть до окончания моратория… Зачем вообще так долго возиться с покойником? Давно бы его похоронили! Пустохвалову уже в любом случае все равно!»

Федор хотел перехватить Наташу на выходе, но родственник-бугай ловко ухватил его под локоть и подтащил к урне.

– Важно, чтобы прах несли и близкие, и друзья, и коллеги, – пояснил он. – Пусть Виталик чувствует на небесах нашу поддержку!

Родственник поставил урну на жостовский поднос и определил в пару к Федору какого-то потрепанного жизнью одноклассника Пустохвалова. Порыскав взглядом, шкафообразный затем выцепил из группы скорбящих Петра и поставил рядом с собой. Жене опять пришлось взвалить на себя венок в одиночку.

Нести урну на подносе оказалось очень неудобно, она так и норовила соскользнуть, поэтому процессия двигалась очень медленно. Сильно пекло солнце. Замучившийся тащить венок Женя в итоге повесил его себе на шею, и со стороны казалось, что хоронят не Пустохвалова, а его, причем будущий покойник сам покорно идет к месту своего погребения.

– Так-так, левее… теперь правее… осторожно, тут оградка… не кренись, уронишь сейчас! – с упоением командовал родственник.

Наконец дошли до нужного участка. Шумно выдохнув, Женя снял с шеи похоронный венок. В кроне стоящего неподалеку высокого липкого тополя громко каркали вороны. Пустохвалова хоронили в могиле кого-то из родни, вроде бабушки или дедушки – Федор до конца не разобрался. Родственник и одноклассник аккуратно спустили урну в заранее вырытую яму. Певчих на кладбище не было, поэтому священник прочитал молитву, произнес: «Господня земля и исполнение ея, вселенныя и вси живущий на ней» – и первый бросил горсть земли. Следом бросали землю старенькие родители Пустохвалова. Мать, разрыдавшись, рассыпала горсть. Отец обнял ее и отвел в сторону. Федор заметил, что Лера, Надя и Наташа тоже плачут. Тихо всхлипывал носом Женя. Даже Петр как-то весь ссутулился и обмяк, казалось, что и он вот-вот расклеится.

Федор же был одержим идеей вновь подобраться к Каляевой. Воспользовавшись тем, что Лера с Надей ушли утешать мать Пустохвалова, он обошел собравшихся и встал в очередь за Наташей, чтобы бросить землю. Вскоре ритуал был совершен, и могильщики принялись засыпать яму. Федор тронул Наташу за плечо. Она вздрогнула от неожиданности.

– Наташ, тебе, скорее всего, кто-то из коллег уже рассказал, как у нас обстоят дела, – затараторил Федор, оглядываясь на Леру. – Это все правда, но лишь отчасти. На самом деле сейчас для нашего отдела момент истины: если все наши планы осуществятся, мы будем не то что на коне – на слоне! Нам будут доступны любые вершины в рамках структуры Министерства. И я как врио сделаю все возможное, чтобы никто из сотрудников отдела не был обделен.

– Ну хорошо, но ведь сейчас этот, как его, «Менеджер»?..

– «Управленец».

– Да, «Управленец». Он же перевел все под свой личный контроль. И наш отдел в том числе. Как тут можно что-то изменить? Хорошо, если он и нас всех не поувольняет вслед за руководством. Просто без обид, в такой ситуации мне, наверное, лучше пока не выходить. У меня есть еще в запасе пара-тройка месяцев, может быть, за это время все устаканится…

– Как ты не понимаешь, ничего само по себе не устаканится!

От волнения Федор повысил голос, Наташа невольно отступила на шаг назад и едва не врезалась в ограду чьей-то могилы. Остальные участники похоронной процессии с удивлением на них обернулись. Лера наконец заметила, что Федор наседает на Каляеву, и, обняв на прощание мать Пустохвалова, спешно направилась к ним.

– Варианта развития событий всего два, – продолжал Скрябин. – Либо мы с помощью программистов находим ключ к расшифровке и побеждаем, либо наш план проваливается, и тогда конец, нас действительно уволят. Но не думай, что это обойдет тебя стороной! Зная страсть «Управленца» к оптимизации, он, скорее всего, ликвидирует наш отдел вместе со всеми, и тогда тебе некуда будет возвращаться. Сократить тебя нельзя, поэтому он просто запихнет тебя куда-нибудь в АХО, и будешь там степлеры для всего Министерства заказывать до пенсии…

Наташа помрачнела и задумалась. Федор почувствовал, что задел правильные струны. Он уже начал было подбирать в голове финальный аргумент, чтобы убедить ее окончательно, когда Лера вдруг схватила его за руку и потащила в сторону от могилы.

– Натуля, извини нас, на секундочку! Мне просто нужно Феде одну срочную новость рассказать.

– Ой, да, конечно, мы, собственно, уже все обсудили…

– Наташа, подумай обязательно о том, что я сказал! – уже буквально выкрикнул увлекаемый прочь Федор.

– Хорошо, подумаю.

Лера отпустила руку Федора, только когда они отошли метров на сто. Не дав ему сказать ни слова, она тут же сильно толкнула его в грудь.

– Скрябин, ты охренел?! Ты что творишь?! Пустохвалова не успели закопать, а ты уже обсуждаешь работу! На глазах у всех – родственников, друзей! Я думала, я попрошу меня вслед за Пустохваловым зарыть, так мне было стыдно! А тебе хоть бы хны!

– Лерочка, успокойся, я тебя прошу! Ты же понимаешь, как нам важно, чтобы Наташа вышла на работу. В том числе для того же дайджеста! Вот я и пытался ее убедить… Когда бы я ее еще увидел?